Европа и украинский бумеранг

Страны ЕС в первые два десятилетия XXI века с энтузиазмом приняли участие в деструкции Украины. Безусловно, раскачивая в 2013-14 годах второй киевский майдан не менее активно, чем это делали американцы, европейцы вовсе не хотели получить войну на своих границах.

Они рассчитывали на то, что Россия выступить против коллективного Запада не осмелится и Европа получит Украину в качестве рынка сбыта для своих товаров, чёрной таможенной дыры на российский рынок, а также рычага давления на Москву, при помощи которого можно будет выторговывать более выгодные условия покупки энергоносителей.

Образ их мыслей прекрасно описывают инвективы российской либеральной оппозиции того времени и недоумённые возгласы украинских «патриотов» времени нынешнего. Ни сами европейцы, ни украинцы, ни, тем более российская либеральная оппозиция, бестолковость которой может конкурировать только с её самоуверенностью, так и не поняли, как же так получилось, что «экономика, составляющая 1,5% от мировой, выиграла соревнование (не только военно-политическое, но и финансово-экономическое) у экономик, составлявших 55% мировой».

Я никогда не оспаривал сами эти цифры, хоть они мне и представляются несколько искажёнными в пользу Запада, но порядок их отрицать трудно. Несомненно, западные экономики были значительно больше по объёму, чем российская. Но это вовсе не значит, что Западу была обеспечена победа.

Ещё с начала 90-х, как только я слышал, что Россия обречена на поражение в схватке с Западом в виду её экономической слабости, я всегда приводил ряд исторических примеров, опровергающих это утверждение.

Во-первых, Римская империя, чья экономика по объёму и технологичности превосходила экономики варварских племён навсегда, пала перед ними не сумев даже оказать существенного сопротивления.

Во-вторых, Китай, который превосходил по объёму и по технологичности экономику монгольских племён навсегда, был без особого труда покорён Чингисханом. Причём Чингисовы монголы не были первыми завоевателями Китая. То есть, имеем постоянную повторяемость событий, что позволяет сделать вывод о существовании определённых закономерностей.

В-третьих, тот же Китай, экономика которого к началу XVI века составляла 80% от мировой, уже в XIX веке, в одни ворота проиграл военно-политическое и финансово-экономическое соревнование Западу, с которым всё ещё имел глубоко положительное сальдо внешней торговли.

В-пятых, сам СССР, воспринимался Западом, как серьёзная угроза в моменты своего наибольшего экономического отставания – после Гражданской и Великой Отечественной войн, когда многие предприятия лежали в руинах, квалицированный персонал понёс значительные потери в ходе боевых действий, а на развитие многих прорывных технологий, которые успешно развивал Запад в СССР просто не хватало средств.

С другой стороны, тот же СССР был без особых усилий побеждён Западом в мирном соревновании в тот момент, когда по объёму экономики и уровню её технологичности отставание с Западом серьёзно сократил (его экономика превысила 20% мировой).

Следовательно, говорил я (и готов повторять это снова и снова), объём и технологичность экономики играют важную, но не решающую роль. Гораздо важнее её сбалансированность, устойчивость перед внешними воздействиями и способность в критической ситуации удовлетворять минимальные потребности общества (обеспечивая выживание популяции), концентрируя все ресурсы на прорывном участке, обеспечивающем достижение победы.

Что мы увидели, через полтора года спецоперации? Россия смогла где в разы, а где и на порядки нарастить производство необходимых фронту вооружений, не снизив уровень жизни своих граждан, а коллективный Запад, исчерпав складские запасы, так и не смог обеспечить не то, что опережающий (позволяющий одновременно обеспечивать фронт и восстанавливать запас) рост производства, он совокупно производит расходных материалов в разы меньше, чем Россия. Это не говоря уже о том, что пытаясь обеспечить производство хотя бы артиллерийских снарядов и ракет к ПТРК и ЗРК, Запад вообще забросил производство тяжёлой техники.

При этом надо иметь в виду, что в годы Второй мировой войны США смогли наладить бесперебойное опережающее потребности производство всех видов боевой техники, вооружения и боеприпасов. Они даже смогли дважды за войну армию в новую форму переодеть. Формально сейчас американская экономика значительно больше, чем тогда. Но 105-милиметровые гаубицы, поставленные на вооружение США во время Второй мировой войны (потом только модернизированные) воюют против нас на Украине и сейчас, вот только производить их США больше не могут.

Можем сделать простой вывод. В экономике современного Запада, так же, как в своё время в экономике Рима, и как в экономике средневекового Китая, произошли структурные изменения, в результате которых общий объём экономики перестал соответствовать необходимой структуре производства. В результате экономика современного Запада может производить как большое количество товаров в принципе, так и некоторое количество высокотехнологичных товаров в частности. Но из-за резкого перекоса в сторону финансового сектора она утратила гибкость и мобильность.

Для того, чтобы можно было резко наращивать производство отдельных групп товаров, необходимо обеспечить финансирование развёртывания необходимых мощностей. Для этого мало выделить деньги. Необходимо, чтобы банковская система, являющаяся кровеносной системой экономики, эти деньги свободно и быстро доставила по назначению.

Средневековый Китай и Римская империя болели одной и той же болезнью, хоть и по разным причинам. Полновесная монета у них быстро уходила из оборота, превращая обмен в полунатуральный. Это резко снижало консолидацию государства и возможности центральной власти по экстренной мобилизации ресурсов.

Современный Запад погряз в господстве финансового сектора. Деньги в него охотно приходят, но практически не выходят за его пределы, концентрируясь на биржевых спекуляциях. Они просто не попадают к производителям. Поэтому никакие срочные развёртывания ВПК в США невозможны.

Более того, не желающий терять сверхприбыли финансовый сектор успешно борется с такими политиками как Трамп, пытающимися разблокировать финансовые пути и вернуть экономику к нормальному кровообращению. Контроль над биржей и ФРС приносит сверхприбыли, по сравнению с которыми наркоторговля – детская возня в песочнице. До сих пор эти деньги и решали в США если не судьбу президентских выборов (один раз Трампу по недосмотру удалось прорваться), то судьбу государственной политики. Государственный аппарат настолько коррумпирован, что президентской власти не удаётся победить его саботаж.

В России и в Китае, которые совсем недавно были частью созданной Западом глобальной политико-экономической системы, финансовый сектор тоже сильнее производственного. Но и в Пекине, и в Москве государственная власть традиционно (в силу многих исторических причин) поднята на недосягаемую для финансового сектора высоту.

Можно коррумпировать государственную власть на определённый период (как это было при Ельцине и то не полностью). Но как только она попадает в более-менее адекватные руки, господство бюрократии над финансистами возвращается. В целом, до сих пор российскому и китайскому государствам удаётся волевыми решениями исправлять перекос в сторону финансового сектора. При этом, война не на жизнь, а на смерть, которую начал против нас Запад, вынуждают в принципе отойти от созданной им системы и начать ощупью, методом проб и ошибок, создавать свою, не имеющую соответствующего перекоса.

Ядерное оружие не оставляет Западу надежды на победу над Россией и Китаем на поле боя, а неожиданная для Запада гибкость финансово-экономических систем двух стран, лишила его надежды на победу путём экономического истощения противника. Запад сам истощается, в то время, как Россия уже вышла, а Китай выходит на траекторию роста.

При этом политико-экономическая система Запада крайне централизована и базируется на постоянной доставке избыточных ресурсов к центру системы. Давно не секрет, что США потребляют значительно больше, чем производят. У Европы этот перекос меньше, но тоже присутствует.

Однако, в результате появления альтернативной (росийско-китайской) системы, также претендующей на глобальность, резко сократилась и продолжает сокращаться периферия, которая и обеспечивала производство потребляемых Западом ресурсов. Истощение ресурсной базы стало заметно уже давно. Польша, Чехия и Венгрия были последними новыми членами ЕС, экономики которых не были моментально каннибализированы старыми членами. Они так и не достигли германского уровня, но и не рухнули в ту яму, в которой оказались Болгария, Румыния, Прибалтика, некогда процветавшая Греция и весь нищий европейский Юг.

Надо признать, что поначалу, до средины нулевых годов, европейские политики честно пытались создать сферу сопроцветания, искренне надеясь, что ресурсов третьего мира хватит на несколько не самых густонаселённых новых членов. Никто, конечно не думал, что по уровню жизни они сравняются с Германией, но они должны были далеко оторваться от нищей периферии третьего мира, в том числе и от стран СНГ. Вспомните, как совсем недавно ЕС пытался хвастаться «прибалтийскими тиграми», которых теперь и в хомяки не каждый рискнёт зачислить.

Поедать вначале пытались Ливию, Сирию, точили зубы на Россию, Китай, Иран, на своих союзников с Аравийского полуострова и из зоны Залива. Надеялись, что никуда не денутся Индия и Индонезия, не говоря уже об Африке и Латинской Америке. Но с каждым годом стран, готовых безропотно позволить себя освежевать и схарчить, чтобы Запад мог протянуть ещё год-другой, становилось всё меньше, а коллективный отпор всё надёжнее защищал от вооружённых посягательств со стороны Запада.

Результат оказался ожидаемым. Чтобы выжить в борьбе с Россией и Китаем и попытаться дождаться их истощения пришлось есть своих. Вначале в пищу пошли не совсем свои, вроде Украины, которую разорили экономически, а затем бросили разбиваться об Россию. Ожидался двойной эффект: и из России кровь попьют какое-то время, и Запад сможет поживиться остатками её ресурса.

Однако, поскольку за Украину пришлось бороться десять лет (с 2004, по 2014 год), а жить как-то надо было, пришлось обескровить периферию ЕС. Но после 2014 года, когда ЕС совершил свою последнюю катастрофическую ошибку и, в расчёте на трофеи, согласился вместе с США отправиться в санкционный поход на Россию, выяснилось, что ресурсов для противостояния Москве, которая никак не хотела ломаться, необходимо всё больше и больше, а взять их негде. Постепенно США начали каннибализировать своего главного партнёра – ЕС.

До 2022 года кусочки от него отрезали небольшие, чтобы мясо могло вновь нарасти при благоприятных обстоятельствах. Но дальше стало не до сантиментов. Цель США – выжить, выстоять, пережить Россию и Китай. Если для этого надо пожертвовать ЕС – тем хуже для ЕС. Жаль, конечно, что «гнедая сломала ногу», но «Боливар не выне.

И вот, с лёгкой американской руки Евросоюз добровольно погружается в пучину экономической катастрофы, даже не пытаясь что-то изменить. Потому что для него уже поздно – раньше надо было думать.

Ну и в качестве вишенки на торте, в Европе, за последние лет двадцать окопалось не менее пятнадцати миллионов «европейцев» с Украины. 10 миллионов из них – последняя, уже военная, волна эмиграции. Представьте себе, они всю жизнь мечтали, что они попадут в ЕС и заживут, «как люди» (делать ничего не надо, деньги и жильё дают просто так, ещё и уговаривают взять). И вот они попали.

Поначалу некоторым казалось, что мечта идиота таки сбылась. Помните рассказы о том, что их встречают, «как богов, спустившихся с небес». Они думали, что так и должно быть, и они убедились, что это таки в порядке вещей – Запад именно такой, как они себе представляли.

Но прошло полгода-год, деньги давать перестали, стали намекать, что неплохо бы и поработать, а особенно наглым, качающим права стали бить морды. И это только начало. Кризис только начинает больно бить по европейцам. Они пока думают, что это не надолго, что вот-вот всё будет, как раньше и даже лучше. Но скоро они поймут, что как раньше уже никогда не будет. И станут искать виноватых. И вспомнят, что всё началось вот с этих вот наглых украинцев, которые понаехали и не хотят работать.

Вот тут и столкнутся две концепции: европейская – это из-за них (украинцев) мы потеряли своё благополучие, и украинская – мы их (европейцев) защищали, из-за них всё потеряли, а они не хотят с нами поделиться своим благополучием, хоть и обещали. В то, что им никто ничего не обещал, они и раньше не верили, и сейчас не поверят.

Украинцев в Европе всего около 15 миллионов, часть из них уедет: кто-то в Россию, кто-то в США, но большинство останется – не смогут они отказаться от мечты о европейском рае. Там, где украинская диаспора небольшая и разбросанная малыми группами на больших пространствах больших проблем они не доставят. Но в нескольких странах украинцы проживают компактно, а численность их колеблется от пары сотен тысяч, до нескольких миллионов человек.

Это люди с изуродованной психикой, считающие, что все им должны и недодают. Они привыкли, что если им что-то не нравится, то нормально взять в руки оружие и идти убивать тех, кто мешает им жить. Вроде бы на общем европейском фоне их и не много, но в отдельных местах совсем не мало. Пришедшие в пятом веке в Римскую империю варвары тоже составляли не более 1/30-1/60 части населения империи, но больному государству оказалось достаточно этого толчка.

Европа больна, больна давно, США её обескровили экономически, а кроме украинцев там живут миллионы недовольных негров, сирийцев, иракцев, афганцев, да и сами европейцы друг с другом не дружат. История не всегда повторяется, но не видно на европейском горизонте ни Аэция, ни Юстиниана, а ведь даже эти незаурядные, талантливые люди не смогли ни спасти Рим (первый), ни вернуть ему величие (второй). В современной Европе даже Черчиллем провозглашает себя Порошенко, а за убогую пародию на Гитлера может сойти Зеленский. Между тем и Черчилль не сумел остановить катастрофу Британии и Гитлер германскую только ускорил.

Украинцы пошли убивать детей Донбасса, когда решили, что им недостаточно комфортно живётся на Украине. Чьих детей они пойдут убивать, когда их разочарует Польша?

Ростислав Ищенко