Киев в натуре: «Лера, перестань, не проси, они все равно не помогут!»

Фото: Zuma/TASS

Принято считать, что «украинская» тема пользуется повышенным вниманием в России. Но мало кто из нас, обычных россиян, реально представляет себе, как живут рядовые украинцы — допустим, киевляне. Внешне они живут, как мы жили в середине 1990-х, только хуже. А вот внутренне — хуже настолько, что впору говорить о массовой душевной инвалидности.

В том, что мы не знаем, как живут соседи, нет ничего странного. Представление о жизни обычных людей на Украине нельзя получить из «битв политологов» на российском ТВ, где главные «фишки» — тупой ор и брызгание слюной.

О том, что в реальности происходит в «незалежной», не стремятся передать и другие российские масс-медиа, предпочитая «лить» усредненный поток пропаганды. Во-первых, потому, что обывателю из РФ на поверку не так уж и важно, как там живут бывшие братья, главное — держать его в боевом тонусе. Во-вторых, потому что журналистов из России на Украину давно не пускают. А тех, что там были, всех до единого выслали обратно в Россию.

Обыденная киевская жизнь представляет собой нечто странное — этакую смесь российских «лихих 90-х» с нарочитой европейскостью, а также оголтелым патриотизмом. Говорить обо всех ее нюансах можно долго. Впрочем, за «европейскость» в сегодняшнем Киеве отвечают несколько офисных небоскребов, современные авто на дорогах да десятки молодежных лофтов и коворкингов. И да, внешне молодые киевляне не сильно отличаются от своих сверстников из Москвы, Варшавы или Праги. А проявления патриотизма и вовсе стоят отдельной статьи.

Киев может ослепить вывесками магазинов, яркой иллюминацией и модными толпами праздношатающихся людей. Но среди этой яркой мишуры россиянин сразу же заметит массу уродливых надписей на стенах (вроде «Жиды гадят Украину»), валяющийся кучами мусор, пустые бутылки и банки, заплёванные тротуары и т. д. А также то, что многие из фланирующих по Крещатику не поздним вечером уже прилично пьяны. Впрочем, для самих киевлян все это давно стало нормой.

Чтобы наглядно показать, какие процессы происходят внутри украинского общества (вернее, уже произошли), стоит привести пару бытовых ситуаций. В середине марта я случайно оказалась на Троещине — в одном из самых суровых районов Киева, вроде московского Медведково или Бирюлево. Только в «киевском Бирюлево», в отличие от московского, еще и отвратительно ходит общественный транспорт. Здесь нет станций метро (новые станции вообще не строились в Киеве с начала «нулевых»), маршрутки и автобусы ходят редко, но при этом тут есть огромные мрачные жилые массивы родом из 1980−90-х.

В общем, местные транспортники тотально не справляются с людскими потоками. Дорожные «пробки» на Троещине образуются не только утром и вечером, но и днем. А народ на остановках агрессивно атакует подъехавшие автобусы в любое время дня. Так вышло, что вместе со мной на остановке стояла пара инвалидов-колясочников — мужчина и женщина средних лет, опрятные и даже интеллигентные. Пара была одета тепло, но день выдался ветреный, а своего автобуса они ждали уже минут 20−25. Наконец, автобус подрулил к остановке и открыл двери — народ в нем стоял плотно, но тесноты не чувствовалось.

В этот момент женщина на коляске вдруг громко умоляюще попросила: «Водитель, пожалуйста, помогите нам войти! Мы очень замерзли, помогите!». В любой европейской стране трое-четверо пассажиров, не дожидаясь водителя, тут же внесли бы обе коляски в салон — и автобус тронулся бы дальше. Но толпа киевлян стояла плотной молчаливой стеной, никто из пассажиров не проронил ни слова.

«Водитель, впустите нас! Мы не можем войти сами, и мы опаздываем!» — продолжала женщина на коляске. «Лера, перестань, не проси, они все равно не помогут!» — резко оборвал ее мужчина. Женщина всхлипнула и покатилась куда-то вглубь темной остановки. Водитель лениво зевнул и закрыл двери. Лица пассажиров в отъезжающем автобусе заметно расслабились — ведь без двух колясок в салоне ехать намного комфортнее.

Все это время я растерянно стояла на остановке неподалеку от несчастных инвалидов. Мне хотелось провалиться под землю от стыда за всех, кто был в автобусе. И одновременно — расстрелять их на месте, во главе с водителем, из крупного калибра…

Второй момент случился в последний день лета-2018, на Повитрофлотском проспекте, в районе посольства РФ. Тут происходило веселое действо — ребята из движения «Топор демократии» по-своему отмечали смерть легендарного российского певца Иосифа Кобзона. «В лоб» упрекнуть покойного им было не в чем, и ребята подошли к делу «творчески». Они обнаружили где-то в Сети ролик, на котором певец посещал детский дом. Там он по ошибке подарил 11-летему воспитаннику «пирамидку» из пластиковых колец, предназначенную для годовалых малышей.

Так вот, эти затейники принесли к посольству несколько десятков таких «пирамидок». А перед тем, как их «возложить», они, стоя у ограды посольства, по очереди в микрофон говорили про умершего певца жуткие гнусности, из которых «ватник» и «предатель» были самыми невинными. Молодых людей было десятка три-четыре, в возрасте от 25-ти до 35-ти, и их явно забавляло происходящее. Некоторые пришли топтать память певца вместе со своими детьми. При этом они выглядели как обычные киевляне: смеялись, махали малиновыми флагами движения, а потом все вместе кинулись ставить «пирамидки Кобзона» на парапет посольства.

Некоторые, изловчившись, умудрялись еще и плюнуть за ограду — с расчетом попасть в окно. Их нехотя одергивали полицейские, топтавшиеся рядом. По ходу действа к кощунственной акции присоединилось несколько прохожих - они доставали «пирамидки» из-за пазухи и тоже ставили на парапет. Правда, эти люди не улыбались. И вообще старались уйти от посольства побыстрее. Когда акция подходила к концу, толпа вдруг радостно встрепенулась, по ней пошел возбужденный шепоток. Один из вожаков этой стаи приободрился и, подойдя к микрофону, произнес:

— Хотел бы всех поздравить, только что к нам из Донецка пришло хорошее известие! Небезызвестный Александр Захарченко сегодня отправился на небеса, на встречу со своим другом — Иосифом Кобзоном! Урааа! — закричал этот парень в камуфляже.

После этого три десятка мерзавцев начали обниматься и прыгать так, словно только что выиграли миллион в лотерею. Я развернулась и побыстрее пошла прочь — видеть это больше было невыносимо… Вечером, переключая украинские телеканалы, я постоянно натыкалась на надпись: «На встречу с Кобзоном», рядом — портрет покойного лидера ДНР…

Фото: предоставлено автором

Эти две истории говорят об одном — внутри самих украинцев произошли какие-то необратимые перемены, внутри них сломалось что-то, отвечающее за человечность и сострадание. Бесконечная война, агрессивная пропаганда в СМИ и резкое обеднение людей вызвали у них какую-то массовую душевную патологию, заставляющую совершать самые дикие поступки.

Возможно, после весенних выборов новая власть умудрится хоть как-то поднять в стране экономику, а вслед за ней — и уровень жизни. Новые власти могут убрать мусор, стереть сотни мерзких надписей со стен киевских домов. Может быть, им даже удастся разогнать по темным углам националистов, регулярно марширующих по центральным улицам Киева. Но залечить этот внутренний надлом украинцев, вывести из их душ язвы равнодушия и жестокости — не под силу никакой власти, даже самой лучшей. Похоже, это не лечится. А значит, нынешним украинцам придется жить с этим еще многие десятилетия.

Ирина Голобуцкая, Киев — Москва