Intermarium

Означенная стратегия имеет цель увековечить господство США над Евразией посредством блокирования возможности появления здесь местного гегемона. С этой точки зрения, примечательно то, что политика США в геополитическом буфере на границах Европы направлена не только против России, но и Германии.

На прошлой неделе президент США Барак Обама посетил Варшаву. Определяющую роль в выборе Белым домом именно Польши в качестве первого пункта европейского визита американского президента сыграл кризис на Украине. В своей геополитической стратегии именно Польше Фридман отводит ключевую роль в формировании в регионе нового военного альянса под эгидой США. Здесь Фридман обращается к политическим планам Юзефа Пилсудского (1867-1935). Однако планы Пилсудского имели четкую историческую подоплеку - это воспоминание о Ягеллоновской Европе ХV - начала ХVI веков, какое-то время успешно противостоящей немецкому, турецкому и русскому натиску.

Проблемой наших дней остается отсутствие политической гомогенности в регионе Центральной Европы. Даже состоящая из Польши, Венгрии, Чехии и Словакии Вышеградская группа (V4), задуманная как реинкарнация Ягеллоновской Европы, постоянно демонстрирует за прошедшие четверть века отсутствие внутреннего единства по всему спектру внешних проблем. Вопросом остается, сумеют ли американцы сейчас преодолеть разногласия в регионе, забывшем о том, что он может быть самостоятельным игроком в Европе, а не полем битвы для внешних сил.

По крайней мере, Фридман - выходец из этого региона, размышляет над этой проблемой. Другие пытаются действовать, раздувая конфликт на Украине.

Джордж Фридман: Геополитическое путешествие

Часть 2: Пограничные земли

Пограничные земли являются регионом, где история демонстрирует константу - все находится в движении. Страны, которые мы посетим в этой поездке - Турция, Румыния, Молдова, Украина и Польша занимают пограничную между исламом, католичеством и православием территорию.

Римско-католическая Австрия Габсбургов боролась с исламской Османской империей на протяжении веков до переломной битвы под Веной в 1683 году. Начиная с ХVIII века, православная Россия расширялась с востока через Белоруссию и Украину. На протяжении более двух столетий пояс из стран, простирающихся от Балтики до Черного моря, был пограничьем, за которое воевали три империи. Бесконечные перестановки были здесь.

Холодная война была последней четкой конфронтацией России против Западной Европы при значительном доминировании Соединенных Штатов. Этот пояс стран был твердо, если неофициально, в советской империи. Теперь они вновь являются суверенными. Мой интерес к региону: понять более четко, как в следующей итерации будет играть региональная геополитика.

Россия является гораздо более мощной, чем это было 10 лет назад. Европейский Союз переживает внутреннее напряжение, и Германия пересматривает свою позицию. Соединенные Штаты играют неуверенную и сложную игру. Я хочу понять, как полукруг государств от Турции до Польши размышляет о своем позиционировании в следующей итерации в региональной игре.

Меня обвиняли в стиле мышления старого солдата холодной войны. Я не думаю, что это правда. Советский Союз развалился, и влияние США в Европе снизилось. Независимо от того, что будет дальше, это не будет холодная война. Но, чего я не ожидаю, так это того, что здесь будет регион вечного мира. Этого никогда не было и раньше. Этого не будет и в будущем. Я хочу понять картину конфликта, который будет происходить в будущем. Но для этого мы должны начать с прошлого, и не с холодной войны, а с Первой мировой войны.

Региональные перестановки после Первой мировой войны

Первая мировая война создала принципиально новую архитектуру в этом регионе. Империи Османская и Австро-Венгерская распались, Российская империя была заменена Советским Союзом, а Германская империя была свергнута и заменена республикой. Ни один регион в мире не пострадал больше, или оказался беднее от войны, чем этот регион. В действительности, война не закончилась для него в 1918 году. Она продолжалась после того, как схватка между империями неохотно затихала, и новые нации боролись внутри и между собой. Распад империй позволил целому ряду народов появиться в качестве независимых наций. От стран Балтии до Болгарии эти нации стали национальными государствами. Многие границы и некоторые нации были зафиксированы державами-победительницами в Версале и Трианоне. Там из набора враждебных народов изобрели Югославию, что означает "земля южных славян". Они изменяли их границы. Если Франция, Великобритания и Соединенные Штаты провозгласили порядки в регионе, то поляки сохранили их.

Граница между Российской империей (СССР) и Европой делится на две части. Карпатские горы образуют четкую границу между русскими и остальной частью Европы к югу от Словакии. Эти горы не особенно высокие, но они являются преградой с разбросанными деревнями и несколькими хорошими дорогами. Карпаты принадлежали в разные времена всем странам в регионе, но Карпаты нелегко контролировать. Даже сегодня в них частично правят бандиты. Это не невозможно перемещать армию через Карпаты, но в данном случае это не так просто.

В северной части Европы преобладает обширная равнина, простирающаяся от Франции до Москвы. Она плоская и болотистая на севере, но, в целом, это хорошая местность для движения армий. Несмотря на то, что некоторые реки создают речные барьеры, это маршрут завоевателей Европы. Наполеон двигался по этой равнине на Москву, также это делал Гитлер (который также двигался через Кавказ). Сталин вернулся по пути, пройденному Наполеоном и Гитлером.

Intermarium (Междуморье)

После Первой мировой войны Польша вновь появилась в качестве суверенного государства. Русские капитулировали перед Германией в 1917 году и подписали договор о мире в Брест-Литовске в 1918 году, по которому уступили большую территорию, в том числе, Украину Германии. После поражения Германии Брест-Литовский договор утратил свою силу, и русские попытались вернуть то, что они отдали по этому договору. Частью этого была Польша. В 1920 году состоялась переломная битва под Варшавой, в которой армия под командованием польского генерала Юзефа Пилсудского, заключившего союз с Украиной, который, впрочем, не работал, остановила советское вторжение. Пилсудский был интересной фигурой - реакционером в некотором смысле, радикалом в другом. Но именно ему принадлежало геополитическое видение, которое меня интересует. Он был, прежде всего, польским националистом. Пилсудский понял, что поражение России от рук Германии было первым шагом к независимой Польше. Он также считал, что польское доминирование над Украиной - древняя уловка, будет гарантировать свободу Польши после того, как Германия потерпит поражение. Его попытка объединиться с Украиной не удалась. Русские победили украинцев и повернули на Польшу. Пилсудский разгромил русских.

Интересно порассуждать об альтернативной истории. Если бы Пилсудский потерял Варшаву, то Северо-Европейская равнина была бы открыта настежь, и Советы, возможно, двинулись бы в Германию. Несомненно, французы выступили бы, чтобы блокировать их. Но во Франции была мощная коммунистическая партия, которая ограничила бы смелость для ведения войны. Это дало бы возможность для разыгрывания многих различных вариантов, если бы Пилсудский не остановил русских. Но он сделал это. У Пилсудского была другая идея. Германия была в руинах, как и Россия, но они обе восстанавливались. Задуманный Пилсудским альянс, будь он создан до того, как они возродились, смог бы спасти регион. Его задумка была тем, что называется Intermarium (Междуморье) - союз наций между Балтийским и Черным морями, построенный вокруг Польши и включающий Чехословакию, Венгрию, Румынию, Финляндию и страны Прибалтики. Этот союз никогда не был создан, но будь он создан, Вторая мировая война, может быть, никогда не случилась бы, а случись, разыгрывалась бы по-другому. Именно эта идея сидит у меня в голове в последнее время при мысли о том, что будет после НАТО и амбициозных концепций европейской федерации.

Идея Intermarium'a Пилсудского имеет логический, если не исторический смысл. Она не стала исторической, потому что эта пограничная область всегда была полем битвы для других. Она никогда не формировала внутреннее единство, чтобы определять свою судьбу.

Российско-германские отношения

Во многих отношениях сам вопрос не был прерогативой самих пограничных государств. Состояние дел зависит отчасти от того, что хочет и что планирует Россия, и от того, что хочет и планирует Европа. Как всегда, Intermarium схвачен между Россией и Европой. Там на данный момент нет южной европейской державы (памятной Австро-Венгерская империи), но на севере есть Германия - страна, которая пытается найти свое место в Европе и в истории. Во многих отношениях Германия является загадкой.

2008 год и греческий экономический кризис шокировали немцев. Они видели в Европейском союзе средство решения проблемы европейского национализма и инструмент процветания. Когда грянул кризис, немцы обнаружили, что национализм поднял голову в Германии настолько, насколько это было в других странах. Немцы не хотят выручать греков, и все вопросы о цене и ценности Европейского союза стали одним центральным вопросом в Германии.

Германия не думала о себе как о суверенной державе с 1945 года. Она начала думать об этом пути снова, и это может изменить все, в зависимости от того, когда это произойдет. Одним из аспектов этого могло бы стать изменение германо-российских отношения. В разное время, начиная с 1871 года и воссоединения Германии, немцы и русские были то союзниками, то смертельными врагами. Прямо сейчас имеется логика в тесных германо-российских отношениях. Экономически они дополняют и нужны друг другу. Россия экспортирует сырье, Германия экспортирует технологии. Та и другая испытывают давление со стороны Соединенных Штатов. Вместе они смогли бы противостоять этому давлению.

Тихий роман начался между ними (Россией и Германией), и это привлекает мое внимание к странам, которые я посещаю. Для Польши призрак германо-российской Антанты является историческим кошмаром. В последний раз это произошло в 1939 году. Польша была разорвана и потеряла свой суверенитет на 50 лет. Едва ли найдется семья в Польше, которая не сможет назвать своих мертвецов от тех времен. Конечно, говорят, что на этот раз все будет иначе, что немцы уже не те, не те и русские. Но геополитика учит, что субъективные наклонности не стирают исторические закономерности. Что бы поляки не думали и не говорили, они должны нервничать, хотя они и не признаются в этом.

Признание страха в отношении Германии и России станет признанием недоверия, а недоверие не допускается в современной Европе. Тем не менее, поляки знают историю, и было бы хорошо услышать то, что они должны сказать или, по крайней мере, как они это говорят. И это имеет огромное значение, чтобы услышать, что они говорят, но не говорят в этих условиях о Соединенных Штатах.

Роль Румынии

Румыны находятся в другом положении. Они отделены от русских буфером в виде Украины и Молдовы, и градус их беспокойства должен быть ниже. В отличие от поляков, располагающихся на Северо-Европейской равнине, они, по крайней мере, имеют Карпаты, проходящие через их страну.

Но что же нам делать с Украиной? Ее правительство является пророссийским (Фридман подразумевает правительство президента Януковича, статья написана в 2010 году). Украина заключена экономическими реалиями в сильные российские связи. Конечно, при расширяющемся руководстве Германии, Евросоюз не собирается прийти Украине на помощь. Вопрос в случае с Украиной: закончилась ли попытка добиться полной независимости, и она должна быть заменена некоторой неофициальной, но железной связью с Россией, или же еще украинцы имеют пространство для маневра? Со стороны кажется, что у них мало места для того, чтобы дышать, не говоря уже о маневре, но именно этот вопрос будет поставлен украинцам. Они будут, конечно, активно отстаивать свою независимость, и будет важно услышать не то, что они скажут, а как ответят малыми жестами. В Европе нет более важного вопроса в данный момент, чем будущее Украины.

Для Румынии это имеет жизненно важное значение, потому что ее буфер может превратиться в ее границу, если русские вернутся на эту границу. Вот почему Молдова также имеет значение. Молдова раньше называлась Бессарабией. Когда Сталин совершал свою сделку с Гитлером в 1939 году, частью этой сделки было то, что Бессарабия, которая тогда была частью Румынии - союзника Германии, будет захвачена Советами. Это отодвигало Румынию от реки Днестр подальше от Одесского порта - порта критической важности на Черном море. Бессарабия оставалась частью Советского Союза после войны.

Когда распался Советский Союз, Молдова стала независимой на пространстве от Румынии до восточного берега Днестра. Область к востоку от Днестра - Приднестровье незамедлительно вышла из Молдовы с помощью России. Молдова стала румыноговорящим буфером на реке Днестр. Молдова является самой бедной страной в Европе. Ее основной экспорт - это вино, посылаемое в основном в Россию. Русские блокировали экспорт молдавского вина по причине влияния "на здоровье". Я думаю, что вопрос здоровья является геополитическим, а не биологическим. Если Молдова является независимым проевропейским государством, то Украина является менее изолированной, чем русские хотели бы видеть. Молдова может в отдаленном будущем стать базой для операций против российских интересов. Каждый дюйм до Одессы выгоден для потенциальных врагов. Именно это было причиной, почему Сталин захотел взять Бессарабию от Гитлера. Это соображение не исчезает, а русские действуют, чтобы изолировать и оказать давление на Молдову прямо сейчас, а вместе с ней и на Румынию.

Мой визит в Румынию и Молдову был связан с попыткой получить представление о том, как они оценивают ситуацию на Украине, что они думают о российских намерениях, и что они планируют делать. Румыния всегда остается трудной для прочтения страной. В геополитическом плане ее столица находится на "неправильной стороне" Карпат в случае русской угрозы. На "правильной стороне" - если угроза исходит от Австрии или Германии. Румыния ориентирована на Европейский Союз, но она является одной из многих стран союза, которые не могут, на самом деле, принадлежать к нему. В отличие от поляков, для которых история и сопротивление - традиция, румыны приспосабливаются к господствующим ветрам. Было бы хорошо узнать, куда, как они чувствуют, ветры дуют прямо сейчас. Я сомневаюсь в том, что они будут делать все, чтобы спасти Молдову от гнева Москва, но не ясно находится ли Молдова в опасности. Тем не менее, ясно одно: если русские освоят Украину, то Молдова является важной частью территории, которая не только защищает Украину, но и создает варианты в сторону Румынии и юго-запада Европы.

Иногда небольшие территории, которые вне чьего-либо внимания, представляют собой тестовый случай. Турция является местом, где я побывал несколько раз за последние несколько лет, и ожидаю, что повторно много раз побываю в этой стране. В моей книге "Ближайшие 100 лет" я утверждаю, что Турция будет великой державой в ближайшие 50 лет или около того. Мне комфортно от моего долгосрочного прогноза, но ближайшее десятилетие будет переходным периодом для Турции от одной из стран, с которой сталкивались Советы в системе альянса США, к возрождающейся державе со своим собственным суверенным правом.

Турция будет ничьей пешкой, и она будет отстаивать свои интересы за пределами своих границ. В действительности, с увеличением ее мощи на Балканах Турция окажется одной из держав, с которой таким странам, как Румыния придется столкнуться. Мне будет интересно услышать от румын и молдаван, каковы их взгляды на Турцию с этой точки зрения. Ее возрождение будет медленным процессом с неизбежной чередой неудач и разочарований, но даже сейчас ее коммерческое влияние можно ощутить в бассейне Черного моря.

Мне будет интересно услышать от турок, как они оценивают русских (и, конечно, Иран и арабские страны, а также Центральную Азию). Россия, как она видится глазами своих соседей, является целью этой поездки. Об этом я хотел бы поговорить. Поляки, украинцы, румыны и молдаване - все хотят говорить о России. Турки захотят обсудить многие вопросы, Россию, возможно, наименее всего. Я должен буду упорно трудиться, чтобы привлечь их к этой теме.

Геополитическая теория

В конце концов, я собираюсь в регион, имея аналитическую базу, теорию, которую мне будет необходимо проверить. Эта теория утверждает, что мир после окончания холодной войны подходит к концу. Россия вновь обретает исторически узнаваемую форму. Германия только начинает процесс пересмотра своей роли в Европе, а слабые стороны ЕС стали очевидными. Турция уже предприняла первые шаги к превращению в региональную державу. Мы в начале периода, в котором эти силы собираются сами играть.

Для Соединенных Штатов появление Турции выгодно. Соединенные Штаты заканчивают свои войны в регионе, и Турция будет мотивирована, чтобы заполнить оставшийся вакуум для борьбы с радикальным исламом. Те, кто утверждают, что турецкое правительство радикально исламистское, просто ошибаются по двум причинам. Во-первых, Турция глубоко разделена, с мощными наследниками светских традиций Кемаля Ататюрка на одной стороне. Они слишком сильны, чтобы позволить радикальному исламу подавить их.

Во-вторых, исламизм турецкого правительства никак не может идти в сравнение с Саудовской Аравией, например. Ислам имеет многие оттенки, как и христианство, и турецкая версия происходит из османской истории. Это тонкий, гибкий и, прежде всего, прагматичный ислам. Он происходит из истории, в которой турецкий ислам в союзе с католической Венецией доминировал на Средиземное море. Так турецкий ислам не является достаточно сильным, чтобы навязать себя секуляристам, и он является слишком урбанистичным, чтобы поддаваться упрощенному радикализму.

Турецкий ислам будет делать то, что он должен делать, но помогать Аль-Каиде - не в его повестке дня. Тем не менее, будет хорошо пообщаться с секуляристами, которые относятся к нынешней власти со страхом и недоверием, и выяснить, остаются ли они уж такими хрупкими, как никогда. В то время как Соединенные Штаты могут приветствовать могущественную Турцию, то же самое не может относиться к могущественной России, которая в особенности не один раз оказывалась в союзе с Германией.

Синглом крупнейшего американского страха не должны быть Китай или Аль-Каида. Страшить должно объединения технологий Европейского полуострова с природными ресурсами России. Это создало бы силу, которая могла бы бросить вызов американскому превосходству. Это стало бы тем, вокруг чего ходил ХХ век.

Германо-российские отношения, как бы они не были ранними и приглушенными, должны влиять на США. Для меня не ясно, как американское руководство понимает все это. Ум Вашингтона представляет собой смесь клише о России и Европе постхолодной войны и одержимость терроризмом. Сейчас не время для четкого стратегического мышления в Вашингтоне. Я нахожу раздражающим ходить туда, так как они считают мои взгляды алармистскими и экстремальными, в то время как я нахожу их взгляды устаревшими и упрощенными. Вот почему мне нравится Остин. Я знаю, что поляки, например, глубоко обеспокоены тем, что Вашингтон не понимает проблем. Но в Соединенных Штатах Вашингтон делает программные документы лишь изредка в истории. Соединенные Штаты являются огромной страной, и Вашингтон мыслит себя как ее центр, но это в действительности не так. Соединенные Штаты не имеют центра. Давления мира и общественности формируют его действия, хотя и неохотно. У меня нет права формировать что-либо, но для того, чтобы Вашингтон поддержал Польшу, ему должны быть показаны пути. В этом случае я собираюсь изучить теорию, которую Пилсудский положил на стол от Intermarium'a.

Я считаю НАТО бюрократией, осуществляющей надзор над союзом, чья миссия была выполнена 20 лет назад. С американской точки зрения, подвигнуть Францию или Германию невозможно и бессмысленно. У них есть свои собственные интересы и другая география. Intermarium - это Польша, Словакия, Венгрия, Румыния и, возможно, Болгария, что представляет альянс этого поколения. Он блокирует русских, откалывает их от немцев и мягко ограничивает посягательства Турции на юго-восточную Европу. Страны Intermarium'a остаются увлеченными Европейским Союзом и НАТО, но увлечение снижается. В 2008 году безразличие Германии не понравилось в этих странах, и они узнают, что НАТО - уже история. Поляки должны быть лидерами блока, а румыны - южным якорем. Я думаю, что поляки думают в этих терминах, но румыны далеки от этой идеи.

Я не уверен. Я хочу узнать. С моей точки зрения, при поддержке США Польша, охраняя Северо-Европейскую равнину, со Словакией, Венгрией и Румынией, охраняющими Карпатские подходы, будет предотвращать то, чего Соединенные Штаты должны бояться больше всего: союза между Россией и Германией, плюс Западной Европой. Ключ восприятия Европейского союза меняется в Intermarium. Я хочу посмотреть, как далеко это зашло. Ничего, конечно, не может быть дальше ума Вашингтона. Вашингтон по-прежнему думает о России, как о несостоявшемся государстве 1990-х годов. Он просто не относится к этому серьезно. Он думает о Европейском Союзе, испытавшем потрясение, из которого он будет восстанавливаться. Но, в основном, Вашингтон думает об Афганистане.

По вполне понятным причинам, Афганистан высасывает пропускную способность Вашингтона, позволяя остальному миру маневрировать по своему усмотрению. Как я уже сказал, у меня нет никакой власти формировать что-либо. Но именно в этом - очарование США, что отсутствие власти и безвестность не являются препятствием для взгляда на мир и размышлений о том, что будет дальше. Я не формирую стратегию, но изучаю геополитические силы. Я не планирую, что должно быть, но думаю о том, что, скорее всего, произойдет. Но при этом мне нужно проверить реальность, и для этого я начну с Румынии.

Джордж Фридман