"Чиновники считают лишними едоками". Выходцам из Донбасса трудно в России

Президент России Владимир Путин заявил о необходимости либерализовать все, "что связано со сферой приобретения российского гражданства". Так глава государства в ходе прямой линии ответил на вопрос переселенцев с Донбасса. А пока тысячи беженцев из Донецкой и Луганской областей пытаются устроиться в стране, которую считали и считают своей родиной. Для некоторых преодоление бюрократических препон стало вопросом жизни и смерти в буквальном смысле слова. РИА Новости разбиралось, как живут в России выходцы из Донбасса и почему соотечественникам так трудно возвращаться на родину.

Две попытки возвращения

Елена Постоева уезжала от войны два раза. Первый — летом 2014-го, когда снаряды рвались в окрестностях ее родного Стаханова. Елена отправилась к родственникам в Подмосковье переждать бои. Потом вернулась, жить хотела там, где выросла, и работать там, где работала, — на заводе ферросплавов.

Но продолжение "антитеррористической операции" (АТО, так в Киеве называют боевые действия в Донбассе) буквально выгнало ее из дома. Квартиру Елены, как она сама говорит, "посекло осколками" в январе 2016-го. "Выбило рамы, внутрь залетело. Восстановить у меня возможности не было, да и как жить, когда к тебе домой "прилетает"? Опасно это. Сама бы, может, и осталась, но у меня дочка и мама. И решила: все, уезжаю", — рассказывает она.

Постоева хочет, чтобы гражданство получила ее дочь: "Обратно нам уже не вернуться. Дочке расти и учиться здесь. Да и у нас с мамой перспективы…" Перспективы, о которых не говорит Елена, — это пенсия. Для ее матери прямо сейчас — по возрасту. И для нее самой в будущем — теперь Елене до пенсионного возраста предстоит работать в России.

Работой Елена довольна, ее ценят. Но не секрет, что работодатели предпочитают сотрудников с российскими паспортами. Об этом знают те, кому не так повезло с трудоустройством. Попытки получить российское гражданство Елена предпринимала. Пока безрезультатно, не прошла по квоте на РВП (разрешение на временное пребывание).

Спасти комбата

Комбат донецкого ополчения Вадим Погодин с позывным Керчь командовал одноименным батальоном в Донбассе, а летом 2017-го был арестован по решению судьи Ялтинского городского суда. Его выдачи требовал официальный Киев. Погодину вменяли в вину расстрел 16-летнего украинского националиста Степана Чубенко.

"По делу Погодина мы обращались в нашу Генеральную прокуратуру, доказали, что его преследуют по политическим причинам, а уголовное дело состряпано, — говорит глава Союза политэмигрантов и политзаключенных Украины Лариса Шеслер. — Киев поступает умно: он предъявляет тем, кого преследует, обвинения по общеуголовным, не политическим статьям. А по Минской конвенции о правовой помощи 1993 года Россия вроде как обязана выдавать в таких случаях. При этом Киев никого и никогда не выдает под любыми предлогами".

Шеслер вспоминает, как приходилось спасать людей от украинских силовиков. "Мы требуем от Украины: раз она предъявляет обвинения, пусть представит доказательства, и людей судит российский суд, но доказательств нет. А пока приходится каждый раз объяснять, что с человеком просто хотят расправиться. Воевавшего в Славянске ополченца Антона Ларкина (Белку) отстояли с помощью общественных организаций и СМИ. Он якобы угнал машину. Ополченец Сергей Сапожников ожидает экстрадиции, его обвинили в разбойном нападении, перечислять я могу долго", — говорит глава Союза политэмигрантов и политзаключенных.

По ее мнению, следует пересмотреть международные обязательства Москвы. "Эти договоры заключались в другое время, при другой политической обстановке", — напоминает она.

Погодин, за освобождение которого боролись многие организации, теперь сам хлопочет о судьбе товарищей. Он также вспоминает случаи, когда у ополченцев возникали проблемы с легальным статусом в стране или российским гражданством. "В моем подразделении был командир разведгруппы. До войны (боевых действий в Донбассе. — Прим. ред.) проживал в Севастополе, принял участие в "русской весне" в Крыму, на постах стоял, награжден ведомственной медалью Минобороны "За возвращение Крыма". Как полыхнуло на Донбассе — поехал туда. Прошел все сложные точки: Карачун, оборона Донецка, дебальцевский котел", — перечисляет Погодин.

Но теперь боевой товарищ комбата Керчи не может получить российское гражданство. "Гражданство всем давали автоматом — тем, кто находился на территории полуострова на момент референдума. Товарищ мой находился, но прописки у него не было. Раньше суды принимали показания свидетелей и справку от участкового. Теперь такой практики нет, суды отказывают. И что ему делать? На работу толком не устроишься, есть угроза выдачи украинской стороне. А должностные лица разные попадаются. Можно вспомнить того же Коржа — ополченца Сергея Коржова, ему просто порвали справку о временном убежище на территории России. И они в ожидании участи до сих пор под стражей", — приводит пример комбат.

И вспоминает историю еще одного товарища: "Он в украинском МВД служил. После Майдана кто куда: кто — в Россию, кто — домой, на коленях прощения просить, он поехал в Донбасс — защищать. У него все еще проще — подпорчен паспорт. И все — документы на легализацию подать не может, паспорт ему на Украине никогда не восстановят. Ему там суд уже вынес приговор".