Globallookpress.com
С начала СВО, обнаружив, что украинцы (как общество, а не как отдельные личности, проживающие на данной территории) не ощущают себя с нами ни единым, ни братским народом, что о победе над Россией на поле боя мечтает не 5–10 тысяч «всех запугавших нацистов», а более половины населения Украины, российская общественность озадачилась вопросом: «что со всем этим делать после нашей победы?» Предложений рождена масса, но все их можно условно разделить на четыре группы:
1. Присоединить всю Украину и перевоспитать всё население.
2. Присоединить всю Украину и профильтровать всё население, избавившись от нелояльных (варианты избавления разные: от выдавить на Запад, до отправить за полярный круг на уборку снега навечно).
3. Присоединить часть Украины, оставив на своей территории всех лояльных и выслав за её пределы (на оставшуюся «независимую Украину») всех нелояльных.
4. Вообще ничего не присоединять, построить на границе забор повыше, чтобы украинцы не перепрыгнули и заминировать приграничную полосу погуще (на случай, если кто-то всё же перепрыгнет).
В зависимости от наличного уровня интеллекта или полного его (интеллекта) отсутствия, авторы предложений либо пытались найти какие-то решения неизбежно возникавших при реализации любого из предлагавшихся вариантов проблем, либо утверждали, что проблем никаких нет, потому, что они их не видят. Но так или иначе предполагалось, что главный вопрос, на который необходимо найти ответ — вопрос населения (что с ним делать?)
Похоже, однако, что к завершению СВО этот вопрос уже не будет актуален. Его актуальность резко упала уже сейчас. Актуальным же будет вопрос: «где взять население?»
Наиболее реалистичные оценки определяют численность населения подконтрольных Киеву территорий в менее чем 20 миллионов человек. Для удобства расчётов округлим до двадцати миллионов ровно. К началу СВО Киев определял численность своего населения в 40 миллионов человек (без Крыма и Севастополя, но с ДНР/ЛНР. В реальности на подконтрольных ему территориях проживало не более 35 миллионов человек. А с учётом постоянно находящихся за рубежом, миллионов на три-пять меньше.
То есть, за два с половиной года СВО Украина лишилась 10–15 миллионов человек (от 1/3 до 3/7 имевшегося населения). Вряд ли СВО продлится дольше трёх лет, скорее даже несколько меньше. За это время (за условные три года) общие потери (погибшими и умершими от естественных причин) военных и гражданского населения Украины составят примерно миллион человек.
Они складываются из общего превышения количества смертей над количеством рождений. В 2022–23 годах население Украины по официальным данным сократилось на 332 и 309 тысяч человек, соответственно. Количество смертей (от всех причин, включая погибших на фронте) составило 541 (2022 год) и 496 (2023 год) тысяч человек. Это при том, что официальные киевские власти стараются максимально завысить демографические показатели.
Непонятно, учитывает ли эта статистика регионы, контроль над которыми Украиной утрачен и, если да, то как именно определяются данные по этим регионам? Также возникает вопрос насчёт погибших на фронте. Данная статистика исходит из тех же данных, что и Зеленский, который заявил, что общие потери ВСУ за два года СВО составили 31 тысячу человек погибшими, или из более реалистичных?
В любом случае, экстраполируя эти данные также на 2024 год, получаем почти миллион сокращения населения за три года. При этом надо иметь в виду, что официальная статистика значительное количество погибших на фронте считает «пропавшими без вести». Так что миллион демографических потерь за три года обещает Украине даже официальная статистка. На самом деле Украина потеряет не менее полутора миллионов, а может быть и все два. Причём большинство из них не на фронте погибнет, а умрёт от «естественных причин» (снижение уровня жизни, ухудшение медицинского обслуживания и т. д.)
Подчеркну, мы говорим сейчас о демографических потерях, то есть о превышения смертности над рождаемостью. На самом деле умрёт (погибнет) раза в два больше человек, просто на Украине пока ещё кто-то рождается, хоть и с каждым годом всё меньше. Коэффициент фертильности на 2024 год составляет 0,71 (для простого воспроизводства населения он должен быть 2,0, рост начинается, когда коэффициент больше двух).
Итак, из двадцати (максимум, скорее меньше) наличных к началу СВО миллионов, к концу 2024 года Украина потеряет миллион, не компенсированный новыми рождениями. Сейчас границы Украины закрыты, но, когда фронт, а за ним и государство рухнут, в Европу хлынет новый поток беженцев. Европейцы оценивают его в три-четыре миллиона. Думаю, что если они и ошибаются, то не сильно.
Помимо массы политиков, военных, журналистов, экспертов и т. д., имеющих основания опасаться встречи с российским правосудием в виду причастности к военным преступлениям и преступлениям против человечности, побежит значительная часть представителей остатков бизнеса, уверенных, что русские у них всё отберут. Не даром же их убеждали, что Россия с Украины даже асфальт вывозит и вообще чуть ли не в каменном веке живёт. При этом украинцы настолько плохо представляют себе реальную ситуацию в России, что местные медиа неоднократно фотографиями современной Москвы иллюстрировали статьи и «развитом Западе». Население в целом подвоха не замечало.
Побежит молодёжь, которую с рождения уверяли, что они «европейцы», а за Хутором Михайловским жизни никакой нет — сплошное прозябание. Молодые люди 20–30 лет сейчас составляют большую часть добровольно эвакуирующихся (именно добровольно, а не принудительно, как старшее поколение) из городов Донбасса, когда к ним подходит русская армия.
Побегут «деятели культуры и искусства», «украинские писатели» и «украинские учёные». Им, с их сомнительными «талантами» будет крайне сложно зарабатывать в России, продавая «патриотизм» (здесь своих, более зубастых, хватает), а нормально работать и эффективно конкурировать они не умеют, не хватает интеллекта, знаний и трудоспособности.
Побегут иерархи разного рода «украинских церквей» и харизматических сект.
Так в целом миллиона на три беглецов и наберётся. Три миллиона убежавших да миллион вымерших — уже четыре. Двадцать без четырёх будет шестнадцать миллионов. Примерно столько населения останется на подконтрольных ныне Киеву территориях после СВО. Причём останутся в большинстве своём старики. Также меньше беглецов будет из числа сельского населения, прикованного к своей земле, своему хозяйству и боящегося всё это бросить, к тому же привыкшего выживать при любой власти: политика пейзан почти не интересует, а сельскохозяйственная продукция нужна всем властям.
Соответственно, коэффициент фертильности ещё более усохнет и популяция будет ускоренно вымирать дальше. Помимо этого возникнет проблема крупных городов. Так как останется в основном сельское население, с высокой долей вероятности возникнут сложности с поддержанием инфраструктуры городов-миллионников центральной Украины и относительно крупных центров Западной. Они окажутся избыточными для оставшегося населения, а специалистов для поддержания предельно изношенной инфраструктуры будет исчезающе мало.
Уже сейчас руководители ДНР, чья территория подверглась в ходе СВО наибольшим разрушениям, выражают осторожные сомнения по поводу целесообразности восстановления некоторых разрушенных в ходе боевых действий населённых пунктов. Но если разрушенное можно просто не восстанавливать, то в Центральной Украине разрушения вряд ли будут большими, ВСУ упорно пытаются до конца бороться именно в Донбассе, так что потом сопротивляться будет просто некому. Соответственно, часть городов может превратиться в города-призраки.
Поскольку, как было сказано выше, и так катастрофически низкий коэффициент фертильности дополнительно снизится, Украина продолжит вымирать со скоростью миллион в три-пять лет. В дальнейшем скорость вымирания снизится, в виду сокращения численности населения и, соответственно, уменьшения количества людей старших возрастов, но уже имеющаяся численность населения не позволяет рассчитывать на восстановление какой-либо экономики, кроме полунатурального сельского хозяйства.
Так что может оказаться, что Россия окажется проще переварить 15–17 миллионов нового населения (переварила же она семь миллионов бывших граждан Украины, переехавших в Россию только за последние десять лет, а с предыдущими волнами эмиграции больше десяти миллионов), чем справиться с демографической дырой на новых территориях.
При этом деятельность России в тех регионах, которые уже вошли в её состав, свидетельствует о том, что она намерена в полной мере использовать как минимум транзитный, сельскохозяйственный и рекреационный потенциал данной территории. Но для этого нужны рабочие руки.
Можно, конечно, предположить, что нужда заставит опережающими темпами развивать на территории бывшей Украины роботизацию и автоматизацию производства. Это бы действительно масштабнейший эксперимент глобального значения. Но опасность заключается в том, что сам факт проведения эксперимента свидетельствует о том, что мы не знаем точный результат (хотим установить его эмпирически). То есть, результат может быть и негативным.
Между тем, легко охранять безлюдную северную границу, достаточно недоступную из-за суровых природных условий. На европейском направлении слабозаселённая территория — чёрная дыра, в которую хлынет оружейный, наркотический трафик, полезут террористы.
Пока понятно одно — проблема депопуляции огромных территорий бывшей Украины может оказаться для России не менее существенной, чем проблема лояльности. Частично решая проблему лояльности (нет человека — нет проблемы), депопуляция создаёт массу новых проблем как в сфере экономики, так и в области государственной безопасности, механизм решения которых на сегодня не очевиден.
