"Политбюро 2.0" и посткрымская Россия

9 августа 1999 года, ровно 15 лет назад Владимир Путин был назначен исполняющим обязанности председателя правительства. За эти годы он сталкивался и успешно справлялся с разными типами вызовов. Интересно, насколько в разных амплуа он при этом выступал — военный лидер и защитник территориальной целостности страны (в 1999-2000 гг.), экономический реформатор (в начале 2000-хх), борец с олигархической угрозой (2003-2004), лидер стабильного развития (2004-2009), антикризисный менеджер (2010), защитник большинства от агрессивного меньшинства и одновременно политический реформатор (2011-2013).

Но, несмотря на разные образы, политическая стратегия Путина все это время строилась на нескольких доминантах. Во-первых, это удержание территориальной целостности РФ, что воспринимается Путиным как его персональная миссия. Во-вторых, это — обеспечение внутри российской элиты такого баланса сил, который не ставил бы под сомнение лидерство Путина. В третьих, это сохранение высокого уровня личной популярности у населения. Всегда оставалось приоритетом снижение возможностей внешнего воздействия на поведение российской элиты. И, наконец, все эти годы велась борьба за сохранение места в клубе ведущих мировых лидеров и геополитического влияния России через контроль энергопотоков и усиление зоны влияния на постсоветском пространстве.

И мы видим, что за эти 15 лет все эти приоритеты работали, а страна приросла двумя новыми субъектами федерации. Оппонентов Путину внутри элиты не было и нет. И санкции (вкупе с заблаговременно принятыми мерами по снижению зависимости российских политиков от Запада) скорее лишь сплотили элиту вокруг президента.

Однако сегодня перед Путиным одновременно стоит несколько вызовов — противодействие давлению со стороны коллективного Запада (я думаю, что будет практически невозможно вывести ЕС из-под влияния США) и удержание достигнутого за время его правления самого высокого за историю России уровня жизни населения.

1. «Заблаговременная победа», когда исход решающего политического сражения решается еще до его начала (как это было практически перед каждыми президентскими выборами и как это было в ситуации с Крымом). Поэтому можно предположить, что политически исход следующих президентских выборов также будет решен заблаговременно, в том числе и для того, чтобы не допустить попыток внешнего влияния на их результат;

2. «Выравнивание элит», когда не допускается чрезмерное усиление ни одной из элитных групп. Мы видим это на примере постоянной кадровой ротации, особенно в силовом блоке;

3. «Оттеснение попутчиков и вовлечение новых союзников». Сегодня это наиболее актуальная технология, поскольку изменившаяся конъюнктура требует обновления пула союзников во внешней политике и привлечения новых кадров, вплоть до конструирования новых элитных групп внутри страны;

4. «Конкуренция преемников», которая ставит своей целью тестирование разных типов персонифицированных подходов к решению актуальных задач;

5. «Внутренняя консолидация» перед внешней угрозой.

Личностные ресурсы для решения этих задач у Путина есть. Это и огромный опыт, сопоставимого с которым сегодня не имеет ни один из мировых лидеров. И наличие устойчивой системы ценностей. И редкая в наше время способность открыто озвучивать свои мотивы и интересы. Это также прагматизм и умение делать своими союзниками даже вчерашних оппонентов. Напомню, что Путин начинал как прозападный политик. И даже после того, как президент США Джордж Буш-младший отверг протянутую ему в сентябре 2001 года руку, инициировав расширение НАТО, Путин сделал вторую попытку союза с Западом, запустив политику «перезагрузки». Не исключено, что, несмотря на очевидный сегодня азиатско-латиноамериканский тренд российской внешней политики, мы увидим и третий раунд потепления отношений с США и ЕС.

Далее, это здоровый («органический») консерватизм, который исходит из принципа «не навреди» и выражается, в том числе, в кадровой стабильности. То, что «Путин своих не сдает», известно, и это дает ему определенное преимущество перед западными политиками, которые за последние несколько лет продемонстрировали несколько ярких примеров сдачи своих союзников. В то же время мы видим, что, аккуратно тестируя, президент вовлекает в свою орбиту все новых людей.

И, наконец, в условиях клипового характера современных масс-медиа незаменимым является яркий личностный стиль и брутальный имидж президента.

Как результат, при всей критичности по отношению к президенту России со стороны внешних игроков, мы можем фиксировать беспрецедентные рейтинги одобрения со стороны населения — сейчас это 88%. Сопоставимые 90-процентные рейтинги старшего и младшего Бушей в США были зафиксированы в ситуации военного времени, и эти пики были ситуативными.

И сегодня есть все основания полагать, что мы живем в век одной из ярчайших иллюстраций на тему «роль личности в истории».

«Политбюро 2.0»

«Политбюро 2.0» остается ключевым институтом представительства элитных интересов в Российской Федерации.

Под «Политбюро 2.0» мы понимаем неформальную сетевую структуру согласования интересов основных элитных кланов, в которой арбитром и наиболее влиятельной фигурой является Владимир Путин.

Модель «Политбюро 2.0», описывающая неформальную систему управления Российской Федерацией, была впервые предложена в августе 2012 года и, на наш взгляд, доказала свою объясняющую и прогностическую ценность.

Альтернативные модели функционирования российской политической системы, предложенные в последнее время, имеют ряд недостатков.В частности, модель «персоналистской диктатуры В. Путина», якобы пришедшей на смену «Политбюро 2.0», не объясняет тот факт, что фигуры, которые были обозначены нами в качестве полноправных членов «Политбюро 2.0», продолжают выступать в роли основных бенефициаров процесса перераспределения ресурсов. Если говорить о якобы спонтанных решениях В. Путина, в частности, в отношении Украины (хотя на самом деле они были реактивными, но не спонтанными), то процесс их реализации так или иначе требовал предварительной подготовки и проработки. И тогда возникает вопрос, кто и как готовил эти решения, а затем координировал их реализацию.

Медиакратическая модель (Г. Павловский), которая наделяет функцией демиургов политического дискурса руководителей крупнейших телевизионных каналов, не объясняет резкие изменения в риторике каналов относительно новых украинских властей, которые неоднократно происходили в течение этого года. Ясно, что пульт управления каналами находится отнюдь не у руководства самих каналов.

Ряд прогнозов, которые были даны в наших докладах «Большое правительство Владимира Путина и Политбюро 2.0»(август 2012 г.), «Политбюро 2.0 накануне перезагрузки элитных групп. Часть I»; «Политбюро 2.0 накануне перезагрузки элитных групп. Часть II» (январь-февраль 2013 г.), «Год правительства Дмитрия Медведева» (май 2013 г.), оказался верным.

В частности, можно отметить следующее:

1. Владимир Путин за прошедшие с выхода первого доклада два года практически буквально реализовал описанную нами концепцию «Большого правительства»:

- создано Расширенное правительство;
- создан президиум Экономического совета при Президенте (в него, в частности, вошел экс-министр финансовАлексей Кудрин), который наряду с президентскими комиссиями конкурирует с Правительством за функцию стратегического планирования;
- в Правительство делегируются чиновники из Администрации Президента – на пост вице-премьера перешел Юрий Трутнев, Эльвира Набиуллина возглавила Центробанк;
- Президент перешел на формат регулярных встреч с министрами и заслушивания их отчетов;
- «Открытое правительство» постепенно вытесняется обновленной Общественной палатой и ОНФ;

2. Закончился демонтаж «тандема». Дмитрий Медведев стал техническим премьер-министром, что увеличило его выживаемость на этом посту;

3. В. Путин продолжил использование тактики создания секторальных систем сдержек и противовесов (подробнее об этом ниже);

4. Во внешней политике возник кризис в отношениях с Западом, поскольку, как мы отмечали в феврале 2013 г.,«противоречия с Западом в целом приобрели ценностный характер и не преодолеваются за счет экономического торга».

Подготовка к возможному противостоянию с США и их союзниками (вне зависимости от повода, который мог бы выступить спусковым крючком для подобного противостояния) велась В. Путиным и его окружением заблаговременно. Об этом свидетельствуют законодательные ограничения для госчиновников, минимизирующие возможность давления на них со стороны Запада (в частности, запрет иметь банковские счета за границей), и заблаговременная перерегистрация и продажа своих зарубежных активов членами «Политбюро 2.0» (в частности,Геннадием Тимченко).

Попытка выстроить модель отношений с «большой семеркой» на основе финансового и технологического спонсорства режима В. Путина в обмен на энергетическую безопасность не удалась. Помимо уже упомянутых ценностных различий, свою роль сыграло и то, что сильная сторона путинской дипломатии (личная коммуникация с мировыми лидерами «глаза в глаза») имеет и изнанку – недооценку роли институтов при принятии решений в западных странах.

Поэтому от модели активного сотрудничества с Западом (попыткой реализации которой было медведевское президентство) путинское Политбюро перешло к выстраиванию собственной зоны лояльности на постсоветском пространстве. И в этом направлении к началу 2014 года были достигнуты серьезные успехи:

1. Активно развивался Евразийский проект. Президенты Белоруссии и Казахстана;

А. Лукашенко и Н. Назарбаев фактически стали «кооптированными членами Политбюро 2.0»;

2. Власти Армении и Киргизии выразили желание присоединиться к проекту Таможенного союза;

3. Произошла смена власти в Грузии на гораздо более лояльных по отношению к России лидеров;

4. Украинское руководство отказалось от подписания соглашения об Ассоциации с ЕС. Украина фактически начала интегрироваться в евразийский проект по предложенной ее президентом В. Януковичем формуле «3+1».

Апофеозом внешних успехов В. Путина стало успешное проведение зимних Олимпийских игр в феврале 2014 года в Сочи.

На фоне этих успехов силовая смена власти в Украине в феврале 2014 г. стала серьезным ударом по стратегии В. Путина. Реагирование шло с использованием привычного для В. Путина паттерна 3 «досрочной победы» — содействие проведению референдума в Крыму и прием двух новых субъектов в состав РФ, что, по замыслу планировщиков операции, должно было заблокировать превращение Украины в военный антироссийский аванпост. Кроме того, паттерн «силового ответа на внешнюю угрозу» позволил В. Путину существенно нарастить свой электоральный рейтинг.

В значительной степени внутренняя политика В. Путина и, в особенности, его политика по отношению к элитам детерминирована анализом тех ошибок, которые были совершены В. Януковичем за время его президентства и привели к его бесславному бегству.

Впрочем, В. Путин и его команда анализировали опыт других переворотов на постсоветском пространстве и опыт «арабской весны».

Таким образом, среди приоритетов внутренней политики:
- Недопущение раскола элит. Обеспечение баланса интересов, с одной стороны, и предотвращение чрезмерного усиления отдельных групп, с другой стороны.

Именно поэтому в посткрымской России совокупное влияние «Политбюро 2.0» не снизилось, а, наоборот, выросло. А введение санкций со стороны США и ЕС сплотило членов «Политбюро 2.0» вокруг их лидера;

- Удержание высокого электорального рейтинга первого лица. Достигается путем «патриотической» мобилизации и социального популизма;

- Контроль над силовиками и повышение их лояльности. Усиливая влияние силовой корпорации в целом, В. Путин в то же время не позволяет ей консолидироваться.

Именно поэтому невозможно появление «силового вице-премьера» — В. Путин лично курирует эту чувствительную для него сферу. Конкуренция между силовыми структурами и их лидерами (Следственный комитет – Генеральная Прокуратура, А. Бортников – Н. Патрушев, Е. Школов – А. Бортников), если она не переходит рамки конвенциональной борьбы (как это было в 2014 г. в противостоянии ФСБ и МВД), даже неформально поощряется. При этом В. Путин расставляет на ключевые посты лично преданных ему людей (в частности, В. Золотов во главе Внутренних войск, делегирование людей из ФСО в МВД);

- Минимизация внешнего влияния на поведение элит (юридический запрет на владение счетами за рубежом и негласный запрет на владение недвижимостью);

- Контроль над медиа-пространством (через членов «Политбюро 2.0» и за счет минимизации участия иностранцев). Однако при расширении сферы контроля остро встает вопрос о качестве содержания;

- Перекрытие каналов внешнего финансирования оппозиции. Реализация данной задачи, в частности, стала индульгенцией для серьезного передела рынка финансовых услуг;

- Недопущение создания оппозиционных плацдармов на базе территориальных или отдельных социально-демографических групп. Поэтому реализуется политика умиротворения Кавказа (который гипотетически мог бы стать «российской Галичиной») и сохраняется фактическое табу на националистическую и «сепаратистскую» риторику. С этой точки зрения, потенциально проблемными точками, как ни странно, могут стать территории самопровозглашенных ДНР и ЛНР;

- Пресечение формирования негосударственного силового ресурса. (Стрелков) И тут власть сталкивается с тем, что необходимо утилизировать энергию идеологически заряженных российских добровольцев, принявших участие в боевых действиях на территории Украины, и их политических сторонников. Власть или перехватит лозунги и часть кадрового состава сторонников Новороссии в рамках нового политического проекта, или столкнется с их переходом в оппозицию;

- Обеспечение лифтов вертикальной мобильности. Инкорпорирование во власть потенциально опасных харизматиков. В первую очередь, работа в этом направлении будет вестись с региональными элитами. Другой источник кадров – менеджеры новых проектов. А потенциальные жертвы внутриэлитной борьбы – менеджмент уже существующих корпораций развития. Однако реализация данной задачи будет натыкаться на серьезное сопротивление сложившегося правящего слоя.

Трансформация Политбюро 2.0

Если в предыдущих докладах серии «Политбюро 2.0» орбиты российской власти представлялись в биполярной системе координат с двумя полюсами притяжения элит (И. Сечин как лидер условных «силовиков-государственников» и Д. Медведев как лидер «системных либералов»), то в текущих реалиях в связи с существенным ослаблением позиций данных игроков более адекватной становится секторальная схема (см. представленную ниже круговую диаграмму «Орбиты российской власти»). В зоне особого, личного контроля президента остаются сектора ТЭК, внешняя политика, оборона и ВПК, силовые структуры.

Ответственность за внутреннюю политику, социальную политику, финансовый сектор и инфраструктурные проекты распределена между членами «Политбюро 2.0».

Вместе с тем в традиционной для В. Путина управленческой схеме появляются системные риски. Более того, с течением времени она теряет эффективность. Во-первых, сохраняется главная точка напряженности — неопределенность вокруг больших инфраструктурных проектов государства, которые длительное время были главными драйверами деятельности ключевых элитных групп. Нехватка ресурсов и появление новых обременений (в частности, незапланированные расходы на Крым) приводит к тому, что некоторые проекты, скорее всего, будут отменены, как например скоростная ж/д в Казань.

Во-вторых, тяжелая бюджетная ситуация и замедление экономического роста потребовали создания нового управленческого контура в лице финансового триумвирата Набиуллина-Греф-Костин. Новая конфигурация, возможно, поставит точку в конкуренции за контролем над финансовым блоком, которая вошла в активную фазу после конфликта А. Кудрина с Д. Медведевым и смещения А. Сердюкова с поста министра обороны. Однакоотдельного члена «Политбюро 2.0», берущего на себя всю ответственность за государственные финансы, по-прежнему нет.

В-третьих, проблемными становятся отношения центр-регионы. У последних нет ресурсов для исполнения майских указов: преуспевшие в политическом контроле губернаторы наращивают внешние заимствования, другие напрямую обращаются к центру за помощью. В новых условиях наибольший шанс на выживание для губернаторов дают выстроенные отношения с членами «Политбюро 2.0». За влияние в ресурсно обеспеченных регионах идет жесткая борьба фракций.

В описанных выше условиях члены «Политбюро 2.0» не утрачивали свои позиции, а, наоборот, укрепляли их за счет кандидатов в члены «Политбюро 2.0» и более слабых элитных групп (пример – дело Евтушенкова), осуществляя передел сфер влияния в энергетике, металлургии, финансовом и коммуникационном секторах. Рассмотрим динамику внутри «Политбюро 2.0» более подробно.

Динамика влияния членов Политбюро 2.0

Дмитрий Медведев.

Гонка преемников и ее итоги. В конце 2013 г. – первой половине 2014 г. наблюдался своеобразный ремейк гонки преемников, проходившей в конце второго срока В. Путина в 2006-2007 гг. В тот исторический период руководивший национальными проектами Д. Медведев в итоге обошел считавшегося на первом этапе фаворитом С. Иванова. Ситуация отразилась зеркально и состоялся реванш С. Иванова. Ресурсы в значительной степени перетекли из рук премьер-министра в руки главы президентской администрации.

Дмитрий Медведев сохраняет пост премьер-министра (а, значит, и исполняющего обязанности президента в ситуации, если что-то происходит с В. Путиным) и, безусловно, остается полноправным членом «Политбюро 2.0», в первую очередь, из-за неизменности одного ключевого фактора — близости к верховному арбитру и наличию неформальной договоренности, срок которой еще не истек. По всем остальным важным пунктам влияния премьер-министр серьезно потерял в политическом весе. Его неформальное влияние, административный вес и влияние на силовые структуры снизились. Можно констатировать, что верных ему кадров практически не осталось ни в губернаторском корпусе, ни среди силовиков.

Шансом Д. Медведева на удержание своего ресурса было аккуратное использование оставшихся у него со времен президентства медийных и партийно-политических ресурсов. Для их поддержания Д. Медведеву не хватило в том числе и финансов: за последний год группа Д. Медведева получила ряд серьезных ударов по собственной финансовой базе и финансовой базе союзников, последним из которых стало «дело Евтушенкова». Контроль над медиа-ресурсами в значительной степени потерян, особенно тяжелой для Д. Медведева оказалась внезапная реорганизация агентства «РИА Новости».

В нише кумира либеральной интеллигенции бывший президент в 2013 г. столкнулся с конкуренцией со стороны А. Навального. Кроме того, амбиции по присутствию в данном поле заявили экс-министр финансов А. Кудрин, глава Сбербанка Г. Греф, от своих планов полностью не отказался и основатель партии «Гражданская платформа» М. Прохоров. Вышедший в конце 2013 года на свободу М. Ходорковский ослабил и без того не блестящие позиции Д. Медведева в западном общественном мнении, что привело к критическому снижению «внешнего ресурса» премьера. Та ниша, которая была у Д. Медведева раньше – главного витринного кремлевского либерала – сейчас не востребована.

По целому ряду направлений происходит пересмотр тех решений, которые были приняты за четыре года президентского срока Д. Медведева. Так, установленное в 2011 году правило, согласно которому Следственный комитет мог заводить уголовные дела по налоговым преступлениям только с санкции ФНС, будет пересмотрено в ближайшее время при активном лоббировании со стороны А. Бастрыкина и В. Колокольцева (закон находится на стадии третьего чтения). Инициатива Д. Медведева убрать представителей государства из советов директоров госкомпаний терпит крах. Даже в таком бытовом вопросе, как перевод времени, произошла ревизия наследия Д. Медведева. Все это происходит в условиях постоянно сужающегося коридора возможностей, в котором находится правительство. С одной стороны, замедляются темпы роста экономики, все чаще из уст экспертов звучат слова «рецессия». С другой стороны накапливаются обязательства, связанные с реализацией президентских указов от 7 мая 2012 г.

Сергей Иванов

За прошедший год руководитель администрации президента Сергей Иванов серьезно укрепил свои позиции как за счет возврата утраченных было позиций беспрепятственного доступа к президенту, так и за счет усиления своего неформального влияния. После того как С. Иванов начал курировать критически важное украинское направление (хотя стоит отметить, что на украинском треке сохраняется роль В. Суркова, который в связи с этим переместился в политический блок «Политбюро 2.0»), его статус среди членов Политбюро 2.0 возрос. Кроме того, новая роль позволила ему замкнуть многие формальные и неформальные процессы лично на себя. Укрепление ключевых позиций повлекло за собой естественное усиление его имиджевой и информационной активности, сделало символом и выразителем мнения группы «силовиков-государственников».

Сергей Собянин

Когда член Политбюро 2.0 мэр Москвы С. Собянин оказался в 2013 году потенциальным кандидатом на пост премьер-министра и в этом качестве включился в гонку преемников, против него выстроилась значимая элитная коалиция. С. Собянин временно выбыл из числа кандидатов в преемники из-за проведения слабой избирательной кампании по выборам мэра Москвы и отсутствия четкого имиджевого позиционирования. Победа с результатом в 51% (при стартовом рейтинге в районе 80%) выглядела неубедительной, особенно на фоне близкого к 30% результата новичка публичной политики Алексея Навального. Владимир Путин подвел итоги кампании: «Не Робеспьер». Более того, отказавшись выдвигаться от партии «ЕР», Собянин потерял и в партийно-политическом ресурсе, ведь рекомендацию на пост мэра Москвы он получил именно от этой партии. В результате он снизил свои позиции внутри «партии власти», не приобретя их в других партиях.

Метаморфозы бюрократа-назначенца и опытного аппаратчика в харизматического лидера крупнейшего региона страны не случилось. С. Собянин выступил как непубличный глава региона, а не как претендент на национальное лидерство. Более того, в течение 2014 года он вел себя не как публичный политик, а как расчетливый региональный чиновник, не ставящий себе задачу увеличить собственную политическую капитализацию. Его провинциальный имидж еще более укрепился по итогам кампании по выборам в Мосгордуму осенью 2014 года. С. Собянин снова дистанцировался от правящей партии, выбив для себя особые условия проведения выборов (и вообще продемонстрировав, что может управлять, только постоянно получая для своего региона особые условия). Выборы прошли в подчеркнуто административной манере исключительно по одномандатным округам, которые были скандально нарезаны в пользу «своих» кандидатов. Ход предвыборной кампании вызвал исключительно много вопросов, а результат выборов никак не укрепил позиции С. Собянина как федерального политика. Создает серьезные проблемы С. Собянину и недостаточная эффективность глав регионов, рекомендованных им на эти посты. Единственное исключение – его преемник на посту главы Тюменской области В. Якушев, самостоятельность которого после избрания в сентябре этого года неизбежно возрастет. Возможно, С. Собянин попытается усилить свое региональное влияние за счет попытки объединения Тюменской области и входящих в нее автономных округов в один субъект.

Сергей Шойгу

Министру обороны Сергею Шойгу удалось удержаться от вовлечения в гонку преемников, основными игроками в который были Д. Медведев и С. Собянин. С. Шойгу также мог бы попасть под удар своих «коллег по цеху», но стремительное развитие украинской ситуации сделало его практически неприкасаемым. Будучи лидером Путинского политбюро по символическому, имиджевому ресурсу С. Шойгу использовал прошедший год для усиления собственного неформального влияния, прежде всего, за счет эффективной операции по присоединению Крыма. Кампания вокруг «вежливых людей» позитивно повлияла и на имидж армии, и на имидж министра обороны.

Можно резюмировать, что резкий рост рейтинга В. Путина после присоединения Крыма сделал тему конкуренции преемников временно неактуальной. Зато посткрымская ситуация ставит задачи внутриполитического менеджмента по конвертации высокого рейтинга президента в конкретные результаты на региональных выборах.

Вячеслав Володин

Исторически не входящей в питерскую команду, первый заместитель руководителя администрации президента В. Володин наращивает ресурс доверия В. Путина за счет успешного проведения кампании по выборам Президента и региональных избирательных кампаний 2012 -2014 гг. За последний год он заметно усилил свое влияние на политические партии и партийно-политический процесс в целом. Человек, управляющий переформатированием партийного пространства и региональных элит (причем, влияющий и на кадровые назначения регионального уровня), закономерно набирает баллы и влияние. Одновременно с этим региональные кампании осени 2014 года показали небольшое ослабление его влияния на региональные элиты – часть губернаторов отказались играть по новым правилам и обеспечивать высокую конкурентность и прозрачность электоральных процедур (В. Шанцев, Н. Меркушкин, Г. Полтавченко). Кроме того, неизбежно растет самостоятельность избранных губернаторов, даже несмотря на показательную отставку в связи с «утратой доверия» недавнего избранного главы Брянской области Н. Денина. Видимо, в течение следующего года Володин будет активно использовать инструмент ОНФ как рычаг давления на губернаторов (контроль расходов и антикоррупционные расследования) и источник кадров.

Игорь Сечин

Переход условного лидера «либералов» Дмитрия Медведева в формат технического премьер-министра сделал ненужным и другой бывший полюс притяжения — в лице лидера условных «силовиков» Игоря Сечина. В связи с окончательным демонтажем тандемной схемы управления существенно снизилась роль президента НК «Роснефть» И. Сечина как альтернативного Д. Медведеву центра влияния внутри Политбюро 2.0. Соответственно, снизился его символически-имиджевый ресурс и уровень неформального влияния. Окончательный переход И. Сечина в статус крупного бизнесмена и проведение в 2013 году ряда сделок по поглощению новых активов позволили ему нарастить финансовый ресурс, однако параллельно происходило снижение его влияния лично на В. Путина (фактор «близости к Путину»), а, соответственно, на силовые структуры и элиты. Исключением стали возможности воздействия в регионах, где «Роснефть» имеет свои устойчивые интересы и рычаги влияния. Выход на свободу М. Ходорковского осложнил И. Сечину коммуникацию с западными бизнес-структурами, однако потери на внешней арене были компенсированы за счет союза с А. Лукашенко и значимости этого контакта в условиях повышения значимости структур ТС и выхода на первый план темы евразийской интеграции. Кроме того, у И. Сечина сохраняется хороший контакт с КНР и странами Латинской Америки. На текущий момент «Роснефть» наращивает активы, но в тоже время растет и долговая нагрузка компании.

Геннадий Тимченко

Из тройки представителей бизнес-окружения В. Путина наиболее успешным оказался владелец Volga Group Геннадий Тимченко. Однако для всех троих (Г. Тимченко, А. Ротенберг и Ю. Ковальчук) сыграла существенную роль та политическая легитимация, которая досталась им вместе с местами в санкционных списках западных стран. Внешние потери были так или иначе компенсированы контрактами внутри России. Однако политически значимую нишу в новых условиях пока нашел только Г. Тимченко. Он вовремя сориентировался и подхватил пусть пока и эфемерный, и уж точно тактически и стратегически непростой китайский проект. В 2014 году Тимченко стал председателем российской части Российско-китайского делового совета. Особые позиции Г. Тимченко во взаимоотношениях с западными элитами делали более значимым для В. Путина его внешний ресурс. Переориентация на Китай, как он считает, позволит ему как минимум сохранить свое неформальное влияние в кругах российской элиты, в том числе на расстановку кадров в федеральных органах исполнительной власти и губернаторском корпусе (отметим назначение губернатором Ставропольского края В. Владимирова).

В условиях санкций влияние братьев Ротенбергов и Ковальчуков, безусловно, будет ослабевать. Им, как и Г. Тимченко, дали компенсации внутри системы, но новой роли они для себя пока не нашли.

Юрий Ковальчук

Основными достижениями Ю. Ковальчука за истекший период было серьезное приращение медийной империи за счет сделки с «Проф-медиа». Рост формально-административного влияния группы произошел в результате успешного лоббирования реформы Академии Наук, однако качество исполнения реформы может иметь долгосрочные негативные последствия для ее имиджа.

Активно шло и стратегическое расширение сферы бизнес-интересов Ю. Ковальчука. Так, компания СОГАЗ получила допуск к работе с космическими и авиационными рисками, что делает ее первой из российских компаний, которая сможет регулярно страховать и перестраховывать спутники и самолеты из США, Азии и стран Европы. В 2013 году была завершена подготовка создания четвертого общенационального оператора сотовой связи на базе СП Ростелеком и Теле2, контрольный пакет акций в котором будет принадлежать тандему Юрия Ковальчука и ВТБ. Также подконтрольный Ю. Ковальчуку банк «Россия» был выбран в качестве кредитной организации, уполномоченной на проведение расчётов между субъектами оптового энергорынка, и получил к себе счета таможни.

Аркадий Ротенберг

Ключевым для миллиардера А. Ротенберга и его группы фактором присутствия в «Политбюро 2.0» является его близость к В. Путину, которая обеспечивает ему неформальное влияние и финансовой ресурс в рамках реализации инфраструктурных проектов. В тоже время А. Ротенберг был полезен В. Путину и за счет своих контактов в Европе. Его позиции как серьезного федерального лоббиста позволяют ему оказывать влияние на целый ряд губернаторов. Наиболее значимым активом группы является губернатор Санкт-Петербурга Г. Полтавченко, выдвижение которого на выборы ей удалось пролоббировать, несмотря на сопротивление группы Ковальчуков, у которой был свой кандидат – министр спорта В.Мутко. В то же время ушел в отставку близкий к Ротенбергу челябинский губернатор М. Юревич.

Формально-административный ресурс А. Ротенберга снизился за счет сокращения полномочий Минрегиона, а затем и его полной ликвидации, но еще поддерживается за счет контактов с вице-премьером и полпредом Президента в ДФО Трутневым. Имиджевые позиции Ротенберга пошатнулись в силу принятого в первом чтении в ГД закона о компенсациях пострадавшим от санкций бизнесменам, получившего в СМИ название «закон Ротенберга», и неэффективного антикризисного медиа-менеджмента по этому поводу.

Сергей Чемезов

Представитель государственного бизнеса генеральный директор корпорации «Ростех» С. Чемезов в ситуации роста оборонных расходов как основной оператор рынка ВПК нарастил свое влияние. В то же время С. Чемезов выступает и в роли политического оператора: ситуативное управление интернет-активами аполитичного А. Усманова закреплено за его командой.

Сергей Чемезов несколько потерял в ключевом факторе близости к В. Путину. Однако нарастил свои финансовые показатели за счет роста средств выделяемых государством на развитие ВПК, добавил в силовом ресурсе как за счет участия в тандеме с С. Ивановым, так и за счет снижения силового ресурса И. Сечина. Кураторство С. Чемезова над партийным проектом М. Прохорова и его особые отношения с КПРФ привели к небольшому увеличению его показателей по критерию партийно-политического капитала. Рост был бы более впечатляющим, если бы «Гражданская платформа» показала лучшие результаты на региональных выборах.

Резюме:

1. «Политбюро 2.0» остается ключевым институтом представительства элитных интересов в Российской Федерации;

2. Подготовка правящей элиты к возможному конфликту с Западом велась, начиная с 2013 года. Негласное решение о готовности к этой конфронтации было принято в рамках неформальных консультаций членов «Политбюро 2.0»;

3. Возросло как влияние «Политбюро 2.0» в качестве неформального органа власти, так и влияние его формального и плебисцитарного лидера – Владимира Путина. Перераспределение ресурсов и рычагов влияния в пользу членов «Политбюро 2.0» произошло, во-первых, за счет кандидатов в члены «Политбюро 2.0» и других элитных групп, а во-вторых, за счет еще большего ослабления формальных институтов власти;

4. Двухполюсная модель ориентации элитных групп сменилась секторальной моделью. В секторах, где нет сильного куратора из числа членов «Политбюро 2.0», решающую роль играют коалиции кандидатов в члены «Политбюро 2.0». В ключевых секторах (ТЭК, ВПК, внешняя политика, силовые структуры) В. Путин создает ситуацию распределенного контроля нескольких игроков и оставляет значительный личный контроль за рычагами управления;

5. В связи с высоким рейтингом В. Путина и серьезным усилением уровня влияния полноправных членов «Политбюро 2.0» снимается тема гонки преемников и тема конкуренции между членами «Политбюро 2.0»;

6. За последний год из числа членов «Политбюро 2.0» наибольший рост влияния продемонстрировали «три Сергея» — С. Шойгу и тандем С. Иванов-С. Чемезов. Стабильны позиции тандема Г. Тимченко-Ю. Ковальчук, В. Володина, И. Сечина. Произошло снижение веса таких фигур, как Д. Медведев, А. Ротенберг, С. Собянин. Очевидно усиление силовой корпорации в целом (при наличии в ней серьезнейшей внутривидовой конкуренции) и падение влияния так называемых «системных либералов»;

7. В условиях сокращения ресурсов неизбежно усиление конкуренции элитных групп за доступ к ним. Можно ожидать создания новых коалиций, усиливающих выживание их участников. Кандидаты в члены «Политбюро 2.0» вынуждены будут вступать в коалиции с членами «Политбюро 2.0» или рискуют оказаться на обочине процесса перераспределения ресурсов;

8. В значительной степени внутренняя политика В. Путина и в особенности его политика по отношению к элитам детерминирована анализом тех ошибок, которые были совершены В. Януковичем за время его президентства.Сценарное программирование российских властей будет учитывать украинский опыт;

9. Украинская революция не закончена. Украина будет источником нестабильности для российского политического ландшафта на протяжении ближайших нескольких лет. Поэтому внутри технического и политического блока «Политбюро 2.0» неизбежен рост конкуренции за выработку позиции по отношению к Украине и управление внутриполитическими процессами;

10. Одним из серьезнейших вызовов для российского руководства являются вопросы устойчивости режимов и обеспечения преемственности власти в странах, являющихся ближайшими союзниками, — Белоруссии иКазахстане;

Общие тенденции:

Элитные коалиции 2013-2014:

Источник