Сергей Худиев: Драки не избежать

фото vm.ru

Когда «художник» Павленский устраивал поджоги и собирал восторженные отзывы московских хипстеров, ФСБ могла бы ответить всем аплодирующим словами Арагорна из «Властелина колец»: «путники косятся, встретив на дорогах, селяне изощряются, выдумывая для нас прозвища.

Один толстый трактирщик прозвал меня Колобродом, а, между прочим, живет он в одном дне пути от таких чудищ, что увидишь только – обомрешь, а если оно наведается к нему в гости, от деревни и труб не останется. Но он спит себе преспокойно, потому что не спим мы».

Только что мы увидели этих чудищ в Париже. Почему они выбрали именно Париж? Потому что смогли. Они хотели бы сделать то же самое в Москве, и обещали это – но не получилось. Государство создает для этого некоторые затруднения. В некоторых кругах принято относиться к своему государству с насмешкой и презрением – это обязательный признак «порядочного человека».

Однако нельзя не заметить, что у хипстеров есть возможность выискивать глубины смысла в выходке Павленского, и вообще фрондировать, сидя в уютном кафе с чашкой латте и макбуком, только потому, что государство российское – такое, какое есть – стоит между ними и головорезами, которые охотно сняли бы их в своих роликах.

Второе, что стоит отметить – операция российской авиации в Сирии вызвала разговоры о том, что она навлечет на нас месть террористов. Вместо этого месть террористов обрушилась на Францию.

Почему? Мне вспоминается книга «Обряд» (The Rite) американского журналиста Мэта Баглио – по ней еще был снят одноименный фильм ужасов. В книге речь идет о священниках, которые занимаются экзорцизмом – то есть изгнанием демонов из одержимых.

«Вы не опасаетесь, – спрашивает журналист у священника, – что демоны будут вам мстить?» «Нет, – отвечает тот. – Все зло, которое они только могут сделать, они сделают в любом случае». Террористы – это не те люди, которых можно «не разозлить». Они будут творить все зло, которое могут, в любом случае.

Потому что бывают войны империалистические – державы делят сферы влияния, при этом их цель – не уничтожить друг друга (они понимают, что это слишком дорого, и платить такую цену не хотят), а добиться более выгодной для себя конфигурации.

Соседи по планете пихаются локтями, понимая, что им еще оставаться соседями, и сражаются за свои интересы. К этой категории относится, например, конфликт между Россией и США на территории Украины – в нем естественно стремиться к деэскалации и компромиссу, потому что конфликты такого рода обычно и завершаются компромиссным миром.

Но бывают войны иного типа – войны идеологические, когда по крайней мере одна из воюющих сторон имеет видение мира, исключающее существование оппонентов.

Террористическая организация ИГИЛ сражается не за интересы – она сражается за мистическое видение Великого Халифата, который точно несовместим с существованием России и ряда других государств в текущих, да и каких-либо вообще границах. Компромиссный мир тут невозможен.

И это демонстрируется с большой настойчивостью. Хотя в ходе любых военных конфликтов гибнут и гражданские лица, ракеты могут по ошибке попадать в больницы или жилые дома, обычно считается, что намеренно, целенаправленно убивать именно безоружных – военное преступление.

Террористы демонстративно делают именно это – атакуют не военные объекты, а случайных и заведомо безоружных людей, которые просто сидят в кафе или ходят по улицам.

Они показывают себе, своим сторонникам и своим врагам, что у них просто нет общей этической базы с остальным человеческим родом. Чтобы договариваться – и иметь какую-то веру в то, что договор будет соблюдаться – эту общую этическую базу надо иметь.

Вы не можете договориться с теми, кто подчеркивает, что для них убийство случайных и невинных людей – подвиг. Можно договариваться с довольно неприятными представителями рода человеческого, но не с теми, кто намеренно и открыто себя из этого рода вывел.

Тут уж действительно остается согласиться с тем, что драки не избежать – и лучше помочь светскому правительству Асада отбиться в Сирии, чем ждать, пока боевики сожрут его и явятся сначала в Среднюю Азию, потом в Россию.

Парижская резня вызвала, конечно, и всплеск конспирологии. Притом что хаос на Ближнем Востоке – несомненный результат высокомерной, некомпетентной и безответственной политики Запада и США особенно, едва ли имеет смысл полагать, что ИГИЛ намеренно создано или контролируется США.

В мировых столицах (и в Вашингтоне в частности) сидят не великие некроманты, которые управляют демонами, а обычные люди, которые освободили демонов не потому, что сильно хотели – а потому, что они просто нерассудительны. Это не значит, что они рады демонам, дружат с ними или их как-то контролируют.

Стоит напомнить и еще об одном: одна из целей теракта – возбуждение ненависти между мусульманами и их соседями. Любой человек, который имеет хотя бы общее представление об исламском мире, понимает, что это примерно миллиард самых разных людей, которые могут придерживаться весьма разных пониманий своей веры, жить в разных странах и принадлежать к разным культурам.

До того, как явилось ИГИЛ, христиане и мусульмане на Ближнем Востоке больше тысячи лет уживались между собой, как правило, мирно.

ИГИЛ очень хочет, чтобы их воспринимали как представителей всего исламского мира – но это было бы, во-первых, совершенно несправедливо по отношению к мусульманам, которые в той же Сирии воюют против ИГИЛ, во-вторых – глупо. Во время войны нужно умножать число союзников и не умножать число врагов.

И понимать, что для террористов нет большой разницы между парижанином и москвичом – как и между фрондирующим хипстером и сотрудником ФСБ. Они убьют всех, кого смогут. Надо, чтобы не смогли.

Сергей Худиев "Взгляд"