Старомарьевка, Коминтерново и Тельманово

Репортаж с южного фронта ДНР

Ближе к фронту дорога была изрыта кратерами. Можно было сказать, что её и вовсе не было. Пришлось съехать на просёлочную. В какой-то момент все автомобили исчезли. В сторону Коминтерново двигался только джип с двумя волонтёрами на переднем сидении и тремя журналистами на заднем. Подпрыгивали на каждой кочке, а в багажнике болтались ящички с медикаментами.

По пути проверяли обстановку на юге ДНР по сводкам в Telegram. Военная обстановка в последние дни значительно накалилась. Украина вновь прибегла к излюбленной тактике – «ползучему наступлению». ВСУ заняли посёлок, который, согласно признанным на международном уровне документам, относится к ДНР. Тем временем, Интернет разрывался от разномастной информации. Одни данные противоречили другим. Кто-то делился инсайдами о том, что ВСУ оставили Старомарьевку. Другие либо добавляли подробности, или же вовсе опровергали озвученные обнадёживающие сообщения.

— Мы можем проверить. Но у нас всего одна попытка, — с водительского сидения шутит Андрей Седлов, волонтёр КПЦ «Война и мир». Периодически он поглядывает в зеркало заднего вида, чтобы посмотреть на нашу реакцию.

Мы ухмылялись. Понимали, что попадись мы украинским военным, участи луганского наблюдателя СЦКК Андрея Косяка нам не избежать – пополнили бы «обменный фонд» Украины. Ситуация совершенно не шуточная. ВСУ вновь захватили посёлок ДНР, который почему-то зачастую в медиа фигурирует, как нейтральная зона. В действительности, там проживают люди с российскими паспортами. Соответственно, у них есть и республиканские документы, без которых жители ДНР не могут получить гражданство РФ.

Но прежде чем отправиться в район Старомарьевки, нам предстояло заехать в ещё один «горячий» посёлок – Коминтерново.

«Вы въезжаете в зону боевых действий»

Дорога, ведущая к посёлку на самой линии фронта, была выстелена ковром из жёлтых листьев. По обе стороны раскинулась живописная донбасская степь. На голубом небе были разбросаны облака. Через них периодически пробивались лучи октябрьского солнца. Показались знаменитые ветряки. Лишь парочка из них подавали признаки «жизни». Остальные стояли бездвижно. Картинка невероятная. Ей бы наслаждаться, но «красная зона» не позволяла расслабиться.

Наш потрёпанный за годы войны джип петлял между дыр на асфальте. Пришлось съехать с просёлочной дороги. За окнами появились красные таблички «Мины». По обочине ехать опасно — можно нарваться на что-то неприятное. Рядом — в рыжей траве — валялись остатки поржавевшей танковой башни. Одна из «достопримечательностей» Коминтерново. Эхо прошлых боёв. Журналисты останавливаются, чтобы сделать один-два кадра.

Проехали мимо простреленного указателя «Коминтерново». Местные не признают декоммунизированный украинский вариант, поэтому называют свой родной посёлок так, как привыкли без учёта политических трендов. Коминтерново - первый пункт назначения. Волонтёры привезли в посёлок необходимые местному населению медикаменты. На въезде в посёлок стоят колючая проволока и несколько небольших «ежей». Рядом установлена табличка со следующим текстом:

«Будь бдителен!

Населённый пункт Коминтерново.

Вы въезжаете в зону боевых действий. Проезд, проход в тёмное время суток запрещён!»

В Коминтерново продолжают проживать около 70 человек. В основном, одинокие старики. Ни аптеки, ни медработников в посёлке нет. Спасает работник социальных служб Любовь Ивановна. Женщина привозит старикам нужные лекарства и всё, что попросят жители. Женщина в ярко красном пальто – Любовь Ивановна – встретила нас у единственного в посёлке маленького магазина. Окна забиты фанерой, а на стенах видны отметины от снарядов. Любовь Ивановна приехала на скромном жигулёнке. Припарковала его рядом с магазинчиком. Соцработник живёт на самом краю посёлка. Предупредила, что к ней лучше не ходить, потому что там опасно.

— В посёлке двое подтверждённых фактов заболевания коронавирусом. Ещё примерно 15 — не подтверждены. Две женщины очень сильно болели, но отказывались от госпитализации. Я думала, они сгорят. Но обе выздоровели. Больше двух недель мучились, но справились, — рассказывала женщина.

Любовь Ивановна сопровождала нас по Коминтерново. Мы ехали по улице Анны Ахматовой, по очереди останавливались рядом с разбитыми домами. У каких-то построек не было крыши. Где-то отсутствовали стёкла в оконных рамах. На их месте — серая плёнка. Нет смысла вставлять новый стеклопакет. Бои не стихают, ежедневно прилетают снаряды, поэтому плёнка — практичнее. Какие-то постройки и вовсе непригодны к жизни. Без крыши, окон и дверей. Пустые внутри. Двор зарос кустами.

У домов в прифронтовых населённых пунктах зачастую заборы с поржавевшими зияющими дырами от осколков. Периодически попадались таблички, предупреждающие о злых собаках. При виде незнакомцев сторожа гавкают — отрабатывают паёк. Значит здесь точно живут люди. Повсюду много кошек. На нас не реагировали. Перебирались от дома к дому, грациозно прыгая в рыжей высокой траве.

Любовь Ивановна позвала обитателей руин. Постепенно возле белого жигулёнка соцработницы собрались местные жительницы. Волонтёры доставали ящик с лекарствами и раздавали их женщинам.

В стороне осталась одна старушка. Она стояла на фоне железных ворот, обсыпанных щербинами. Зовут её Евгения Ильинишна. Ей 80 лет. За её спиной виднелся побитый снарядами дом. Женщина провела нас во двор и рассказала, что местные выживают благодаря помощи соцработницы и волонтёров.

— Любовь Ивановна оказывает нам помощь во всём. Физическую и моральную поддержку. Едет по своим делам рабочим, а мы заказываем всё, что надо. В основном, конечно, лекарства. Из продуктов, какая помощь надо, привозит нам. А так помощь, какая помощь...

На следующем адресе выходит пожилой мужчина. Николай Сергеевич. Ему 83 года. Он живёт в Коминтерново с 1963-го года. Одинокий. Живёт с двумя собаками. Те не умолкали. Лаяли, пока чужаки не отошли от двора. Пенсионер несколько раз переспросил, как принимать полученные препараты. Память сдаёт.

— Кто нам поможет? Сюда все боятся ездить. Говорят, передовая, — после этой реплики Николай Сергеевич с каким-то отчаянием махнул рукой. — В больницу добраться проблема. Надежда только на волонтёров.

Заметил ещё один белый жигулёнок. Этот был с прицепом. В нём лежали дрова. Автомобиль, так же как и мы, останавливался у каждого дома, где живут люди. Мужчины брали по несколько брёвен и заносили в дома стариков. Разумеется, в посёлке, подобном Коминтерново, газа нет. Трубы перебиты в ходе боевых действий. Поэтому отапливать помещения приходится по старинке.

— Вы бы не выходили на дорогу. Она простреливается. Там очень хорошо всё видно, — одна из женщин указывает в сторону украинских позиций. Они действительно очень близко. Советы обоснованные. За каждым подобным предупреждением кроется какой-то печальный инцидент. В фронтовых посёлках нужно доверять опыту обитателей «красной зоны». За последние семь лет они получили опыт, который не каждый военный имеет после десятилетий службы в армии в мирной стране.

Пока мы снимали разгрузку брёвен, две женщины успели сходить к себе в дом и вынести пакет, набитый грушами, яблоками и айвой. Пакет едва не порвался от коминтерновских плодов. Их запах перебивала только жженная листа.

«Зато кучка жженой листвы создавала дымовую завесу», — промелькнула мысль. Даже на мгновение почувствовал себя в безопасности. Не хотелось вновь бегать под хлёсткие выстрелы украинских снайперов.

— Возьмите. Это вам. Спасибо вам за лекарства, — женщины протянули благодарственный гостинец волонтёрам.

Перед нашим отъездом жительницы пожелали нам счастливой дороги, но перед этим, перебивая друг друга, поделились информацией о жизни в посёлке.

— Последнее время сильно стреляют. Причем тяжелым орудием. 120-ые, по-моему, даже где-то и 150-ые. Хаты дрожат, как от землетрясения.

— Ни окон, ни дверей. Всё разбитое. Спасибо, нам поставили двери, а окна бьют и бьют. Окна «на дырках».

— Купила клей момент, приложу к стеклу и внизу заклею. Новое ставить сейчас... Видите, крыши все страшные.

— Крыши побитые. Двери разбитые. Холодильника немае. Стиральной машинки немае — разбитая. Ни кастрюли, ни ведра. Вот так вот.

Вблизи Старомарьевки

Пока находились в посёлке, всего раз слышали работу одинокого миномёта. Театр боевых действий перенёсся в Старомарьевку, куда зашли украинские военные, нарушая имеющиеся договорённости о перемирии, не говоря уже о Минских соглашениях. Хотя из Коминтерново также приходят сообщения об обстрелах, но массовая публика следит за происходящим в районе Тельманово. Выдвинулись в место, к которому приковано внимание всего донбасского сегмента Telegram. Ситуация примечательна ещё и тем, что Украина признала, что применила турецкие беспилотники «Байрактар». Именно они год назад в Нагорном Карабахе сыграли важную роль в победе Азербайджана. Теперь Киев надеется с их помощью переломить ситуацию в Донбассе.

Проехали по Тельманово. Посёлок городского типа живёт мирной жизнью, насколько она возможна вблизи линии соприкосновения. Сложно сказать, чтобы что-то напоминало панику. Функционировали почта, рынок, маркет. Люди спокойно передвигались по населённому пункту. На дороге стоял пост ГАИ. Ничего не говорило о том, что сюда прилетали украинские снаряды. По пгт снуют машины журналистов. Ездят на местную заправку, а потом возвращаются к линии фронта, чтобы получить свежую информацию с места обострения конфликта.

Приближаясь к Старомарьевке, ждал, что вот-вот услышим звуки боя. Но их не было. С одной стороны, это успокаивало, а с другой – понимал, что притупляющая бдительность тишина в любой момент может прекратиться. И тогда мы бы услышали свиты мин и разрывы снарядов. Подъехали к крайнему посту. Отсюда Старомарьевку было видно, как на ладони. Но посёлок был вдалеке. Маленькие домики были разбросаны по типичному донбасскому пейзажу с дымящими трубами, степью и петляющими дорожками. Где-то там местные находились в самом эпицентре военных событий.

Совсем рядом расположилась Новомарьевка. Посёлок по размерам ещё меньше, чем Коминтерново. Людей здесь проживает значительно меньше, но всё же они есть. Мирные, безоружные. В посёлок напротив зашли вооруженные до зубов ВСУ. Оттуда же они обстреливают не только Тельманово, но и Новомарьевку.  

От военнослужащих НМ ДНР узнали, что несколько мин угодили во двор местной жительницы. Ориентир — красные ворота. Нашли их достаточно быстро. Они выглядят практически так же, как те, что мы видели в Коминтерново. Отличие лишь в том, что дыры — свежие. На асфальтированной дороге перед домом заметили место, куда упала одна из мин. Ещё одна упала на территорию, принадлежащей мирным жителям.

В уютном дворике с колодцем, летней кухней и ухоженным домиком нас встретила интеллигентная женщина в очках. Она представилась. Её зовут Екатерина Васильевна. Женщина провела нас к месту «прилёта». Она уже успела убрать осколки. Но в рыхлой земле нашли парочку мелких металлических смертоносцев. Точно такие же раздробили деревянный сарай и бетонные шлакоблоки одной из построек.

— В 11 часов вечера прилетело. Мой муж из-за этого угодил в больницу.

Как оказалось, у мужа Екатерины Васильевны проблемы с сердцем. Супруга пришлось откачивать самостоятельно. После его отвезли в местную больницу. Теперь он находится на стационарном лечении в Тельмановской ЦРБ. Пока женщина рассказывала подробности обстрела, вокруг неё прыгала небольшая собачка по кличке «Тобик». Животинка прижимала заднюю правую лапу. На ней были видны следы запекшейся крови. Такие же отметины заметил на правом ухе и хвосте. Снаряд упал недалеко от будки, где спала собака. Несколько осколков достались и Тобику. Волонтёр Андрей осмотрел раны и пообещал в следующий раз привезти медицинскую помощь и для пса.

Из-за того, что муж Екатерины Васильевны на данный момент находится в больнице, женщина осталась сама у линии фронта. Ситуация в крайней степени напряжённая. На момент нашего нахождения вблизи Старомарьевки боевые действия не были слышны. Хотя волонтёр Андрей Лысенко, которого мы встретили на выезде из Новомарьевки, рассказал, что бой шёл не так давно и не так далеко.

Денис Григорюк, АСД