Почему Пекин не подписал соглашение о расчетах в нацвалютах?

Случилось неприятное событие. Как заявил министр финансов РФ Антон Силуанов, Россия и Китай "пока отложили" идею подписания соглашения о взаиморасчетах в национальных валютах, готовившегося с 2014 года. Точная причина произошедшего сторонами не комментируется. Это послужило основанием для появления конспирологической версии, что случившееся стало реакцией китайской стороны на "странное" заявление посла РФ в Китае Андрея Денисова о неспособности Москвы самостоятельно реализовать проект расширения Северного морского пути.

Понимание произошедшего осложняется тремя между собой достаточно сильно взаимосвязанными факторами. Во-первых, отношения с КНР традиционно являются непростыми и носят достаточно закрытый характер. В отличие от Европы или Америки, информационные утечки из кулуаров практически отсутствуют. Во-вторых, многие глобальные проекты, в том числе российские, с Китаем действительно связаны. Хотя и далеко не однозначно.

В-третьих, большинство глобальных экономических вопросов имеют много больше значащих сторон, чем просто договоренности только между Москвой и Пекином. Их решение в значительно степени касаются взаимоотношений с другими ведущими игроками, в том числе, США. Сложение всего перечисленного нередко приводит к весьма неожиданным и неоднозначным результатам.

Взять хотя бы тот же Северный морской путь. Активизация его освоения действительно имеет определенную связь с расширением российско-китайских торговых отношений в рамках проекта "Пояса и Пути". Более того, он еще касается интересов Пекина по расширению китайского присутствия в северных широтах как таковых.

Несмотря на отсутствие непосредственного выхода к Северному ледовитому океану, КНР, тем не менее, развивают собственную программу "освоения Арктики и Антарктики", а также стоит свой ледокольный флот. Китай выступает за повышение "международного статуса Севера" что создает определенные трения с позицией России. Вряд ли стоит удивляться стремлению КНР к преследованию собственных глобальных интересов на планете. Однако очень вряд ли, чтобы высказывание российского посла могло так внезапно и кардинально остановить проект сближения наших финансовых систем.

Тем более что Севморпуть для России имеет не меньшую, а то даже и куда большую самостоятельную ценность. Во-первых, как логистическая линия поставок СПГ с Ямала в Европу и Азию, масштабы которых в ближайшее время имеют все шансы достигнуть 10-12% от совокупного объема мировой торговли сжиженным природным газом (с нынешних 8%).

Во-вторых, развитие северного региона обеспечивает расширение геологоразведки и масштабов добычи множества весьма востребованных полезных ископаемых, обеспечивающих как собственную сырьевую базу, так и обеспечивающую повышение экспортных доходов.

Масштаб цифр таков, что реализация проекта в любом случае является стратегическим направлением развития российской экономики. Даже текущие доходы позволяют уверенно говорить о вполне реальных сроках окупаемости вложений. Иностранные инвестиции тут, конечно, желательны, но строго ключевыми они не являются. Придется вложить столько же, сколько в Ямал? Да, ну и что? Ведь главное, что такие деньги у нас есть. Остальное – вопрос чисто технический. С китайцами было бы быстрее, но и без них Россия все равно с задачей справится вполне. Так что никакого панического "ах, все пропало" тут и рядом не стоит.

Впрочем, руководство КНР этот момент тоже понимает, что делает конспирологическую связь между заявлением посла и отказом от подписания валютного соглашения сомнительной. Скорее всего, случившееся отразило пока еще существующие серьезные расхождения в подходах сторон к самому процессу расчетов.

Если смотреть только на калькулятор, то картина выглядит следующим образом. Совокупный торговый оборот между нашими странами по итогам 2018 года составит порядка 100 млрд долларов, из которых (по цифрам за I квартал) доля расчетов в рублях и юанях занимает лишь 8,8% за экспорт из РФ в КНР и 21% за импорт. Остальное производится в долларах.

На первый взгляд цифра в 70-80 млрд выглядит внушительно, однако на общих объемах внешней торговли обеих стран ее значение далеко не столь радикально. За девять месяцев текущего года внешнеторговый оборот РФ достиг 504 млрд долларов. За год есть основания ожидать выхода на 540-560 млрд. У Китая он еще больше - около 4 трлн долларов за январь-ноябрь.

80 млрд на этом фоне в значительной степени теряются, тем самым выводя на ведущие роли разные другие факторы. Например, продвигая свою торговлю, Пекин часто стремится закрепить безтрансграничную схему. Особенно ярко она проявляется в туризме.

Вроде как объем посещающих Россию граждан Поднебесной растет, тогда как сумма оставляемых в нашей стране юаней увеличивается заметно медленнее. Когда китайский турист расплачивается в китайском ресторане, скажем во Владивостоке или даже в Питере, то нередко его деньги границу КНР не покидают вовсе. Физический перевод происходит с одного счета в китайском банке в Китае на другой счет в китайском же банке тоже в Китае. Ресторатор по месту пребывания отражает лишь местные издержки в целях "оптимизации налогообложения".

Россия такую схему пытается закрыть, Китай, наоборот, защищает, оправдывая именно тем, что иначе туристы "будут слишком много терять на валютообменных операциях". Теоретически одним из факторов продвижения соглашения о прямых расчетах в национальных валютах являлось устранение "проблемы потерь на обмене через доллар". Но оборотной его стороной оказывается закрытие описанной выше лазейки, а значит, некоторое перераспределение "доходов" в пользу России. Оно вроде бы как не такие большие деньги, однако вопрос становится в определенном смысле принципиальным.

И разных подобных подводных камней в российско-китайских отношениях достаточно много. Это не хорошо и не плохо, это просто констатация факта. Сложности имеются и далеко не все из них легко и быстро преодолимы. Наивно полагать, что раз мы с китайскими товарищами вместе противостоим американской гегемонии, то тут по-братски "пополам буквально каждый сухарь". Все же дружба дружбой, а стратегические цели у каждой страны свои собственные. Потому такие вот временные неудачи неизбежны.

Впрочем, оптимизм внушает тот факт, что глобальные мировые политические и экономические процессы все равно неумолимо толкают нас к расширению сотрудничества. А значит, пусть не сейчас, пусть несколько позже, но соглашение о торговле в национальных валютах между нашими странами все равно подписано будет. Разве что согласование деталей займет еще некоторое время.

Александр Запольскис