Крах России. Сколько можно ждать

«У меня количество клиентских туров за рубеж сократилось за эти два года на 25–30%. В те недели, когда падал рубль, вообще всё останавливалось — хоть на работу не выходи. Хотя, по моим наблюдениям, все разумные люди хранят сбережения в валюте, поэтому колебания курсов им не должны быть столь важны. География зарубежных поездок особо не поменялась: стало мало классической Европы, Израиля, нет Египта. В Турцию, не поверишь, летают — чартеров нет, однако регулярные рейсы никто не отменял! На это лето активно бронируют Грецию, а бюджетных туристов грузим в Тунис. Черногорию спрашивают часто, но броней пока мало — дороговато. Кипр хорошо продаётся, хотя тоже недёшево», — эмоционально рассказывает свежие туристические сводки мой знакомый из Москвы.

И тут же добавляет: «средняя сумма за зарубежный тур выросла, бюджетных поездок стало мало. Зажиточные продолжают за рубеж вовсю летать, а остальные переориентировались на внутренний туризм: Крым да Кавказ. К тому же силовики сейчас в основной своей массе невыездные. Ещё активно Абхазию бронируют, из Москвы опять пустили поезд в Сухуми. Но там очень мало достойных объектов…».

Если смотреть исключительно украинские телеканалы, то складывается впечатление, что в Российской Федерации ситуация стала несовместимой с жизнью. Хамон и пармезан там заменили кедровые шишки и хрен, рубль является мировым рекордсменом по девальвации, а государство трещит по швам. При этом семь из десяти жителей России ослеплены лишь мечтой о восстановлении империи. И только это объясняет высокий рейтинг Владимира Путина (около 70%).

А что если посмотреть на Российскую Федерацию исключительно через призму цифр, прибегнув к данным социологии и статистики? Не пробовали? Зря. Знание — сила.

В целом россияне полагают, что дела в стране идут в правильном направлении. Однако тотального «одобрямса» нет. По данным Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), так считают 38% (опрос проводился 27–28 февраля). А вот 37% с этим согласны лишь отчасти. И только 21% респондентов полагает, что дела в России идут в неправильном направлении.

Конечно, российская социология зафиксировала мощный эмоциональный всплеск, связанный с присоединением в 2014 году Крыма и Севастополя — 92% респондентов ВЦИОМ согласны с тезисом, что «воссоединившись с Крымом, Россия доказала, что может отстаивать свои интересы». Позднее появились более умеренные оценки. В марте 2016-го три четверти населения РФ (опрос проводился ВЦИОМ 12–14 марта) по-прежнему были убеждены, что аннексия Крыма «послужила лишь поводом для введения западных санкций, которые были бы введены в любом случае». Иными словами, образ «врага на Западе» таки работает.

Затянули ли россияне пояса? Однозначно. По данным Росстата, оборот розничной торговли в 2015 году сократился ровно на 10%. Социология указывает на негативные настроения российских потребителей: по данным ВЦИОМ, лишь 19% жителей полагают, что сейчас хорошее время для осуществления крупных покупок, тогда как 72% верят, что для этого сейчас неподходящий момент. «Перед Крымом» это соотношение было близко к «фифти-фифти».

В том же опросе 65% российских жителей указали, что сейчас лучше тратить по минимуму, стараясь сохранить максимально возможную сумму на будущее.«Вообще сейчас люди вместо двух-трёх туристических поездок в год совершают одну-две. Как правило, отказываются от зимнего отдыха. Копят на лето, на отдых с детьми», — подтверждает тренд упомянутый выше московский знакомый.

Социология показывает, что потребительских оптимистов стало заметно меньше. Если в феврале 2015 года 19% россиян указывали, что экономическое положение страны хорошее или очень хорошее, то сейчас таковых только 9%. Однако для половины жителей РФ в экономике страны мало что изменилось за эти два года — они по-прежнему трактуют его как среднее. Мало изменились и потребительские ожидания: всё так же 29% семей полагают, что через год будут жить лучше, тогда как около 20% — что хуже. Остальные не ждут существенных изменений в своём материальном положении. На подготовку к глобальной войне это не похоже.

От настроений граждан перейдём собственно к тому, что происходит в экономике Российской Федерации.

Начнём с того, что прямо ощущает каждый житель страны — собственных доходов. Реальные (то есть с учётом инфляции) располагаемые доходы среднестатистического россиянина за 9 месяцев 2015 года упали на 3,9%, тогда как в 2010–2013 годах они росли среднегодовым темпом 4–6%.

Вообще по итогам 2015 года число россиян с доходами ниже прожиточного минимума достигло 19,2 млн человек, или 13,4% от всех жителей страны. По данным Росстата, это максимальный уровень за последние девять лет. В «девяностых» было значительно хуже. Безработица, как была 5–6% (по методологии Международной организации труда), так и остаётся на этом уровне.

Спад экономики РФ в 2015 году составил 3,7%. То есть доходы населения упали приблизительно настолько же, насколько и ВВП страны. Из этого следует важный вывод: мифом является утверждение о том, что российские власти искусственно поддерживают уровень благосостояния населения.

Кстати, это хорошо видно по динамике курса и рубля и золотовалютных резервов. Помните, украинские СМИ как-то посчитали, что Москве хватит резервов всего на полтора-два года, после чего в закромах будет ноль? Эти два года прошли, однако золотовалютные резервы России на начало марта 2016-го составили $380 млрд. Они не сокращаются с весны 2015 года.

Кремль достаточно быстро сообразил, что к чему, и не стал поддерживать курс рубля. За последние два года национальная валюта России пережила три панических периода: осень 2014 года (девальвация с 40 до 60 руб./$), февраль 2015 года (до 70 руб./$), январь 2016 года (до 85 руб./$). Каждый из этих скачков хорошо объясняется событийно. Ралли осени года «крымской весны» стало следствием введения взаимных санкций Москвой и рядом важнейших торговых партнёров. В начале 2015 года уже было отчётливо заметно снижение цен на нефть и газ, к этому добавлялась высокая вероятность большой войны между Россией и Украиной (дело было накануне Минска-2). Начало нынешнего года — это минимум цены на нефть (дело доходило до 20 $/барр. на отдельные сорта) плюс казавшееся неизбежным длительное втягивание России в сирийский конфликт.

Однако в экономике важны не столько штрихи к отдельным событиям, а тренды. Тенденция же такова, что российский рубль после каждой волны девальвации стремительно откатывался назад. Россия выпала за пределы топ-десятки стран мира по размеру ВВП, и это связано именно с обменным курсом. Если в 2013 году экономика Российской Федерации давала-на-гора продукта на $2,2 трлн, то в 2015-м — на $1,3 млрд.

В последние месяцы рубль не только не падает, но и немного отыграл девальвацию. Если этот тренд сохранится, то Россия вновь обойдёт в списке крупнейших экономик Канаду, Индию, Италию и Бразилию, которые по размеру долларового ВВП находятся на расстоянии вытянутой руки. В пределах 10-процентного курсового укрепления.

Почему российский рубль не будет далее девальвировать? Во-первых, иссяк ключевой фактор. В 2014–2015 годах из экономики РФ было изъято $210 млрд. Именно на эту сумму, по данным Центробанка, вывел свой капитал частный сектор. Как иностранцы, так и собственно российский бизнес, который по традиции проблемы решил пересиживать в офшорах. В последние два квартала отток минимален: все, кто хотели и могли, средства вывели.

Внимательный читатель скажет, что продолжается сокращение российского экспорта. Это так: за последние два года вывоз товаров и услуг из РФ упал на 34%. Однако импорт ужался ещё больше — на 40%. От покупки сибирско-заполярных энергоносителей мир отнюдь не отказался, а потому положительный торговый баланс в размере $100 млрд у России сохранился.

К слову, технологические санкции Запада на экономике не сказались: они были направлены на сокращение потенциала добычи трудноизвлекаемой нефти, а не против текущей добычи, которая находится на рекордном уровне. В 2015 году Россия извлекла из недр 534 млн тонн сырой нефти — максимум в постсоветской истории.

А вот финансовые санкции сразу произвели эффект: внешние рынки капитала для российских компаний по большей части закрылись вскоре после аннексии Крыма, не говоря уже о рынке суверенных евробондов. Впрочем, невозможность привлечения внешнего финансирование может подвигнуть рано или поздно российские власти к совершенствованию собственной национальной системы долгосрочного кредитования, о чем в экспертных кругах РФ говорят уже давно.

Раз уж мы затронули курсовую тему, стоит обратить внимание на динамику пары «гривня-рубль». Перед Майданом одна гривня стоила 4 рубля, а сейчас это соотношение составляет 1:2,5. Раньше такое ослабление украинской валюты привело бы к наводнению российского рынка отечественными товарами. Однако теперь это невозможно. По известным причинам.

Не случилось ничего экстраординарного и с двумя главными «консервными банками» Российской Федерации — Резервным фондом и Фондом национального благосостояния (ФНБ). Именно в них направляется нефтегазовая рента, которая обильно проливается на соседнюю страну в периоды высоких цен на углеводороды.

Конечно, эти фонды сжались. Но не настолько, чтобы говорить о том, что все запасы проедены. Так, Резервный фонд РФ сократился за два последних года почти вдвое — с $87 млрд до $50 млрд. Основное сокращение его активов пришлось на вторую половину 2015 года, когда стремительно «посыпались» мировые цены на нефть.

Впрочем, с Резервным фондом проблема давняя. Согласно российскому законодательству, в эту кубышку должны поступать средства от продажи сырья, пока её размер не достигнет 7% ВВП. И лишь затем должен наполняться Фонд национального благосостояния. Резервный фонд вошёл в 2014 год с показателем 4,3% ВВП; сегодня он составляет 4,8% ВВП, причём пикового значения он достигал в период наибольшей напряжённости в регионе — в дни переговоров в Минске в феврале 2015 года.

В свою очередь, Фонд национального благосостояния, который призван дофинансировать пенсионную систему страны в «худые годы», вырос за последние два года в 1,7 раза, до 5,36 трлн рублей. Его сокращение в долларовом эквиваленте оказалось не очень большим — с $88 млрд на начало 2014 года до $71 млрд.

Этот фонд в 2014­–2015 гг. пытались растащить на свои нужды государственные корпорации, которые таким образом требовали от правительства компенсировать их убытки от санкций и ухудшения инвестиционного климата. Самая мощная попытка была предпринята компанией «Роснефть» Игоря Сечина, который считается вторым по влиянию человеком в российской вертикали власти. Однако $42 млрд из ФНБ нефтяная компания так и не получила.

Впрочем, то, что не удалось нефтяникам, удалось банкирам. В декабре 2014 года были приняты поправки в Бюджетный кодекс РФ, согласно которым до 10% средств ФНБ может быть размещено в российских банках для финансирования инфраструктурных проектов. Несколько миллиардов долларов ушли ВТБ, Внешэкономбанку, Газпромбанку.

В значительной мере решение проблем в экономике профинансировали налогоплательщики моложе 1967 года рождения. Те россияне, которые сегодня не достигли 49 лет, уже третий год подряд лишены права доступа к своим накопительным пенсионным вкладам. Все средства напрямую идут в солидарный Пенсионный фонд. Объём замороженных пенсионных накоплений достиг 342 млрд рублей.

Экономический спад, санкции и увеличение военных расходов привели к формированию заметного бюджетного дефицита. Уже в 2015 году он составил 2,6% ВВП, тогда как ещё три года тому назад финансовая смета государства была сбалансирована. Ключевая причина — резкий рост расходов на силовые органы. Издержки на национальную оборону вышли на первое место среди всех расходов федерального бюджета: в 2016-м Минобороны получило право распоряжаться 19% госбюджета. Еще 13% получили в своё распоряжение другие силовики.

Что касается структуры доходов, то она принципиально не изменилась за последние годы: доля нефтегазовых доходов в бюджете как составляла около 50%, так и составляет поныне.

Не стоит полагать, что во внутрироссийском дискурсе власть не признаёт наличие экономических проблем. Напротив, она даже ими гордится. Заявления правительства РФ в последнее время можно охарактеризовать цитатой из песни Аллы Пугачёвой «Нас бьют — мы летаем».

Дмитрий Медведев на Гайдаровском форуме подчеркнул, что Россия вступает в эпоху новой реальности. Имел в виду он следующее: цены на нефть будут низкими не один год, и российской экономике придётся обходиться без щедрой нефтяной ренты. А министр финансов Антон Силуанов на расширенном заседании коллегии Федерального казначейства признал, что «сложная ситуация имеет в России долгосрочный характер, необходимо готовиться к длительной перестройке экономики».

Ожидалось, что правительство предложит новый экономический курс. Однако пока этого не произошло. По факту Москва сделала ставку на то, что энергоносители будут потихоньку дорожать, а с Евросоюзом удастся договориться о снятии большинства санкций уже до конца 2016 года. «Мы не стремимся к тотальному импортозамещению. И отгораживаться от внешнего мира тоже не собираемся. Это был бы маразм», — недавно заявил руководитель администрации президента РФ Сергей Иванов. Дипломаты активно работают прежде всего по этим двум направлениям — нефть и санкции.

В чистом виде очень сложно вычислить, сколько именно потеряла Россия с начала 2014 года. Впрочем, как и то, что приобрела в долгосрочном плане. Как и в случае с обвалом украинской экономики, крайне сложно выделить обособленно такие факторы: (1) падение цен на сырьё, (2) изменение характера торговых отношений с ЕС и странами СНГ, (3) отток капитала.

Первые основательные попытки подсчётов уже предприняты. Евсей Гурвич и Илья Прилепский из Экономической экспертной группы полагают, что Россия вплоть до 2017 года потеряла возможность привлечь капитальных инвестиций в размере $160-170 млрд, а накопленные потери ВВП составляют 6% от уровня 2013 года. Это $134 млрд. долларов.

Анализ ситуации в экономике России показывает, что хотя соседняя страна последние два года находится в рецессии, однако у неё сохраняются внутренние ресурсы для недопущения провалов по ключевым экономическим показателям. При сохранении нынешних тенденций экономическое банкротство РФ не грозит.

Более того, по всем основным параметрам ухудшение экономической ситуации в Украине выглядит значительно более глубоким. Налицо асимметрия, когда меньший объект страдает от конфликта куда сильнее, чем более крупный. В том числе, и по ключевому показателю: реальные доходы россиян за последние два года сократились лишь на 5%, в то время как украинцев — на 27%.

И это необходимо учитывать в выстраивании дальнейшей политической линии Киева. Длительное время игнорировать экономические тренды нельзя. Достаточно вспомнить историю распада СССР.