Авдеевка — лучшее, что могло случиться с Украиной

Хоть я и говорю регулярно о том, что исторический процесс не детерминирован, что нет фатальной предопределённости каких-либо событий. Но бывают тенденции, изменить которые очень трудно, почти невозможно, ибо они проистекают из глубин народной ментальности, из заложенного нашими далёкими, дикими ещё, предками архетипа.

Сломать такую тенденцию может только великий харизматичный лидер, ломающий вместе с ней всю национальную традицию. И неизвестно ещё к добру такой слом или к худу.

Авдеевский разгром на Украине и на Западе восприняли как эсхатологическую катастрофу. Казалось бы, теряли ВСУ и более крупные города (Мариуполь, Бахмут, Северодонецко-Лисичанскую агломерацию), бывали у ВСУ и более крупные потери (во время летне-осеннего наступления прошлого года). В том же Мариуполе Россия взяла сопоставимое количество пленных. Откуда же у противника родилось коллективное ощущение катастрофы?

Многое из того, что случилось в Авдеевке, произошло впервые с февраля-марта 2022 года. Впервые продвижение российских войск за сутки исчислялось несколькими (до десяти и более) километрами в глубину, при 15-20 километрах по фронту. Впервые ВС РФ вели эффективное наступление сразу по всему фронту (от Запорожья до Купянска).

Впервые украинская армия не отступила более-менее организованно, а побежала, бросая всё (от техники до раненых и отставших), штабы потеряли контакт с войсками и не очень понимали (не знаю, понимают ли сейчас), на какой линии они смогут вновь надёжно закрепиться и сумеют ли вообще.

По масштабу прорыв сравним с битвами Великой Отечественной войны. Пока неясно, смогут ли ВС РФ окончательно вырваться на оперативный простор и разорвать в мелкие клочья всю левобережную группировку ВСУ, но они близки к этому. Более того, даже если ВСУ смогут стабилизировать фронт, мало кто верит, что они смогут достаточно долго продолжать организованное сопротивление.

Все планы Запада по поддержке Украины исходили из того, что до сухого сезона (вторая половина мая) Россия не начнёт крупное наступление. А также, что ВСУ смогут, постепенно отступая к Днепру, удержать фронт от развала до поздней осени. К этому времени должна была закончить развёртывание в Польше и Прибалтике натовская ударная группировка, которая концентрируется там сейчас под прикрытием учений. После чего на Западе были готовы всерьёз принимать решение о вводе на Украину экспедиционных сил и об угрозе начала боевых действий против России на всём пространстве от белорусского Бреста до Санкт-Петербурга.

Но войска надо перебросить и развернуть в боевые порядки, боеприпасы произвести и подвезти к будущей линии фронта, отработать взаимодействие разных национальных контингентов, обеспечить логистику, в том числе доставку разных типов артиллерийских боеприпасов, адаптированных к разным национальным артиллерийским системам (Запад по ходу боевых действий на Украине выяснил, что его универсальный калибр, 155 мм, каждая страна производит по-своему, и многие типы снарядов подходят только к определённым типам орудий). На всё это требуется время. Тем более что Запад утратил способность действовать как единый организм, его разрывают противоречия, которые постоянно надо преодолевать. Да и финансово-экономические возможности коллективного Запада оказались далеки от ожидаемых.

Катастрофа ВСУ в Авдеевке показала, что третий звонок прозвенел, время вышло, надо принимать решение, а Запад не готов. Настолько не готов, что физически не способен принять решение ни о своём прямом участии в военной конфронтации с Россией, ни о начале переговоров о мире на российских условиях. Система зависла – это и стало причиной паники после сравнительно небольшого по масштабам авдеевского погрома ВСУ.

Но стоит ли так уж убиваться?

По-хорошему Западу давно следовало списать Украину с баланса. Свою функцию она выполнила ещё в 2014 году, создав условия для введения антироссийских санкций и разрыва экономического и политического сотрудничества России с Европой на радость США. После этого инерция всё равно довела бы Киев до прямого военного столкновения с Москвой и поражения. Отойди Запад в сторону раньше, это поражение было бы сугубо украинским, как сугубо грузинским оказалось поражение Саакашвили в войне 08.08.08.

Не проиграть же Украина не могла. Украина проигрывала даже в том случае, если бы Россия вообще не предпринимала никаких шагов по принудительному дисциплинированию этого анархо-нацистского квазигосударственного образования.

И дело даже не в том, что, как я много раз писал, Украина как государство мало кому из граждан Украины была нужна в долгосрочной перспективе. Обе противостоящие политические группы (пророссийская и прозападная) рассматривали украинскую государственность как временное явление, вынужденный период перед реинтеграцией в Россию или интеграцией в ЕС (в зависимости от выбора конкретной политической силы). Националисты, быстро выродившиеся в нацистов, были относительно маловлиятельны и представляли из себя силу только в союзе с евроинтеграторами, что накладывало неизгладимый отпечаток на идеологию украинского нацизма, заставляя нацистов отрицать свою нацистскую сущность, именовать себя антифашистами и евродемократами, мириться с западной повесткой, вплоть до свободной пропаганды ЛГБТ, адепты которого, в отличие от нацистов, своих взглядов не стесняются.

В конечном итоге выяснилось, что в соответствии с актуальной украинской повесткой, гомосек может быть правосеком, а вот простой гетеросексуальный нацист неприемлем для новоукраинского общества и должен перековываться в соответствии с последними веяниями евро-американской повестки.

Так вот, дело даже не в этой ненужности Украины. Можно допустить, что на каком-то этапе к власти в Киеве пришли бы силы, для которых государство является самоценностью и которые попытались бы его сохранить. У них бы всё равно ничего не вышло.

Изначально избранная идеологическая база украинства, как антирусскости делала катастрофу Украины неизбежной без какого-либо внешнего вмешательства. Представим себе, что Запад нашёл-таки силы, чтобы поставить Россию перед угрозой большой европейской войны и добился варианта мира, при котором сохраняется какая-то урезанная, но насквозь прозападная Украина.

Понятно, что такая Украина будет проводить в отношении России "политику мира", мало чем отличающуюся от политики войны. Вспомните, как "президент мира" Порошенко, наступал на горло собственному бизнесу и, под давлением кучки радикалов вынужден было закрыть торговлю с ДНР/ЛНР, а по факту с Россией.

В результате Украина понесла огромные потери, а её энергетический сектор развалился не под ударами ВКС России, а задолго до этого – под давлением безумной политики. Украина годами добивалась перекрытия российского транзита (речь идёт не только об энергоносителях) в Европу по своей территории и, в конечном итоге добилась этого. Украина отказывалась от координации усилий в области сельскохозяйственного экспорта, в результате потеряла значительную часть рынков для своей сельскохозяйственной продукции, её сельское хозяйство стало монокультурным и продолжает деградировать.

В общем, идея украинства в его нынешнем виде была направлена на последовательное и заинтересованное уничтожение украинскими "патриотами" всех источников дохода украинского государства. Украина сейчас не может существовать без западного финансирования не потому, что "Россия напала", а из-за уничтожения своей экономической базы руками собственных же "патриотов".

Но государство без экономики не существует. Экономика – главное, что объединяет жителей больших и малых территорий. Если интересы разных регионов начинают различаться возникают трения, когда интересы становятся антагонистическими происходит распад, от которого не удержит никакая военная сила – сам процесс удержания становится слишком дорогим и иррациональным, поскольку ведёт к ухудшению положения удерживающего.

На этом фоне, Авдеевка – лучшее, что могло случиться с современной Украиной, так как даёт надежду на быстрый разгром, который однозначно лучше долгого гниения. Неважно, кто из окрестных держав примет на себя ответственность за отдельные регионы Украины после быстрого разгрома украинского государства. Важно, что у территорий появятся заинтересованные в их прибыльности хозяева, благодаря чему и остатки населения этих территорий смогут перейти от почти угробившей их борьбы за "светлое будущее", к обычной жизни в настоящем, где может быть пока и темновато, но виден свет в конце тоннеля.

Ростислав Ищенко