Очередной хайп на больничных койках

Якобы внезапно оказалось, что в стране категорически недостаточно медоборудования, врачей и элементарных больничных коек. Интернет, и, конечно же «некоторые добрые люди», тут же дал возмущенной общественности необходимые факты. На протяжении полутора десятков лет бездушное государство под руководством либералов и рвачей-капиталистов варварским образом сокращало медицину и закрывало больницы. Значит, они и в первую очередь государство во всем и виноваты. Ату их, ату!

Как это обычно бывает, абсолютное большинство возмущенных критиков за эмоциями не считают нужным разбираться в общей картине, и понимать смысл даже тех цифр, которые взяты на щит. Вину государства они подтверждают? Да! Ну и все! Хотя в действительности картина выглядит совершенно иначе. Потому и выводы из нее следуют абсолютно другие.

Прежде всего, эпидемия никакой слабости российской системы здравоохранения не подтвердила. Скорее наоборот. Истерики упирают на то, что больницы уже захлебнулись входящим потоком больных (смотри популярные фото про очереди скорых), хотя общее количество госпитализированных с диагнозом COVID-19 по состоянию на утро 29 апреля составило всего 99 399 человек.

При этом упускается тот факт, что нагрузка за 30 суток (с 29 марта по 27 апреля) выросла в 56,8 раза. И, во-вторых, она пришлась не на всю систему больниц, а только на один из ее сегментов — эпидемиологический, который в обычных условиях почти всегда стоит незагруженным.

По статистическим данным Минздрава в целом за год в России фиксируется в среднем около 110 млн различных заболеваний. Среди которых инфекционные, тем более сколько-нибудь серьезные, составляли менее 4%, что приводило к достаточной норме в 3,55 «эпидемиологические койки» на 10 тыс. населения. Потому что заболевших в этой категории в стране было стабильное количество в 2,58 человека на 10 тыс. населения в месяц.

Легко увидеть, что при всех оптимизациях Минздрав держал 28% коечного фонда инфекционных отделений в резерве. Это позволяло нормально купировать локальные вспышки, но, безусловно, не могло справиться с мгновенным ростом нагрузки в 56 раз.

Он был не прав? Надо было развернуть резерв мест до 198,8 на 10 тыс. населения? И что? Дальше десятками лет спокойно взирать на пустующие больницы, персонал которых все это время не видел ни одного профильного больного? И этим, утратившим от безделия квалификацию, людям мы бы доверили экстренное лечение эпидемиологических больных сейчас? Серьезно?

Кто не понимает, или из упрямства не желает понимать, столь простые вещи, дальше могут не читать, чтобы не тратить время впустую. Там будет много скучных цифр и занудных пояснений.

Сегодня модно сравнивать количество больниц в России с их числом в ней во времена императора Николая II. И сокрушаться чудовищным откатом страны к отметкам вековой давности. Мол, в 1914 году больниц числилось 5300, а в 2019 их осталось только 5200.

Только при ближайшем рассмотрении оказывается, что в первом случае упоминаются именно больницы, а во втором — медицинские организации как юридические лица, в том числе объединяющие несколько физических больниц. Если же считать именно в больницах, то их в России на сегодня 14 474 шт.

Да и размера самих больниц приведенные цифры не отражают тоже. Потому что в 1914 на всю Россию больничных коек имелось 208 тыс. штук или по 12,7 на 10 тыс. населения, в то время как даже по активно критикуемому «постреформенному» результату их 78,4, что в 6 раз больше.

Так что ноющие про откат к уровню хуже царского могут сразу идти лесом по причине «полного профессионального несоответствия». Цифры нужно не выдергивать из контекста в пользу заранее сформированного негативного «правильного» субъективного мнения, а, наоборот, формировать мнение только после анализа полной картины всех цифр и смыслов связей между ними.

А то ведь можно едко поинтересоваться, почему за основу взят 1914 год? По старой советской привычке? А почему не посмотреть на 1903 год, в котором больниц в России числилось 6444, или еще лучше на 1913, когда их имелось аж 8461?

И самое главное, почему никто даже не задумывается поделить размер коечного фонда на число больниц? Ведь тогда суть ошибки станет особенно рельефной. В стародавние времена больницы являлись заведениями очень маленькими, на 20−30 коек каждая, тогда как сегодня даже мелкая районная имеет сотню мест, областная — от 150, а специализированные центры — от 600−700.

Этот момент о разнице смыслов рекомендую запомнить, потому что с ним мы еще неоднократно столкнемся далее.

Хотя бы потому, что под общим термином «больница» или «медицина» в целом скрываются достаточно разные по содержанию понятия. Коренным образом влияющие на итоговый смысл чисто цифровых статистических показателей.

Например, любимой темой популистских критиков для обвинения «оптимизиторов от медицины» является сравнение двух цифр числа больничных коек на 10 тыс. населения: с 137,4 в 1990 году до 78,4 в 2019. Мол, вот оно — убедительное доказательство вредительства нынешних руководителей. Да? Так вот нет.

На первый взгляд, действительно может показаться, что «эти гады специально пытаются уморить народ». И именно начиная с постсоветского времени, ведь в СССР в 1960 их выходило 80, а в 1966 году — 99 на все те же 10 тыс. населения. Россия 2019 точно откатилась на 60 лет назад по медицине?

Если считать только по койкам, то да. Их стало меньше. А вот если считать именно по медицине, то, безусловно, нет. Потому что медицина определяется не койками, а эффективностью решения основной задачи — борьбой с заболеваниями и обеспечением роста средней продолжительности жизни граждан.

И вот с этого места становится действительно интересно. С одной стороны, в 1975 году в СССР насчитывалось 853 тыс. врачей на 250 млн населения или 33,4 врача на 10 тыс. В столь «любимом» критиками в качестве опорного, 1990 году в России этот показатель составлял 45,3 врача, а в 2019 — он был равен 48,5.

В переводе на русский это значит, что при снижении размеров коечного фонда уровень медицинского обслуживания в России постоянно повышался. Про 1,4 квалифицированных доктора на 10к населения в 1914 уже как-то и не вспоминается. Более того, врачей стало больше даже по сравнению с советскими временами.

А вообще, положение с ними лучше только Австрии (51,8). Российскому уровню уступают даже такие, считающиеся образцовыми, страны как Швейцария (43) и Германия (42,5). Нам часто показывают идеальные клиники в Южной Корее (23,4) и США (26,1), но забывают упомянуть, что по количеству врачей обе страны России не годятся даже в подметки.

Потому что элитные дорогие клиники для очень ограниченного по численности количества обеспеченных клиентов это одно, а массовое здравоохранение для всего населения страны в целом — совсем другое.

Почему так? Потому что мир, в котором мы живем сейчас, решительно отличается не только от времен Николая II, но и даже от периода СССР. Лучше стали лекарства. Серьезно поднялся уровень диагностики. Многократно возросла эффективность лечебных методик. Да и просто уровень жизни и качество питания улучшились.

Большинство болезней, сотню лет назад требовавших обязательного постельного режима в стационаре, сегодня успешно лечатся амбулаторно или вообще в домашнем режиме. А часть смертельных заболеваний вековой давности, вроде оспы, сейчас побеждена полностью, благодаря отработанной схеме массовой вакцинации населения.

Поэтому нам вполне хватает 14 474 больниц, имеющихся в стране. Специально подчеркну трехкратную разницу между количеством именно больниц и чисто бюрократическим числом юридических организаций медицинского назначения. Да, эпидемия сейчас потребовала срочного строительства узкоспециализированных госпиталей, но не стоит забывать, что такое в мире случилось впервые с эпидемии «испанки» сто лет назад.

На протяжении полувека перемены в методах, способах и инструментах оказания медпомощи, неуклонно упрощали процедуру и снижали требования по наличию именно стационаров. Особенно в части долгосрочности нахождения в них.

Изменилось абсолютно все. Сегодня основная нагрузка по медобеспечению ложится не на больницы и койки, а на поликлиники, количество которых в 1,5 раза превышает численность больниц. И, что важно, их в 2002 году в стране имелось 21 400, их столько же есть и сегодня.

Разве что в период с 2002 по 2010-й они в системе Минздрава произошла оптимизация их размера, в основном связанная со слиянием мелких в более крупные, лучше соответствующие специфике картины заболеваний, а потом в стране уже создавались новые «стандартные» до прежнего необходимого их количества «в штуках». То есть статистически их осталось столько же, но объем обслуживаемых пациентов вырос в 1,5 раза.

Как так? Да потому что характер самих заболеваний изменился. При всей критике «неправильности» нынешнего российского здравоохранения, даже хайперы вынуждены признать, что средняя продолжительность жизни в России в 2019 году составила 73,6 года.

При том, что в 1962 в СССР она была 68,8, а в 1987 — 71,4. Мы окончательно преодолели провал 90-ых и с 2004 (65,2 года) уверенно наращиваем этот показатель без каких-либо сбоев и нарушения позитивной динамики. Можно ли иметь такой результат при плохой медицине? Очень вряд ли.

Тут можно вспомнить, что заболеваемость в стране все-таки растет. В 2000 году в стране было зафиксировано 106 млн случаев различных заболеваний, тогда как в 2018 их отмечено 114,5 млн. Вроде как рост на 8% за 18 лет. Но при этом увеличивается количество «легких» и «возрастных» заболеваний, тогда как все то, что медицина в основном лечила на протяжении прошлого и позапрошлого века — постепенно и существенно сокращается.

Легкие, это, например, болезни уха — 3,7 млн случаев по стране в год. Болезни кожи — 6 млн случаев. Болезни органов пищеварения — 4,8 млн. Болезни эндокринной системы, расстройства питания и нарушения обмена веществ — 2 млн случаев.

К возрастным относятся, например, новообразования (1,7 млн), болезни нервной системы (2,1 млн), болезни глаз (4,6 млн), болезни системы кровообращения (4,7 млн), болезни мочеполовой системы (6,5 млн случаев).

В общем, ругать Минздрав просто за факт изменения отдельных статистических показателей можно только по одной причине. Если хотеть найти к чему докопаться ради подсознательного стремления поплевать в свое государство. Которое должно быть плохим просто потому, что должно и точка. Заодно пройдясь по реформаторам, чиновникам, бюрократам и просто олигархам.

Только пользы эта ругань никому принести не может по определению. Потому что направлена она не на устранение проблем, которые, как и везде в жизни, в российской медицине и государстве действительно существуют, а преследует цель простого истерического лая ради самого лая. Не хайпа, а именно лая.

Тем более что некоторые особо в нем усердствующие прекрасно монетизируют процесс через зарубежные гранты. Но таких, к счастью, среди критиков немного. Абсолютное большинство просто категорически не разбирается в вопросе, который критикуют.

Александр Запольскис