По ту сторону баррикад

Сегодня на Украине киевская власть отмечает пятилетие Майдана. Нам же хочется еще раз поблагодарить  милиционеров, бойцов "Беркута", военнослужащих Внутренних войск, которые в те дни стояли на защите правопорядка. В них, безоружных, летели коктейли Молотова, булыжники, пули, но они стояли, оставаясь верными долгу и присяге. Никогда не забуду как мама одного из солдат срочной службы Сергея Демина, который на тот момент находился в Киеве, обратилась к своему девятнадцатилетнему сыну: "Держись сынок! Мы все молимся за тебя и твоих товарищей! Я горжусь тобой!"

Слава! Слава вам, наши герои! И низкий поклон! 

Интервью с сотрудником правоохранительных органов, который с 23 января по 23 февраля находился в самом эпицентре событий в Киеве, датировано 2014 годом. Но и сегодня воспоминания непосредственного участника тех событий показывают насколько лживо нынешнее руководство Украины, выдавая государственный переворот в так называемую революцию достоинств.

"Правительственный квартал. Брусчатка. Коктейль Молотова. Пули. Мишень - военнослужащие Внутренних войск, бойцы "Беркута", милиционеры. Их избивали, жгли, в них стреляли, но они стояли, выполняя свой долг. Сегодня одни украинцы из прославляют, другие - презирают. События, начавшиеся в Киеве в ноябре 2013 года, приковали  украинцев к экранам телевизоров. К сожалению, в какой-то момент украинские телеканалы начали показывать каждый свою «правду». Иной раз об одном и том же событии СМИ подавали практически противоположную информацию. Чтобы хоть как-то прояснить для себя ситуацию, мы обратились к непосредственным участникам происходящего. Нам удалось поговорить с одним из шести сотрудников городского отдела УМВД Украины в Донецкой области, которые с 23 января по 22 февраля 2014 года находились в самом эпицентре событий в Киеве. Наш собеседник рассказал о том, что видел и с чем ему и его товарищам пришлось столкнуться в столице. Единственное, в целях личной безопасности милиционера и его семьи мы решили не указывать персональные данные рассказчика.

"Вечером 22 января (в тот день у меня был выходной) мне позвонили и сказали, что мое имя в списке командированных в Киев,  и что в пять утра сбор около Енакиевского городского отдела милиции. Родные отпускать не хотели. На тот момент  мамы дома не было: новость она узнала от меня во время разговора по скайпу. Очень расстроилась и просила не ехать. Любимая девушка тоже плакала. Из-за того, что собираться пришлось  в срочном режиме, не успел с ней даже лично попрощаться. Отец сначала не поверил, но когда понял, что я не шучу, зная, что это моя работа, не отговаривал. Собравшись в Енакиеве, я и еще пятеро ребят из нашего горотдела отправились в Донецк – в Главное управление милиции в Донецкой области. Там с нами провели первичный инструктаж, на котором сказали, что в столице будем охранять общественный порядка. И сразу предупредили, что в Киеве будет очень сложно. Мы были к этому готовы. По дороге в столицу страха не было. Юношеский авантюризм, желание увидеть все воочию и… адреналин. В три часа ночи уже приехали на Грушевского. Нас сразу поставили на охрану общественного порядка. Пробыли там сутки. Никаких действий не происходило. Затем нас перевели к Верховной Раде. Руководство сразу предупредило, чтобы были крайне осторожными. Передвигаться можно только в группе по пять человек.

После дежурства нас поселили в воинской части в поселке Васильково. Условия, конечно, шокировали. Горячей воды нет. На улице около 10 градусов мороза, а из-под крана - поток ледяной воды. Но выбора не было, принимали холодный душ. Привели себя в порядок после дороги и дежурства. По распорядку мы спустились на ужин, но его отменили из-за того, что часть заблокировали митингующие. Необходимо было срочно собирать вещи и ехать на Грушевского. Поспать так и не удалось. В общей сложности в этой части мы пробыли часа четыре. Пока наши командиры думали, где нас можно поселить, мы дежурили на Грушевского еще двое суток. Затем было принято решение, что жить будем в национальной академии МВД. На одном из факультетов первоначальной подготовки казарменное положение, там выделили нам помещение – спортивный зал. Около четырехсот правоохранителей из Донецкой области жили в одном спортзале. Спали на полу. Очень часто отключали отопление. Тогда из-за холода приходилось ложиться спать в полном обмундировании. Однако мы быстро вошли в ритм. Для несения службы нас разделили по областям.

Правоохранители из Донецкой области дежурили на Грушевского с восьми утра до восьми вечера, на ночь нас сменяли ребята из других областей. Так прошло около двух недель. Из всех киевлян, которых  приходилось видеть, процентов десять пытались угостить чем-нибудь. Мы отказывались. Стыдно. Как по мне, лучше перетерпеть голод. Когда только приехали, вдоль дорог стояли представители «антимайдана», которые при виде милиционеров кричали: «Слава!». Было очень приятно. Но чаще всего люди были агрессивно настроены. Большинство, используя нецензурные выражения, кричали, чтобы мы уезжали из Киева. Обидно было, когда женщина примерно 55 лет обзывала наших матерей женщинами легкого поведения за то, что они подарили нам жизнь. Морально было тяжело. Постоянно кричали, что мы стоим против народа Украины. Ну а мы тогда кто? Разве мы не народ?! Винили, как будто это мы нападаем. А это же нас забрасывали брусчаткой и бутылками с зажигательными смесями в то время, когда мы были полностью безоружными.


Было очень интересно узнать, кто же финансирует майдановцев. Своими глазами видели, как продукты им привозили целыми грузовиками. Причем не просто крупы и хлеб, а кукуруза, зеленый горошек, оливки, маслины, различные деликатесы. Все банки были перевязаны ленточкой со знаком Евросоюза. Тоже самое было и с обмундированием. Им выдавали все: начиная от касок и бронежилетов и заканчивая носками и трусами.
 16 февраля группа девушек лет двадцати обрисовала всю технику, стоящую на пропускных пунктах. Художество было со своеобразным смыслом. Всякие сердечки в желто-голубых цветах и надписи «Схід і захід разом», «Україна – це одне ціле» и другие в этом духе.

Затем в Интернете появилась информация, что для того, чтобы поддержать принятие решений на заседании Верховной Рады 18 февраля, протестующие пойдут в мирное наступление. Как наступление может быть мирным,  понять так и не смогли. Нас предупредили, что  18 февраля заступать мы будем в 8 часов утра, но уже не как обычно по 12-13 человек, а всем составом. Около семи утра со стороны митингующих уже начали собираться люди, которые шли непрерывным потоком часа два. Протестующие стали штурмовать улицы Шелковичную и Грушевского (на пересечении с Институтской), там, где был расположен «антимайдан». Затем они разгромили Центральный офис Партии регионов. А потом очередь дошла и до нас. На тот момент наш пост был на пересечении улиц  Грушевского и Садовой. Мы стали в положение защиты. Митингующие остановились напротив нашего блокпоста и решили подпалить КАМАЗы. Они начали сносить к машинам покрышки. Бойцы из оцепления попытались помешать этому, но численность майдановцев  была больше, и уже через 15-20 минут гора покрышек была подожжена зажигательной смесью. Как только транспортное средство загорелось, сквозь огонь в нас полетели камни и брусчатка, затем стальные шипованные шары 3-4 сантиметра в диаметре и коктейли Молотова. Мы стояли в первой шеренге.  Интересно, что на тот момент страшно даже не было. Желание выстоять было сильнее страха. Они забрасывали нас камнями и бутылками с зажигательной смесью и все время, видимо, для большего эффекта, били палками и битами по столбам, железкам, дорожным знакам и указателям. Везде стоял непрекращающийся гул. Мужчина, который стоял во втором ряду и прикрывал нас щитом сверху, загорелся. Я бросаюсь ему на помощь, но чувствую, что тушить начинают меня: загорелись руки и ноги. После того, как пожарные обдали нас из огнетушителя, мы остались стоять в шеренге насквозь мокрые. Через несколько часов тела уже не чувствовал. Изначально планировалось, что милиционеры в заграждении должны были стоять третьей линией. Первые стоят солдаты Внутренних войск, за ними бойцы спецподразделения «Беркут», которые ведут активную оборону, а за ними уже мы. Но так получилось, что 18 февраля на Грушевского никого, кроме правоохранителей из Донецкой области не было. В четыре часа вечера к нам на усиление прибыли солдаты Внутренних войск. Стало немного легче. Улица узкая, а протестующие все время жгли покрышки, и как по закону подлости, ветер дул в нашу сторону. Было темно, как ночью, только и слышишь, что в тебя что-то летит. Так через какое-то время мы и услышали, что майдановцев отогнали. Нам дали команду «Вольно!». Это было около шести вечера. Страшно стало в тот момент, когда появилась возможность просто оглянуться по сторонам, - от осознания того, что в действительности могло произойти что угодно. Подойдя к санчасти я стал свидетелем того, как бойцы «Беркута» несли на плаще окровавленного медика с криками: «Огнестрел в шею! Срочно нужна помощь!». Скорее всего, врач находился на передовой, пытаясь оказать кому-то помощь. На нем была медицинская жилетка. Потом узнали, что до больницы его не довезли. У многих ребят были телесные повреждения и ожоги.

Непосредственно на майдан нас уже не пустили, сказали ожидать особого распоряжения. Мы трое суток провели в автобусах: грязные и мокрые, но нас не выпускали. На улице, где мы стояли, митингующие сожгли несколько гражданских автомобилей, разгромили магазины и аптеки. Все, что почему-то не нравилось - жгли. А потом во всем обвиняли «титушек». Ночью 18 февраля все ждали, что бойцы «Беркута» пойдут в наступление. По численности правоохранителей было в несколько раз больше. Еще четыре области подкрепления – это минимум две тысячи милиционеров, которые просто стояли в ожидании того, что дадут команду. Но команду идти в наступление так и не дали. Утром 19 февраля по распоряжению руководства почти все ушли с Крещатика. Остались только ряды «Беркута», которые просто стояли. Затем пошли слухи, что все беркутовцы, кто стоял ночью, будут привлечены к уголовной ответственности.

Спустя какое-то время протестующие разместили в Интернете информацию, что утром 20 февраля они будут опять занимать свои позиции на Грушевского и восстанавливать свои блокпосты, которые разгромили правоохранители. Они и попытались это сделать, но мы смогли отстоять взятые позиции. Все события, которые происходили в Киеве с 18 февраля, - это в прямом смысле настоящая война, настоящие боевые действия. Вечером, 19 февраля, у Президента и лидеров оппозиции должны были пройти переговоры, но спустя пару минут после начала они закончились. Янукович не согласился на их условия. Говорили, его шантажировали тем, что если не согласится вернуть Конституцию 2004 года, то митингующие начнут стрелять (ходили слухи, насколько это правда - неизвестно).  Пока в Киеве проходили боевые действия, во многих западных областях были разгромлены административные здания, городские отделы милиции и их оружейные хранилища. Когда «самообороновцы» везли оружие в Киев, их остановил экипаж сотрудников ГАИ, – его расстреляли.

20 февраля в 8 утра к нам поступила информация, что протестующим привезли два КАМАЗа огнестрельного оружия – полторы тысячи автоматов. В 8:04 раздались первые выстрелы. Пока протестующие вооружались, несколько снайперов отгоняли беркутовцев, открыв по ним огонь. Примерно через час, когда оружие было роздано, сотрудников спецподразделения «Беркут» начали обстреливать уже с баррикад. Безоружные правоохранители начали отступать. Отпор бойцы «Беркута» смогли дать только намного позже, когда им выдали оружие и к ним присоединились спецподразделения «Альфа» и «Омега». Потом их обвинят во всех смертях. Хотя в Интернете есть очень много видеороликов, где четко видно, что снайперы этих спецподразделений стреляли по земле в метрах пяти от митингующих. Мы обратили внимание на то, что «Голос Майдана» (мужчина, который всегда говорил без умолку) все время кричал, чтобы протестующие не стреляли друг другу в спины.

После того, как бойцы самообороны майдана начали стрелять из огнестрельного оружия, нам поступила команда срочно вернуться на место дислокации, которое на тот момент у нас находилось в нескольких километрах от Киева. Мы ехали какими-то объездными путями. Всю дорогу нас сопровождал «автомайдан», видимо, они боялись, чтобы мы не начали наступление с других сторон. По всему Киеву стояли блокпосты, организованные представителями самообороны. Возле воинской части, куда нас привезли, было установлено три блокпоста. По прибытии в часть мы получили приказ оставаться здесь до особого распоряжения. Несмотря на то, что поступила информация о том, что ночью бойцы самообороны собираются напасть на часть, мы оставались безоружными. Какое-то время мы провели в автобусах - в спортзал не пошли, ожидали поджога. В это время наше руководство вело переговоры с местными жителями и депутатом ВО «Батькивщина». В результате один из местных водителей согласился показать нам маршрут выезда из Киевской области, на котором расположено минимальное количество блокпостов, а депутат, в случае возникновения проблем, должен был каким-то образом договориться, чтобы нас пропустили. После чего мы покинули территорию воинской части. Передвигались колонной.

В километрах двух от блокпоста автобусы останавливались, а наше руководство с депутатом ехали к «пропускному пункту» договариваться, чтобы нас беспрепятственно пропустили, после чего возвращались за нами. Наши автобусы под крики: «Ганьба! Геть!» разрисовывали, били в них стекла и все это снимали на видеокамеры. У самообороновцев было требование, чтобы никто из милиционеров не смотрел в окно. Они сказали, что если кто-то высунется – откроют огонь без предупреждения. Всю дорогу держал бронежилет возле окна, так,  на всякий случай. На нашем пути было очень много блокпостов, которые были оборудованы противотанковыми «ежами». На каждом пункте дежурило большое количество людей. И без их разрешения никто пересечь преграду не смог бы. На одном из пунктов лежала перевернутая фура с лесом. Просто потому, что дрова охрана блокпоста решила оставить себе, чтобы греться. Около четырех часов проводник вывозил нас из Киевской области. Затем он развернулся и поехал обратно в Киев, а мы двинулись дальше. Всю дорогу из Киева все ребята молчали. Говорить не было сил.

22 февраля около 12:00 мы приехали в Красноармейск. Нас высадили в каком-то поле. Мы забрали свои сумки, позвонили заместителю начальника милиции Андрею Леонидовичу. Невозможно передать те чувства, которые охватили нас, когда мы увидели его, приехавшего за нами. Сразу появилось ощущение, что мы дома. Мы поехали в Енакиевский горотдел, там уже нас встречали родители, любимые жены и девушки. Встречали очень тепло. Начальник  Енакиевского ГО  собрал нас шестерых у себя в кабинете и поблагодарил за службу. Этого было очень неожиданно и приятно. Затем было общее собрание, где руководство еще раз поблагодарило нас уже при всем личном составе. Нас поздравили с 23 февраля, вручили медали «Защитника Отечества» и дали десять дней отпуска, чтобы могли отоспаться и отдохнуть от пережитого в Киеве. У меня часто спрашивают, если бы была возможность вернуть время, поехал бы я в Киев? Да, поехал бы. Мы сами сознательно выбрали нашу работу и в Киеве мы выполняли свой служебный долг. Даже тогда, когда в нас бросали камни, коктейли Молотова, мы стояли и охраняли государственные здания от захвата.

Во время интервью, я ловила себя на мысли, что мой собеседник сглаживает все происходящее в столице. Он не хотел жаловаться или нагонять страх. Он все время говорил, что солдатам из Внутренних войск было куда страшнее. Да и «Беркуту» досталось. Когда я утверждала, что выстоять там, не испугаться и не уйти – это настоящий подвиг, он скромно отвечал, что это его работа. И что он готов и дальше отстаивать правду, лишь бы в его стране наступило долгожданное спокойствие и не было войны.


Карина Казакова"

Фото предоставлены героем публикации

P.S

В момент опубликования статьи ни автор, ни герой публикации даже предположить не могли, что впереди бойцов "Беркута" западных областей Украины ждут "коридоры позора" и издевательства, Бандера станет героем, а памятники советскому солдату будет разрушаться националистами. Через несколько месяцев, пришедшая к власти хунта, направит против жителей Донбасса вооруженную украинскую армию. И начнется война, которая продолжается до сих пор. Наш герой встанет на защиту родной земли. Будет тяжело ранен в одном из боев. 

К сожалению, нам не удалось связаться с героем публикации, который пять лет назад рассказал о том, что пережил он и другие правоохранители в пылающем Киеве, поэтому и сегодня не называем его фамилии. Обращаясь к нему, говорю большое спасибо за стойкость и мужество. За то, что встал на защиту родного Донбасса! И в предверии 23 февраля хочу поздравить его с Днем защитника Отечества.