The Independent (Великобритания): Запад 20 лет неверно понимал Путина — возможно, уже слишком поздно для того, чтобы правильно его понять

Призма «демонизации», сквозь которую Запад часто рассматривает Путина — «агента КГБ», «всемогущего царя» и «экспансиониста» — настолько исказила реальность, что привела к трагическому глобальному непониманию. Если бы Запад попытался лучше понять Путина и Россию — не потворствовать, а именно понять, — ситуация на международной арене сегодня выглядела бы более обнадеживающей, убеждена автор статьи Мэри Дежевски (Mary Dejevsky)

Сегодня это трудно себе представить. Но когда тогдашний президент России Борис Ельцин назвал Владимира Владимировича Путина своим премьер-министром и преемником, за эти последовали всего лишь две реакции — одна в России и одна за рубежом.

Реакция первая: кто этот ничтожный человек, который кажется таким робким и неуместным рядом с похожим на медведя Ельциным? Вторая реакция оказалась не столь необоснованной, как первая, учитывая, что Путин стал пятым премьер-министром, назначенным Ельциным в течение года: ладно, но как долго продержится этот «неудачник»?

Сейчас ответ на второй вопрос отчасти уже известен. Возможно, Путин появился на политической арене из ниоткуда, но он оказался далеко не неудачником. К настоящему моменту Путин находится на вершине власти в России уже 20 лет — как президент и премьер-министр. Его текущий президентский срок закончится в 2024 году. Он стал фигурой глобального масштаба. В России его часто называют по его инициалам — есть только один ВВП.

Несмотря на 20 лет пребывания Путина во власти, ответить на первый вопрос сложнее — намного сложнее, чем полагает большинство западных наблюдателей, специализирующихся на России. Все, что можно сказать с уверенностью, и я буду на этом настаивать, это то, что в течение всех этих лет Путина и его действия понимали совершенно неправильно, особенно в США и Соединенном Королевстве, и что именно поэтому все это время в России видели прежнего советского противника, а это в свою очередь привело к катастрофическим последствиям для международных отношений в целом.

Многие считают февраль 2007 года переломным моментом. Именно тогда Путин выступил в Мюнхене с резкой критикой в адрес Запада, назвав расширение НАТО к российским границам вопиющим нарушением прошлых договоренностей (НАТО продолжает с негодованием оспаривать эту точку зрения).

Тот факт, что выступление Путина на Мюнхенской конференции по вопросам безопасности удивило стольких экспертов, лишь подчеркнул глубину непонимания. То выступление также закрепило за Путиным негативный образ неблагоразумного и воинственно настроенного лидера, который складывался начиная с 2000 года, когда его выбрали президентом России. Обвинения в «сговоре», ничем не подкрепленные и прозвучавшие после президентских выборов в США 2016 года, можно рассматривать как кульминацию.

То, что, с моей точки зрения, представляет собой демонизацию Путина Западом, включает в себя множество элементов, но я остановлюсь лишь на некоторых из них. Первый и самый очевидный элемент этой демонизации — служба Путина в КГБ. И неважно, что после возвращения из Восточной Германии Путин принял очень смелое и необычное по тем временам решение вернуться к гражданской жизни. Он был «агентом КГБ, и навсегда останется агентом КГБ», особенно если учесть, что Ельцин ненадолго сделал его главой службы-преемницы КГБ — Федеральной службы безопасности.

Выбирая Путина своим преемником, Ельцин был убежден, что таким образом он защитит себя и свою семью от преследований по обвинениям в коррупции после того, как он покинет свой пост. Возможно, Ельцин был в какой-то степени прав, но сама идея о том, что всего один человек может защитить ельцинский клан от мстительных мафиози, кажется чем-то фантастическим.

Тем не менее, образ агента КГБ возникает постоянно. И эта идея находит особенно сильный отклик в Соединенном Королевстве, где карьера Путина в службах безопасности послужила аргументом, якобы подтверждающим его личную причастность к смерти Александра Литвиненко, предполагаемому покушению на Сергея Скрипаля и смерти целого ряда других россиян.

Второй элемент — это то, что можно условно назвать «комплексом царя»: многие убеждены, что Путин вписывается в традицию русских деспотов, в рамках которой он является повелителем всего, что он видит. Считается, что ему нужно просто щелкнуть пальцами, чтобы какой-нибудь оппозиционный лидер или журналист был убит или отправился в тюрьму или чтобы зенитное орудие сбило гражданский самолет.

Однако мы постоянно наблюдаем проявления совершенно иной реальности — к примеру, во время ежегодных телемарафонов Путина, в ходе которых он отвечает на вопросы россиян, — такой реальности, где федеральным властям не удается приструнить своенравные региональные администрации и где приказы Кремля попросту не выполняются. Призывы Путина к укреплению так называемой «вертикали власти», которые никак нельзя назвать проявлениями силы, указывают на обратное. Третьим важным элементом является утверждение, что Путин — экспансионист, который решительно настроен восстановить Советский Союз. Но стоит только посмотреть на карту современной Европы со всеми ее альянсами, сформировавшимися за последние 20 лет, и абсурдность такого утверждения становится очевидной. Россия не поглотила ни одно государство, которое обрело независимость после распада СССР.

Единственный участок, который Россия захватила — вернула, как она сама говорит, — это Крым, который она аннексировала в 2014 году. Однако тот шаг был продиктован главным образом паникой, потому что в тот момент Россия поняла, что она может потерять свою военную базу в Севастополе после свержения (при содействии Запада?) избранного президента Украины.

Если эта призма — агент КГБ, всемогущий царь и восстановитель советской империи, — сквозь которую Путина часто рассматривают, попутно его демонизируя, настолько неверна, тогда как иначе нужно относиться к Путину и его действиям?

Во-первых, его необходимо рассматривать как дитя его эпохи. Свои юношеские годы он провел в послевоенном суровом Ленинграде. Начало его взрослой жизни было отмечено неопределенностью, нестабильностью и незащищенностью, которые предшествовали и последовали за распадом Советского Союза.

Тогда Россия считала, что Запад унижал ее своими действиями и словами. Когда Путин стал лидером страны, его приоритетом была экономическая и политическая стабильность, что помогает объяснить зачастую чрезмерно острую реакцию властей на уличные протесты. Его взгляды, как и взгляды многих его соотечественников, остаются консервативными.

Второй момент — каким бы очевидным это ни казалось — заключается в том, что Путин — русский. Он смотрит на мир — в вопросах географии, истории и безопасности — из Москвы. Для него характерно острое чувство национального достоинства России, и он хорошо понимает, чего от него ждут как от лидера страны. Речь идет вовсе не о неистовом национализме, и нам потребовалось увидеть Трампа с его «Америкой в первую очередь» и — отчасти — неоголлизм Эммануэля Макрона, чтобы понять, что лидер Кремля всегда будет ставить интересы России на первое место.

В-третьих, Путин довольно жестоко ликвидировал власть олигархов в России. В 2001 году только Михаил Ходорковский отказался выполнить приказ и сделать выбор между деньгами и политикой. И он столкнулся с последствиями — тюрьма, конфискация активов и ссылка. Однако стоит посмотреть на соседнюю Украину, где группа олигархов до сих пор оказывает огромное влияние на политическую, экономическую и военную сферу в ущерб избранной власти, и становится ясно, что жесткость Путина на начальном этапе его президентства не была такой уж неуместной.

В-четвертых, Путин обладает несколькими чертами характера, которые те, кто демонизирует его, обычно упускают из виду. Путин — исключительно проницательный человек, способный видеть одновременно широкий контекст и детали. Он быстро учится: сокрушительный провал после трагедии с подводной лодкой «Курск» не должен повториться. Поначалу он утверждал, что он — «технократ», а не политик. Однако за последние 20 лет он стал политиком. Что бы вы ни думали о качестве российской демократии, Путин — мастер пиар-кампаний и налаживания связей с общественностью.

Кроме того, Путин — долгожитель на политической арене. Именно его инстинкт выживания заставил его в молодости заняться дзюдо. Однако как президент России он выживал во многом благодаря уникальной способности чувствовать быстрые перемены в настроениях российской общественности и всегда быть на шаг впереди.

В связи со всем этим я сейчас задаюсь вопросом о том, не миновал ли Путин высшую точку своего правления и не стал ли он ощущать настроения своей страны менее чутко. Ему 66 лет. Сейчас право голосовать на выборах получило уже новое поколение россиян, которые не помнят советский коммунизм и момент распада империи, но которые помня хаос и унижения 1990-х годов. Как сказал мне один профессор истории из Санкт-Петербурга, это поколение — «совершенно другой вид». И снова Западу, возможно, придется догонять. Сейчас создается впечатление, что волна путинологии — до нелепости несвоевременно — наконец разворачивается в нужную сторону. За последнее время вышло несколько книг, авторы которых попытались разрушить раздутый нашими кошмарами образ Путина и представить российского лидера в более объективном свете. Пока еще рано судить о том, является ли это отражением прихода нового поколения или же осознания, что демонизация Путина была попросту неоправданной.

Тем не менее, довольно трудно отделаться от мысли о том, что, если бы Запад попытался лучше понять Путина и его страну — не потворствовать, а именно понять, — ситуация на международной арене сегодня выглядела бы более обнадеживающей. Вместо этого мы создали образ Путина по советскому лекалу и в соответствии с нашими страхами и высокомерием. Какая трагическая трата времени и возможностей. 

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции