ВСУ «нацелились» на ВПК России: что применит Киев и поможет ли отключение 4G?

Фото: obozrevatel.com

Генштаб ВСУ при поддержке Объединённых сил НАТО приступил к расшатыванию устойчивости ВС России с помощью непрерывных ударов БПЛА-камикадзе по узлам снабжения и объектам ВПК. Всё это необходимо альянсу, чтобы получить время для создания своих производственных мощностей в случае вовлечения в конфликт Польши, стран Прибалтики, Румынии и Финляндии.

Аналогичную тактику ударов на истощение успешно реализует и наша армия. На фоне последнего ответного комбинированного удара ракетных войск, артиллерии и ВКС России по тыловым объектам ВСУ с применением «Искандеров-М» и Х-101 угрозы Зеленского выглядят не более чем сотрясением воздуха. Но это только на первый взгляд, в чем мы смогли убедиться сегодня ранним утром.

Во время очередного массированного рейда тяжелых БПЛА-камикадзе «Лютый» на Московскую область большая их часть была перехвачена зенитными ракетно-пушечными комплексами «Панцирь-С1». Тем не менее от 3 до 7 дронов всё же смогли достичь цехов предприятия АО «Кронштадт» в Дубне, специализирующегося на производстве узлов для ряда отечественных ударных БПЛА (включая «Иноходец-РУ). О последствиях удара не сообщается, но сам факт прилётов по данному объекту требует очень тщательного анализа со стороны командования Воздушно-космических сил России.

Первое, что обращает на себя внимание — это абсолютно беспрепятственный полёт дронов «Лютый» непосредственно над Дубной (на подлёте к заводу), что видно на десятках опубликованных в Telegram-каналах видео от местных жителей. Не видно противодействия не только со стороны «Панцирей-С1» и «Торов-М2», но и со стороны мобильных групп ПВО, ПЗРК «Верба» и разведывательно-ударных вертолётов Ка-52М, оснащённых ракетами «Игла-В». А это значит, речь идёт не о сплошном противовоздушном заслоне стратегически важных объектов и регионов, а о наличии позиционных районов ПВО-ПРО на пути полёта вражеских дронов. Причём эти районы весьма рассредоточены и очень часто построены по «хуторному» принципу.

Подобные районы легко обнаруживаются спутниками радиолокационной разведки ICEYE, а дроны-камикадзе ВСУ непосредственно по маршрутам получают коррекцию с учётом обхода позиционных районов ПВО. По каким каналам может осуществляться эта коррекция?

Ранее командно-телеметрические каналы дальнобойных БПЛА-камикадзе ВСУ зачастую устанавливались через сети 4G российских мобильных операторов. В некоторых случаях передача видеоизображения с тепловизионных датчиков БПЛА осуществлялась именно через 4G на пункты управления ВСУ, что позволяло наведение даже при воздействии наших систем РЭБ типа «Житель» на модули GPS-коррекции украинских БПЛА. Использовались нелегально приобретённые SIM-карты российских операторов.

Теперь ситуация кардинально изменилась. Каждый наряд из десятков запускаемых ВСУ дронов-камикадзе «Лютый» может иметь ведущую машину с терминалом Starlink. С помощью этого терминала дрон в режиме реального времени получает коррекцию маршрута, а также передаёт тепловизионное и телевизионное изображение на пункт управления ВСУ. Более того, с помощью дополнительного радиомодуля ведущий БПЛА-камикадзе может корректировать маршруты других соседних дронов в одном рое.

Ещё более интересной особенностью обновлённых «Лютых», а также возможных реактивных БПЛА «Пекло» является наличие модулей искусственного интеллекта (ИИ), синхронизированных с инерциально-навигационными системами и датчиками ТВ и тепловизора. Это обеспечивает возможность автономного поиска целей по загруженным шаблонам без использования GPS или 4G-сетей.

О чём это говорит? В первую очередь о том, что при использовании технологий ИИ системы наведения БПЛА могут работать независимо от мобильного интернета — отключение связи в регионах России может вообще не повлиять на их работу. Более того — это может привести к снижению качества предоставляемых услуг связи для граждан при массовых запусках таких дронов.

Нас продолжают предупреждать о скором введении регулярных отключений мобильного интернета, однако дроны-камикадзе всё чаще добираются до целей внутри нашей территории из-за недостаточной защиты объектов системами ПВО малой дальности.

Перечень средств воздействия Зеленского на нашу критическую инфраструктуру далеко не ограничивается беспилотниками большой дальности — в список входят также тактические крылатые ракеты большой дальности и оперативно-тактические баллистические ракеты. О каких ракетах идёт речь?

В первую очередь — модернизированные тактические ракеты большой дальности Р-360М «Нептун-МД», часто называемые «Длинным Нептуном». Эти ракеты с увеличенной топливной системой и уменьшенной массой боевой части (около 150 кг) имеют дальность 650−750 км и низковысотный профиль полёта с огибанием рельефа местности на высотах 100−35 м. Благодаря скорости около 0,85 М и большой отражающей поверхности обнаружить их и перехватить несложно для современных ЗРК типа «Бук-М3» или комплексов «Панцирь-С1», если они правильно рассредоточены по направлениям угрозы. Также помощь могут оказать самолёты ДРЛОиУ типа А-50У с радарами «Шмель-М», способные обнаружить ракеты за 130−150 км и дать целеуказание системам С-400 или С-350В «Витязь».

Важно отметить: в отличие от БПЛА-камикадзе, ракеты «Нептун-МД» пока не оснащены модулями обмена тактической информацией для корректировки маршрутов во время полёта — они чаще оказываются в зоне действия наших средств ПВО. Однако при массовом применении сотен таких ракет потребуется развёртывание множества зенитных комплексов для их перехвата — противник редко использует все свои арсеналы одновременно против наших ключевых объектов.

Также у ВСУ есть несколько десятков оперативно-тактических квазибаллистических ракет типа «Сапсан», вероятно, около 50−70 единиц. Их скорость достигает 5,5−6 М при дальности около 450−500 км и высоте траектории до 60−70 км. Перехват таких целей осуществляется средствами ЗРК С-400, С-300В4 или комплексами типа «Бук-М3». Новые версии этих систем получили обновлённое программное обеспечение для более эффективной борьбы с баллистическими целями.

Эффективность отражения предстоящих ударов будет зависеть от количества запущенных ракет и правильной рассредоточенности систем ПВО по направлениям угрозы.