Есть ли у Меркель пистолет?

Канцлер ФРГ поставила европейцам ультиматум, но сможет ли она реализовать его на практике?

Недавно, анализируя ситуацию, приведшую Китай к резкому обострению в отношениях с США, мы пришли к выводу о том, что нынешние события являются не столько целенаправленным заранее просчитанным планом по захвату мирового доминирования, сколько просто попыткой удержаться на гребне волны самостоятельно развивающихся процессов. Так вот, в этом положении сегодня находится не только Пекин. У Берлина положение абсолютно аналогичное, разве что детали несколько иные.

Инициировав идею Союза Угля и Стали, лидирующие экономики послевоенной Европы – Франция и Германия – собирались осуществить взаимную хозяйственную интеграцию с перспективой выхода на политическое объединение. Чтобы получить в итоге не просто некое общее пространство для торговли, а сформировать новое единое государство со всеми ему присущими атрибутами. Прежде всего, ключевыми: для всех общий и равно обязательный к исполнению закон, а также централизованная структура государственного управления с обязательной исполнительской дисциплиной.

Участники проекта прекрасно отдавали себе отчет в том, что достижение успеха в конечном итоге потребует определенного отказа от части национального суверенитета в пользу новых общих органов власти. В таком шаге в принципе нет ничего нового. В Германском союзе, впоследствии превратившемся в Германскую империю, состояло 34 независимых государства. Нынешняя унитарная Франция в X-XI веках представляла собой независимые герцогства Номандское, Аквитанское, Гасконское, Бургундское, графства Блуа, Турень, Анжу, Пуату, Овернь, Тулаза и королевский домен Иль-де-Франс. И так практически везде. Нынешняя Россия тоже далеко не сразу в современных границах сложилась.

Так что правящие элиты намеревались лишь продолжить естественный процесс политико-экономического развития, возглавив его и направив для получения синергетического эффекта взаимного геополитического усиления в результате. Как и почему у них не вышло – тема отдельная. Сейчас следует констатировать лишь тот факт, что попытка англосаксов предотвратить восстановление и последующее возвышение Германии в Европе успеха не достигла. Им удалось лишь существенно, на полвека, притормозить темпы процесса, но не прекратить его совсем.

Не имея формальных политических полномочий, Берлин на вершину политической пирамиды Европы упрямо толкали деньги. Особенно сильно после ускорения немецкого экономического роста в начале 80-ых годов ХХ века. И совсем неизбежной тенденция стала после окончательного определения Лондона с Brexit.

На данный момент ВВП Германии практически равно суммарному значению двух остальных лидеров – Франции и Италии, а также превосходит Австрию, Испанию, Бельгию, Нидерланды и еще десяток крупнейших экономик Европы вместе взятых. Еще важно отметить, что немцы являются также и единственной крупнейшей профицитной экономикой ЕС.

По логике рыночного мира, тот, у кого больше денег и рациональнее их использование, в конечном итоге неизбежно должен брать в свои руки и основную власть. Не столько ради стремления командовать, сколько для обеспечения безопасности собственных инвестиций. Особенно зарубежных. Однако после двух мировых войн немецкая элита оказалась в значительной степени "стерилизована", а перспектива возникновения Четвертого Рейха превратилась в устойчивое негативное клише.

Следствием чего фактически и стало падение нынешнего канцлера ФРГ, возглавлявшего страну на протяжении тринадцать лет, минимум шесть из которых она неофициально уже воспринималась и лидером всего Евросоюза. Это признал даже Дональд Трамп, полтора года все общеевропейские вопросы обсуждавший только с Меркель.

Таким образом, по факту Германия остальную Европу деньгами постепенно поглощала, но при этом говорить о ее фундаментальной реорганизации в унитарное надгосударство откровенно стеснялась, а то и просто боялась. И лишь под давлением неумолимых обстоятельств, а также из-за чрезмерного роста наглости откровенно севших на шею лимитрофов, что-то там скромно говорила про "Европу двух скоростей" и необходимость более строго соблюдения финансовой и юридической дисциплины остальными членами ЕС.

Эта скромность ее и подвела. Опасаясь идти на неизбежное обострение с Америкой, правящая правоцентристская элита страны потеряла не только популярность у избирателей, она фактически осталась без внятной политической платформы, опираясь на которую можно было строить какое бы то ни было будущее страны. Из-за чего оказалась неспособна эффективно реагировать на внешние вызовы текущего момента. Точнее, она на них только реагировала, но не предвосхищала стратегически.

И лишь теперь, когда политическая карьера Меркель уже закончена, а ее партийный блок напоминает старый тонущий корабль, пока еще канцлер ФРГ рискнула на отчаянную попытку плюнуть на все и гаркнуть в стиле "всем слушать сюда!".

Выступая в минувшую среду в Берлине, глава государства озвучила практически ультиматум. «Национальные государства сегодня должны – я бы сказала, обязаны – быть готовы отдать свой суверенитет». Коротко, четко и однозначно.

Глава Пятой республики тоже говорил на днях про необходимость создать общую собственную систему обороны ЕС (евроармию), унитарного бюджета Евросоюза и общеевропейского ведомства по делам беженцев с общими для всех безоговорочно обязательными правилами. Однако выступление Макрона никто особо в серьез не принял, тогда как после слов Меркель политики остальных стран ЕС очевидно вздрогнули.

Другой вопрос, что озвучен ультиматум явно слишком поздно. Если, конечно, Меркель не сумела в тайне от всех, включая американцев, подготовить что-то вроде мощной группы заговорщиков для осуществления реального геополитического переворота. Слишком мало времени у нее осталось на его реализацию.

В мае 2019 года состоятся выборы в Европарламент, по прогнозам имеющие все шансы стать началом конца всего общеевропейского проекта. Если сегодня евроскептики в нем владеют от силы 15% голосов, то после майских выборов их вероятная доля оценивается от 25 до 35%, а значит, центробежные тенденции в политике Общей Европы скорее всего станут доминирующими.

Фактически на данный момент 18 из 27 входящих в ЕС стран имеют уровень жизни существенно ниже "среднеевропейского". В том числе больше десятка отстают от него уже на четверть. Или вдвое, если сравнивать с уровнем Германии. А то и еще больше, если вычесть из их показателей экономическую помощь центральных фондов ЕС, формируемых донорами, ключевое место среди которых тоже занимает ФРГ.

Иными словами, только наличие у "всех прочих" формального статуса государственной независимости, позволяет им выколачивать деньги из Брюсселя и удерживать свои экономики от коллапса. Как в таких условиях независимость можно вообще добровольно отдать?

Отсюда и возникает главная интрига текущего момента. Ультиматум мало озвучить. Чтобы ему подчинились, непременно требуется еще иметь пистолет и полную решимость пустить его в ход. Но есть ли такой "пистолет" у Меркель?

Александр Запольскис