Бойцы Дейр-эз-Зора: Мы бьемся, как в Сталинграде. Слава русскому оружию и Путину!

Сирийский Дейр-эз-Зор — осажденная крепость, этот город на берегу Евфрата уже стал легендарным. Полностью окруженный террористами, он уже четвертый год держится против превосходящих сил бандитов. Военкор Федерального агентства новостей провел незабываемые дни в Дейр-эз-Зоре и лично убедился в мужестве сирийских бойцов, сравнимом с доблестью защитников Сталинграда.

104-я бригада стоит насмерть

Возможно, это соединение — самое прославленное в сирийской арабской армии — 104-я бригада республиканской гвардии под командованием генерал-майора Айсама Загретдина. Генерал — могучий сириец-друз — в беседе с военкором ФАН сказал, что его ребята всегда стоят насмерть. И, как мы выяснили, им есть с кого брать пример: военачальник идет в атаку в первых рядах. Бойцы показывали мне видео, где генерал лично выносит раненого из-под огня. Невольно вспоминаешь Суворова с его отношением к солдатам.

«Мы бьемся, как бились русские солдаты в Сталинграде, и не пустим врага на нашу землю. Мы окружены, но правда за нами, и это придает нам сил, — говорит генерал. — Очень помогает и ваша гуманитарная помощь, и бомбардировки. Вместе мы свернем им (террористам «Исламского государства», ИГ, запрещено в РФ – прим. ред.) хребет».

Выдержать ужас уличных боев

Южная окраина Дейр-эз-Зора, район Аль-Арфи. Здесь фронт застыл на годы. В этом здании — еще сирийские бойцы, а за стеной — уже террористы. Они же контролируют мечеть Аль-Арфи, с минарета которой бьют снайперы. Всё почти как во время уличных боев в Грозном: те же покрывала, что завешивают проемы и проломы в стенах, тот же гулкий звук шагов. Двигаемся короткими перебежками. Вот квартал, где идут боевые действия. Двигаться по улице небезопасно. Проходы к ней забаррикадированы.

Подбитую технику убрать не могут: стреляют. В полукилометре от позиций армейцев, на высотах, развеваются черные знамена ИГ. Высовываюсь из окна, делаю пару быстрых снимков. Сопровождающий нас лейтенант Фадель смотрит на часы и говорит: пора менять позицию.

Идем мимо остовов сгоревшей техники. Вот Т-72, а вот БМП-1. Рядом навалены кузова машин. Фадель — суннит, нас также сопровождают сержанты Мухаммед (шиит) и капитан Амир Иса (христианин). Командует семитысячным контингентом Дейр-эз-Зора, напомню, друз. И никаких межрелигиозных конфликтов или взаимной ненависти я не видел. Стало быть, врет западная пропаганда о «расколотой по религиозному признаку Сирии».

Увидеть флаг ИГ в 100 метрах и не умереть

Поднимаемся на крышу одного из зданий. Прямо напротив, в какой-то сотне метров — черный флаг «Исламского государства». Блестящий, новенький, словно игрушечный — он как-то не вяжется с кровавым образом ИГ.

Невооруженным глазом можно различить буквы. Черный круг и начертание букв, казалось бы, отсылают к «настоящему» исламу. Тут и «перстень пророка», и надпись в круге «Бог, посланник, Мухаммад». Как мне объясняет Мухаммед, написано это примитивным шрифтом, а порядок слов — неверный. Его рассуждения прерывает неумолимый Фадель: время, надо уходить. В подтверждение его слов откуда-то со стороны минарета бьет винтовка.

«Ложись!» — кричит капитан. Отработанным движением закрываю камеру рукой и приникаю к земле. Летит на кучу мешков АК небрежного 19-летнего Мухаммада. Необстрелянного сержанта, владеющего английским, взяли как моего переводчика. Глотая пыль, ползем к лестнице. Амир почти ласково журит сержанта. Опасности вроде никакой, но потеря оружия смерти подобна.

Очередь для фото в футболке с Путиным

Перед сном лейтенант просит сфотографировать ребят в «русской футболке». Терпеливо жду, пока десять человек снимут-наденут одну и ту же футболку цвета хаки с Путиным и надписью «самый вежливый из людей». Футболку эту ребятам подарил коллега-военкор Семен Пегов. Некоторые надевают очки: не хотят, чтобы их опознали «интернет-шпионы» ИГ. Последним футболку надевает молодой сержант. Берет в руки свой видавший виды АК. Теперь — с зазубриной от удара.

«Слава русскому оружию, слава Путину!» — восклицает он.

Всю семью парня убило при взрыве в родном Хомсе. В армию он добровольно пошел в 17. На пять лет.

Вручаю бойцам маленькие русские флажки, а командиру — флаг побольше. Фотографируемся на фоне развалин. Два триколора — наш и сирийский. Двое православных, шиит, трое суннитов и алавит. Подходит еще кто-то. Мы улыбаемся.

Мы еще не знаем, что в скором времени капитана Амира серьезно ранит в руку, и он, наконец, поедет домой и увидит жену и детей. А молодого сержанта убьют. Ангелы ждут тебя, Мухаммед.

Дмитрий Жаворонков