Вполне вероятно, что между Путиным и Асадом действительно «пробежала чёрная кошка» — к такому выводу приходят многие эксперты, в первую очередь западные и арабские аналитики. Масла в огонь подлил недавний эмоциональный пост в Facebook Секретаря Народного совета (парламента) Сирии Халеда аль-Абуда с заявлением о том, что Кремль не может диктовать свою волю Дамаску. Так парламентарий отреагировал на публикации в арабских и турецких изданиях, где говорится, что Москва обдумывает планы по смещению сирийского президента. Российские СМИ также сообщали о недовольстве Кремля растущими масштабами коррупции в правительстве Сирии. Обратили внимание и на тот факт, что последний телефонный разговор между Путиным и Асадом (по официальным сообщениям) состоялся 20 марта, хотя ранее два президента общались с завидной регулярностью.
Тем не менее, ещё 8 января (до начала COVID-19 в России и Сирии) президент Путин «тайно», то есть незапланировано, прилетел в Дамаск, где встречался с Асадом. Уже 23 марта в Сирию отправился министр обороны РФ Сергей Шойгу, который также общался тет-а-тет с сирийским президентом. Надо полагать, что нынешние сообщения о том, что Россия планирует расширить свое военное присутствие в САР и увеличить количество военных баз в этой стране, свидетельствует о том, что отношения Москвы и Тегерана на высшем уровне нисколько не ухудшились. Подтверждением этому может служить и нынешнее поручение Путина Минобороны и МИДу провести переговоры с Сирией о передаче дополнительного недвижимого имущества и акватории в районе сирийского побережья в Средиземном море. Подобные заявления не рождаются на пустом месте — значит договорились заранее и именно Асада в Кремле видят гарантом в поддержке своих военных планов.
С точки зрения международно-правовых норм, российская группировка ВКС в Хмеймиме и база ВМФ в Тартусе находятся на законных основаниях. 26 августа 2015 года между Россией и Сирией было заключено Соглашение о размещении авиационной группы ВС РФ на сирийской территории бессрочно, а аэродром Хмеймим передается российской стороне безвозмездно. В документе говорится, что присутствие российской авиации в Сирии «не направлено против других государств». Уже в 2017 году Россия и Сирия подписали ещё одно соглашение, согласно которому в Тартусе могут базироваться до 11 кораблей ВМФ РФ, включая оснащенные ядерными энергетическими установками. Соглашение рассчитано на 49 лет и может автоматически продлиться ещё на 25 лет. Так что нынешнее увеличение количества российских авиационных и военно-морских баз в Сирии вполне логично вписывается в общую концепцию военной помощи Москвы Дамаску.
Зачем России расширять своё военное присутствие в Сирии, когда по официальному заявлению президента Путина мы там «победили» ещё в 2017 году? Причин на самом деле несколько и все они говорят о том, что подобные шаги с увеличением военных баз имеют своё оправдание.
Возьмём морскую составляющую. База в Тартусе, которая существует там ещё с советских времен, является материально-техническим пунктом, то есть предназначена для мелкого ремонта судов и пополнения топливом и продовольствием. Сейчас её возможности значительно расширены и, вполне вероятно, в обозримой перспективе этот российский объект на территории Сирии станет полноценной базой ВМФ РФ. Однако возможности для этого достаточно ограничены — порт Тартуса используется как сирийскими ВМС, так и гражданскими судами. Да и держать все яйца в одной корзине нецелесообразно, поэтому требуется новая акватория для размещения российских кораблей, возможно, что и не одна.
— С морского побережья Сирии есть возможность контролировать не только восточную часть, но и всё Средиземное море, — считает военно-морской эксперт капитан 1 ранга Анатолий Иванов. — Группировка кораблей ВМФ присутствовала здесь всегда, при этом основные силы задействовались из состава Черноморского флота, базируещегося в Севастополе и Новороссийске, соответственно, им приходилось «бегать» туда-обратно для пополнения запасов. При этом всякий раз проходить через турецкие проливы Босфор и Дарданеллы, что не только отнимает время, но и дает возможность для контроля российских кораблей силами НАТО. Если наша мощная группировка сможет находиться в Сирии на постоянной основе, то это значительно расширит её потенциал и сэкономит средства на её содержание. США располагают в Средиземном море не только кораблями своего 6-го флота, но и разветвленной судоремонтной базой, учебными центрами ВМС. Для России Средиземное море гораздо ближе не только в географическом плане, но и в геополитическом. Поэтому использовать возможность более плотно обосноваться в Сирии представляется разумной мерой.
Есть ещё один довод для расширения российского военного присутствия в Сирии. Это нефть — разработка, добыча и, естественно, охрана. Известно, что ещё в декабре 2019 года сирийский парламент принял законы о заключении договоров с российскими компаниями трех блоков газовых и нефтяных месторождений. Их общая площадь составляет не менее 12 тысячи квадратных километров, а запасы газа, по оценкам сирийской стороны, составляют три четверти триллиона кубометров. Среди претендентов на сирийскую нефть находятся и США, которые укрепляют позиции своих военных на границе Сирии с Турцией и Ираком, а также в районах нефтяных месторождений. Американцы вернулись здесь на 6 из 16 своих баз, которые покинули ранее, а также строят две новые военные базы на северо-востоке Сирии именно на территории богатой нефтью. В таком противостоянии одних только сил наемников из «группы Вагнера», для защиты российских интересов будет явно недостаточно. Им потребуется как минимум поддержка с воздуха. Вот и ещё одно обоснование расширения российских военных баз в Сирии.
Сирия, не без участия России, стала в последнее время одним из ключевых игроков на Ближневосточной политической арене. В силу своего географического положения — граничит с Ливаном и Израилем на юго-западе, с Иорданией на юге, с Ираком на востоке и с Турцией на севере, Сирия представляется удобной площадкой для контролирования этих стран. Плюс морское побережье, с которого есть выход в Средиземное море. Выбор места для военного базирования практически идеальный. Чем и воспользовалась Россия, которую президент САР Асад официально пригласил для помощи в борьбе с террористическими группировками, а заодно, уже неофициально, для защиты интересов страны при явных посягательствах, в том числе территориальных, со стороны США и Турции.
Для постсоветской России Сирия стала первой заграничной страной (за исключением стран входящих в ОДКБ), где разместилась российская военная база. В начале 1990-х, США, ломая всю доктрину российской (еще недавно советской армии) были нацелены на несколько ключевых позиций. Во-первых, заставить пустить под нож «ядерный щит», включавший в себя «ядерную триаду» — ракетные войска стратегического назначения, атомный подводный флот и дальнюю стратегическую авиацию. Во-вторых, заставить считать, что служба в российской армии это как минимум позор и унижение. В-третьих, лишить потенциального союзничества с любыми странами в мире. И эти задачи Вашингтону на каком-то этапе удалось частично выполнить. Мы за американские деньги резали ракеты и подводные лодки, оставляли ржаветь на аэродромах уникальные самолеты. Всячески ругали и клеймили свою армию. Отпустили в НАТО практически всех бывших союзников по Варшавскому договору и отказались от заграничных баз.
Американские генералы могли спокойно курить сигары, пить виски и класть ноги на стол со стратегическими картами в своих штабах — третья мировая война завершилась, как казалось, в их пользу. «Русский медведь», которого они так панически еще совсем недавно боялись, стоял на коленях и не заслуживал особого внимания. Ошибка! Её американцы не заметили еще в Югославии, во время знаменитого рейда роты российских десантников на Приштину. Обделались, но не придали значения, мол, с кем не бывает. Ну, а дальше ситуация незаметно для Пентагона вышла из под контроля. И пока янки решали мировые проблемы в разных частях света, проводя свои операции, которые большей частью заканчивались жертвами среди мирного населения в Ираке, Афганистане, Ливии и Сирии, в России возродилась мощная и технически оснащенная армия.
И президент Путин, возродив эту армию, всё чаще стал искать ей применение за пределами страны, так сказать, на дальних подступах. В первую очередь речь зашла о возвращении во Вьетнам и на Кубу — места-то обжитые. Вьетнамская база Камрань так и вообще все последнее время используется как материально-техническая база российского Тихоокеанского флота, куда заходят для пополнения продовольствия российские подводные лодки. Здесь же, на аэродроме, базируются российские воздушные топливозаправщики, обеспечивающие патрулирование стратегических бомбардировщиков Ту-95М над Тихим океаном. А в бухте Камрани российскими специалистами построен учебный центр для подготовки вьетнамских подводников, которых понятно кто готовит. В кубинском Лурдесе, в южном пригороде Гаваны, советский центр радиоэлектронной разведки располагался с 1967 года. Основная версия его предназначения — прослушивание американских спутников связи, телекоммуникационных кабелей и НАСА. Но в период «Карибского кризиса», этот центр выдавал координаты для целей советским ракетам, размещенным на Кубе, которые в случае необходимости могли поразить в считанные минуты все южное побережье США. Базу Лурдес «заморозили» в 2002 году. В угоду США. Но её техническое состояние поддерживалось российскими специалистами все эти годы, хотя о конкретных договоренностях по ее поводу между Россией и Кубой так и ничего не было известно.
Существовали планы и по военному освоению Африки, по крайней мере, президент Центральноафриканской Республики (ЦАР) Фостен-Арканж Туадера в октябре 2019 года на панафриканском саммите в Сочи предложил Путину свою территорию под военные базы (у РФ есть мандат ООН на военно-техническую помощь ЦАР и на обучение местных военнослужащих). Однако выбор Кремля остановился именно на Сирии. Тому есть ряд обоснований. Во Вьетнаме и так есть упомянутое российское военное присутствие, на Кубе, помимо РЛС, держать базу нецелесообразно (там российские АПЛ и так частые гости в Мексиканском заливе), интересы в ЦАР также трудно назвать приоритетными. Ну, и главное оправдания — непомерные затраты на финансирование заграничных военных баз, позволить которые Россия, в отличие от США, не в состоянии.
