О ЖЕЛАНИЯХ И СТРАТЕГИИ: ЛИНИЯ ДНЕПРА, ЛИНИЯ ЗБРУЧА И ГРАНИЦА СССР

В российском обществе с самого начала СВО идёт бурная дискуссия по поводу того, где надо остановить российские войска, какие части Украины включить в состав России, а какие не надо. Я много раз говорил, что, с моей точки зрения, добиваться надо полной ликвидации Украины. Можно при помощи раздела с соседями, но лучше путём полного её поглощения. Так безопаснее. Конечно, необходимость долго и упорно возвращать человеческий облик бандеровцам на Западной Украине мало кого вдохновляет, но гораздо безопаснее контролировать этот процесс самостоятельно, чем надеяться, что поляки бандеровцев на ноль помножат, а не создадут из них диверсионные отряды для засылки на российскую территорию. В конце концов работали же поляки с Савинковым, который был «За единую и неделимую Россию!», которая для создателей Второй Речи Посполитой была кошмарным сном.

Нет никаких сомнений, что на первом этапе СВО российское руководство не рассматривало не только вопрос ликвидации Украины, но даже присоединения к России каких-либо территорий, кроме (помимо российских с 2014 года Крыма и Севастополя) уже признанных ДНР и ЛНР. Об этом, в частности, свидетельствует тот факт, что поначалу деятельность органов украинской власти не прекращалась, а украинские флаги продолжали висеть на административных зданиях в уже занятых ВС РФ регионах.

Ситуация изменилась после провала Стамбульских переговоров, вернее после отказа Украины от уже достигнутых договорённостей. С этого момента на территориях, занятых российскими войсками стали появляться подчинённые Москве военно-гражданские администрации, а в Херсонской и Запорожской областях (большая часть территорий которых оказалась под контролем ВС РФ) референдумы о вхождении в состав России прошли наряду с ДНР/ЛНР.

Вместе с тем, российское руководство, очевидно, не предвосхищает события, понимая, что не всегда обстоятельства складываются лучшим образом и иногда оптимального результата невозможно добиться по объективным причинам. Поэтому территориальные цели СВО не озвучиваются, а, например, в Харьковской области, несмотря на то, что российская военно-гражданская администрация там действует и жители населённых пунктов, оставшихся под контролем ВС РФ даже могут получить российское гражданство, референдум о вхождении в состав России не проводился, так как даже в лучшие времена российская армия контролировала менее половины территории региона.

Думаю, не ошибусь если скажу, что и российскому руководству и более-менее вменяемым экспертам ясно, что заставить Киев согласиться на устраивающие Россию условия мира без полноценного его военного разгрома невозможно. Причём мало уничтожить армию на фронте, надо ещё и территорию занять. Как показывают практика и опыт, если оставить территорию под контролем киевских властей, они будут набирать по мобилизации и отправлять на фронт новые части и соединения даже после того, как у них закончатся пригодные для службы мужчины. В ход пойдут непригодные, а вместе с ними и женщины с подростками.

У нас есть особо рьяные патриоты, которые говорят: «Ну и хорошо, мы же не виноваты, что они на фронт женщин и детей посылают. Зато всех перебьём на законных основаниях. Меньше проблем будет». На самом деле проблем будет больше. Зачастую о готовности перебить чуть ли не всё население Украины рассказывают те же люди, которые тут же клянутся в ненависти к Израилю из-за того, что он неизбирательно бомбит Газу, отчего гибнут женщины и дети. И эти люди не лицемерят. Вспомните как вы в детстве, читая о зверствах немцах в отношении мирного населения СССР ненавидели немцев: вообще всех немцев, а не конкретных солдат Вермахта или СС, совершивших конкретные преступления.

Люди на уровне подсознания опасаются сильных и вооружённых, убивающих слабых и безоружных. А женщины и дети всегда воспринимаются третьей (не задействованной в конфликте) стороной как слабые и безоружные. На этом чувстве всегда играет пропаганда. И наша пропаганда на этом чувстве играла, и против нас так же играли и играть будут. Поэтому, просчитав заранее на чём нас будет ловить пропаганда тогда ещё союзников, но вскоре противников, советское руководство, когда РККА вошла на территорию Германии, помимо заранее проведённой разъяснительной работы применяло крайне жёсткие меры, вплоть до расстрела на месте тех солдат и офицеров, которые допускали вольности (не обязательно преступления) в отношении мирного населения. Более того, даже мальчиков из Гитлерюгенда, жегших наши танки и убивавших наших солдат, мы не только не расстреливали, но даже в плен не брали, передавая их на попечение местных взрослых.

Повторяю, это не потому, что советское правительство или наш народ были такими уж добрыми, в иных случаях целые народы выселяли, а тех же немцев ни чехам, ни полякам геноцидить, в процессе изгнания из Чехословакии и с вошедших в состав Польши западных территорий, никто не мешал. Нам было банально выгодно оказаться единственной вменяемой силой на фоне как наших союзников, так и освобождённых восточноевропейцев. Немцы, выбиравшие между грабившими и насиловавшими их американцами, убивавшими их чехами и поляками и кормившими их кашей русскими, легко делали правильный выбор. А этот правильный выбор укреплял наши позиции в Восточной Европе. До самого распада ОВД и СССР ГДР была нашим самым преданным союзником, всегда готовым поставить на место хоть чехов, хоть поляков.

И в американскую басню про миллион изнасилованных русскими немок поверили только российские либералы, но никак не сами немцы, которые от своего старшего поколения знают кто и кого насиловал.

Можете не сомневаться, что у американцев уже сейчас заготовлены жалостливые рассказы о «несчастном, но мужественном украинском народе, до последнего человека отстаивавшим свою свободу» и о «русских варварах, убивших всех, включая женщин, стариков и детей». Мы не поверим, но в разных далёких странах сентиментальные люди, которым по телевизору покажут горы трупов, среди которых будут мальчики и девочки-подростки, и которым скажут, что вот это именно они до последнего защищали свою страну, будут относиться к нам не лучше, чем мы относились к американцам, жегшим вьетнамские деревни и распылявшим гербициды над джунглями.

А нам с этими странами торговать и договариваться о строительстве постамериканского мира. Нам надо, чтобы нас любили и нами восхищались, а не чтобы тихо ненавидели и боялись. Поэтому российское руководство стремится минимизировать не только потери ВС РФ, но и потери украинского гражданского населения. Следует понять, что гуманная война, если её грамотно вести, это просто выгодно. И убивать никогда не надо ни всех, ни даже большинство. Здесь должен действовать принцип разумной достаточности. Как только сопротивление сломлено, дальнейшая жестокость становится контрпродуктивной.

Пока мы не можем полностью заменить людей на производстве роботами, люди являются ценнейшим ресурсом, причём не только как производители, но и как потребители. Следовательно гораздо лучше присоединять населённые территории, чем пустыню. Убийство же, которым бредят патриоты, надо совершать ментально. Они хотели из части русского народа создать украинцев, а из части России Украину? Они затаили зло на победителей и не хотят возвращаться в русскость? Отнимите у них будущее — воспитайте в русскости их детей, а где не выйдет с детьми — внуков. Их мир рухнет раньше, чем они умрут. Их солнце погаснет, когда ещё при их жизни их дети и внуки будут радостно праздновать День Победы над бандеровщиной.

Итак, у нас есть вводные данные:

1. Необходимо обеспечить безопасность России, в том числе от эвентуальной возможности возрождения украинского нацистского государства.

2. Для этого необходимо уничтожить политические и военные институты действующей украинской государственности.

3. Для реализации пункта 2 необходимо занять максимально возможную территорию Украины, чтобы правительство Зеленского не могло больше комплектовать армию на фронте новыми мобилизованными.

4. Всю занятую территорию Украины в перспективе целесообразно присоединить к России (население совершенно добровольно проголосует — никуда не денется — некуда будет деваться).

5. Новые границы должны пройти таким образом, чтобы вошедшие в состав России территории были защитимы в военном плане и прибыльны в плане экономическом.

Вот теперь у нас, как выясняется, не такой уж богатый выбор вариантов, как могло показаться вначале.

Предположим, что мы хотим присоединить только Новороссию, потому что считаем, что только там живут русские в достаточном для быстрого преодоления бандеровских рецидивов количестве. У нас сразу возникает проблема: Харьков — гораздо более русский город, чем Херсон, но Харьков — Слобожанщина. Присоединять и его? Но Сумская область — тоже Слобожанщина, однако она куда менее симпатизирующая России, чем Харьковщина, хоть наверное и не меньше, чем Херсонщина.

Допустим, мы решим эту проблему волевым путём и скажем, что будем принимать в состав России регионы так, как нам выгодно, не обращая внимания на историческое деление местных земель. Но мы же помним, что перед нами стоит задача лишить Киев мобилизационного потенциала, чтобы он не мог возродить потерянную армию.

Кроме Харькова, Донецка, Луганска и Львова, крупные городские центры, в которых сосредоточена большая часть украинской промышленности и значительная часть населения, расположены вдоль Днепра. С севера на юг это Киев, Днепропетровск, Запорожье, Херсон, Николаев, Одесса. В сумме только эти пять городов раньше давали свыше восьми миллионов населения и по сей день дадут 4–5 миллионов. А есть ещё их города спутники, такие, как Цюрупинск (нынешние Алешки) Днепродзержинск (нынешнее Каменское), а ещё население областей, плюс соседние, тоже выходящие к Днепру области (Кировоградская и Черкасская). В сумме даже сейчас наберётся 10–12 миллионов населения или около половины всего населения, подконтрольных Киеву территорий Украины.

Далее надо иметь ввиду, что Россия уже контролирует верхнее течение Днепра (Смоленская область и Белоруссия) и нижнее течение (Херсонская и Запорожская области). А вот среднее течение Днепра (Киевская, Черкасская, Кировоградская и Днепропетровская области) — это пока Украина. Между тем Днепр — не только удобный для обороны рубеж, но ещё и главная логистическая артерия, на которую буквально нанизана Центральная Украина. Кроме того, в руках Киева на сегодня находятся пять из шести ГЭС Днепровского каскада (Киевская, Каневская, Кременчугская, Среднеднепровская и Днепровская), что оставляет ему неограниченные возможности для провокаций того же типа, что уже была организована на Каховской ГЭС. Наконец, одесский, николаевский, херсонский порты и другие порты Западной Новороссии в основном обслуживали потребности вывоза продукции промышленных предприятий, сосредоточенных в приднепровских областях и поступающей оттуда же сельскохозяйственной продукции.

То есть, без перехода на правый берег Днепра и занятия правобережных областей невозможно ни лишить режим Зеленского мобилизационного потенциала, достаточного, чтобы провоевать ещё год и оставить Украину без населения, ни обеспечить нормальное экономическое развитие уже вошедших в состав России регионов, ни их безопасность (сухопутный мост в Крым и сам полуостров будут находится под постоянной угрозой внезапного удара и в зоне досягаемости тактических ракет).

После перехода на правый берег следующий относительно удобный для стратегической обороны рубеж — граница 1921 года (установленная Рижским мирным договором) по реке Збруч. В таком случае за пределами России остаются восемь областей (три галицийских, Северная Буковина, Закарпатье, Волынская, Ровенская и Хмельницкая области).

Если их оккупируют заинтересованные державы (Польша, Венгрия и Румыния), то теоретически можно согласиться с таким разделом Украины и даже извлечь из него пользу. А если нет? Ведь даже имея всего восемь областей, с ограниченным человеческим и экономическим потенциалом Зеленский войну не прекратит. И не надо надеяться, что США его заставят. Они в лучшем случае умоют руки, но никого не будут заставлять поступить так, как выгодно России.

Вот и получается, что для решения задач СВО придётся либо дойти хотя бы до границы 1921 года, либо до границы 1946 года. В плане экономической нагрузки на Россию разницы особой нет, что касается политической проблемы бандеровщины, то, как я уже писал выше, такую проблему лучше контролировать и решать самому, не надеясь, что враждебно настроенные соседи решат её так как нам выгодно, а не нам в ущерб.

Возможен, конечно, вариант, когда боевые действия на Украине придётся срочно свернуть, не достигнув окончательного результата. Геополитическая обстановка сейчас крайне нестабильная, возможны любые сюрпризы, которые потребуют концентрации сил на другом направлении и временного снятия напряжённости на Западе. В таком случае понятно, что временная граница пройдёт там, где в это время будет проходить линия фронта, но тогда к теме придётся вернуться в ближайшем будущем и не в таких благоприятных условиях, как сейчас. Тем не менее вариант форс-мажора тоже нельзя сбрасывать со счетов.

Российское руководство, судя по позиции занятой российской дипломатией, прекрасно понимает всю глубину проблемы. Именно поэтому оно ни разу не определило территориальные цели СВО, и не обращает внимания на западные призывы договориться прямо сейчас по принципу «кто что контролирует, тот тем и владеет». С одной стороны Россия оставляет за собой возможность наступать столько, сколько ей надо или, как минимум, столько, сколько будет сил. С другой стороны, в любой момент, если случится форс-мажор, можно согласиться на мир, заявив, что задачи СВО выполнены, Украина достаточно обескровлена, а США окончательно утратили статус гегемона. Это даже будет правдой. Но правдой будет и то, что такое решение в любом случае окажется временным и к данному конфликту всё равно придётся вернуться так как правило защитимости границ, безопасности коммуникаций и экономической связности никто отменить не сможет.

Ростислав Ищенко