Злобный оскал французской фемиды

Мы, российские патриоты, говорим решительное «нет!» так называемому французскому правосудию. Политический беженец, эмигрант, буквально в последний момент вырвавшийся из цепких лап Путина, когда, казалось, уже ничто не спасет Петра от расправы в подвалах Лубянки, попал из огня да в полымя. 

Три года! 

Да, два из них условно. Но 11 месяцев, которые Павленский провел в заточении, сопровождавшемся издевательствами тюремщиков, зачтены в счет наказания. Такого никто не ожидал. В России художник за аналогичную акцию был освобожден из-под стражи и отделался сравнительно небольшим штрафом. 

Во Франции суд обязал Павленского и его верную (впрочем, не будем лукавить, не очень верную) соратницу Оксану Шалыгину выплатить Банку Франции 18 тысяч 678 евро за причиненные убытки. Также политэмигранты должны будут выплатить три тысячи евро за моральный ущерб и тысячу евро за судебные расходы банка.

Мало того, прокуратура требовала приговорить беженцев из тоталитарной России к четырем годам тюрьмы с полтора годами условного срока, а также лишения главы семейства родительских и гражданских прав. 

— С их стороны было проявлено мало благодарности в отношении страны, которая их приняла. Они совершили нападение не только на ее государственные институты, но и на ее историческое наследие, — подчеркнула прокурор. К счастью, судья сторону обвинения не поддержал. 

Но штраф присудил просто огромный.

Переводим по текущему курсу, получаем 1 750 979 рублей 72 копейки. В России, напомню, за поджог двери ФСБ общий начет составил 981 тысячу рублей. Которые, между прочим, Петр так и не заплатил, сбежав во Францию. 

Совершенно обычную, купленную чуть ли не в Леруа Мерлене дверцу банка оценили чуть ли не вдвое дороже инкрустированной двери первого подъезда ФСБ, изготовленной лучшими краснодеревщиками — политическими заключенными из шарашек. И это тоже говорит о многом. 

Правда, я не знаю, о чем именно. Возможно, об инфляции. Или о том, что Федеральная служба безопасности РФ договорилась с Банком Франции, что тот вчинит иск художнику сразу за две сгоревшие двери, а с судом — о том, что тот учтет российские потери в своем вердикте. Как вы понимаете, Путину это раз плюнуть. 

Но у меня есть претензия и к российским правозащитникам, а также коллегам Петра Павленского — таким же великим художникам, как и он сам. 

Почему вы молчите, когда ваш товарищ оказался в беде? В прошлый раз, подписывая Диплом о признании акции «Угроза» произведением искусства, 128 именитых искусствоведов, художников и галеристов написали: 

Хотя художественная акция «Угроза» была осуществлена автором с очевидным нарушением общественного порядка и технически подразумевала сознательное нанесение незначительного ущерба имуществу ФСБ, ее проведение нельзя и неправильно, по нашему мнению, расценивать и рассматривать как поступок некоего вандала или какое-либо иное уголовное преступление. Эта акция — жест художника-акциониста, работающего методами современного искусства. Настоящим Дипломом мы, нижеподписавшиеся, публично подтверждаем художественный статус акции «Угроза».

Но вы никак не комментируете последние события. И получается, что акция «Освещение» в Париже не имеет художественного статуса. Это что же — вандализм, сам Петр — вандал, а значит, заурядный преступник? 

Нехорошо получается, товарищи. Своим позорным молчанием вы сами себе противоречите и демонстрируете двойные стандарты, избирательность в вопросах оценки подлинного искусства, которое переживет века. Да вы же просто подставляете великого художника под жернова французской правоохранительной системы! Без вашего Диплома его просто возьмут и депортируют обратно домой. 

Возможно, именно потому, что Петр Павленский стоял в суде с пустыми руками, он и получил уголовный срок и штраф. Ему нечем было подтвердить, что он художник, а не бомж, получивший политическое убежище. 

Только представьте: прокурор говорит судье, что обвиняемый — вандал. А адвокат ему и судье протягивает Диплом с подписями элиты российского искусствоведения. И там черным по белому: нет, это не вандализм, «Настоящим Дипломом мы, нижеподписавшиеся, публично подтверждаем художественный статус акции по поджогу двери Банка Франции».

Уверен, что судья тут же сник бы и выпустил Петра Павленского с извинениями. И еще обязал бы банкиров заплатить ему за вынужденное годичное безделье и унижения, которым он повергся в тюрьме. Может, миллион евро за моральный ущерб. Или даже два. 

Такая она, французская фемида. Точнее, такой видится из России. 

Почему же наши искусствоведы и правозащитники не воспользовались уникальной возможностью продемонстрировать нам разницу между нашим и европейским правосудием? Почему не стали давить на судью, как делали это в родном Отечестве, не написали письма в разные инстанции, вплоть до Версальского дворца?

Странно. У меня даже появилась крамольная мысль: может, потому, что боялись грубых ответов? Возможно, знают, что во Франции очень жестко пресекаются любые попытки давления на правосудие, не то что в гуманно-тоталитарной России. Вполне могли нахамить представителям гражданского общества. Или поднять на смех. Что для ранимых искусствоведческих душ еще хуже. 

Однако вернемся к нашим земным реалиям. Осужденный заявил, что платить штрафы ему нечем, то есть, Искусство взывает о помощи. Вы ведь уже начали сбор денег? Если Петр Павленский и его соратница Оксана Шалыгина не заплатят вовремя, Путин опять дернет за ниточки, и акционист загремит в тюрьму. И на этот раз всерьез и надолго, ибо к новому сроку ему прибавят и те два года, которые он вчера получил условно. 

А потом его депортируют. 

Впрочем, Путину не придется беспокоиться — говорят, во Франции с должниками расправляются быстро. И его вторая посадка совершенно точно окажется на совести нашего бомонда, который горячо поддерживал Павленского в России, награждал его дипломами и премиями, но совершенно забыл о художнике, стоило ему продолжить свои акции за границей. 

Между прочим, я тоже слегка растерялся. О том, что Петр Павленский — великий художник, мне рассказали такие авторитеты, разбирающиеся в современном искусстве, как Артемий Троицкий, Марат Гельман и многие десятки, нет, сотни других поклонников его таланта. И я поверил! А теперь уж не знаю, что и думать. 

Молчит российское искусствоведение и правозащита. Молчит, как Петр Павленский, зашивший себе рот. 

Павел Шипилин