Война на Донбассе изнутри

Накануне объявления перемирия среди лесов и лугов Новороссии корреспондент Накануне.RU случайно повстречал двух ополченцев, переходивших границу с Украиной, и еще раз убедился в так называемой интернациональности антифашистского восстания (интернациональность характерна и для воюющих на украинской стороне).

Питерский журналист Александр Жучковский и москвич, лидер движения "Альтернатива" и фигурант болотного дела Олег Мельников – ветераны обороны села Семеновка, того самого, которое киевская хунта фактически стерла с лица земли. В интервью они рассказали о том, как выглядит война в Донбассе изнутри, зачем хунта бомбит мирные города, где нет ополченцев, и чем пролетарский патриотизм отличается от салонного, столичного.

Мельников руководил сначала группой, ликвидировавшей вражеских корректировщиков, а потом строительством укрплений вокруг Семеновки, а Жучковский, помимо участия в обороне села, занимался переводом русских добровольцев в Новороссию.

Вопрос: Расскажите, как обстоят дела в зоне конфликта? Все жалуются на отсутствие тяжелого вооружения. Насколько это острый вопрос? В Чечне боевики без тяжелого вооружения умудрялись годами сопротивляться.

Олег Мельников: Ну, погоди, они были не сами по себе. Там были и арабские наемники, и самолеты, и танки, было тяжелое вооружение. Оставили оружия там немало.

Но на самом деле легко уровнять шансы, не вводя даже войска. Те танки, которые мы отжали у украинской армии, они неэффективны, пока они легко уничтожаются с воздуха. При закрытом воздухе шансы уравниваются.

Александр Жучковский: Ты забываешь про артиллерию, которой у них раз в десятки раз больше.

Олег Мельников: Да, есть, но город уже не возьмут. Любой военный специалист скажет, что для взятия города нужно превосходство в живой силе. На одну тысячу наших людей им нужно десять тысяч своих. У украинской армии нет столько солдат просто.

Вопрос: А сколько вы сможете держаться в осаде?

Александр Жучковский: Бесконечно. Если не возьмут в блокаду полную – можно держаться. Хотя если выедет все население – будет тяжко. Они начнут бомбить все подряд уже.

Олег Мельников: Проблема в том, что ни один танк не может войти в город. Мы его сожжем. Танк весит 50 тонн. Его уже не сдвинешь ничем и мимо него не пройдешь. Он же и станет преградой для всех остальных.

Вопрос: Получается, либеральная критика Стрелкова, что он держит население в заложниках, в чем-то справедлива? Так, что ли?

Олег Мельников: Это украинская пропаганда!

Люди не хотят оттуда уходить. Если люди оттуда уйдут все, это облегчило бы и задачу для украинских войск и для Стрелкова. Он сейчас не может вести войну на улицах города. Он не может с улиц города вести войну. Не может подставить мирных граждан под огонь и мины, делая огневые точки в городе. Он не может поступать так, как поступают в Секторе Газа, когда запускают ракеты из оживленных районов, а израильская авиация потом работает по этим районам. У этого человека есть принципы. Все огневые точки находятся за городом. Это сделано специально, чтобы не вызвать огонь на население.

Вопрос: Ну, вот Червонопартизанск же бомбили неделю назад пятницу. Зачем?

Олег Мельников: Я, к сожалению, не знаю про конкретно этот эпизод, но украинская армия всю последнюю неделю - у нее задача бомбить жилой сектор, а не укрепления повстанцев. Задача – массовый исход, чтобы в том числе вызвать недовольство ополченцами.

Наоборот, люди озлобляются, когда видят, как гибнут их близкие. У нас был человек, у которого жену расстреляла национальная гвардия. Он, недолго думая, взял СВД и пошел охотиться на нацгвардию. Такой рисковый мужик, да? 55 лет ему где-то. И он был взят в ополчение без раздумий.

Хотя, в целом, в ополчение приходят люди абсолютно разные. Приходил как-то парень 19 лет. Спрашиваем, зачем пришел, а он говорит, Родину защищать. Вроде бы, человек совершенно никем не "прокачанный" и учится в каком-то техникуме.

Александр Жучковский: В Москве или в Питере если ты слышишь речи про Родину – это смешно, а когда ты слышишь их там, от простых людей, то по-настоящему звучит. Ведь они абсолютно неискушенные в какой-то политике.

Олег Мельников: Сашка, лучше, наверное, расскажет про парня 17-летнего… Как он нас провел, Саш, расскажи.

Александр Жучковский: Парень пришел на баррикады в луганское ополчение, сказал, что документы забыл и ему 22. Поехали в Славянск, но тут прибежали родители и говорят, что ему 17. Мы его вывезли.

Мельников: Я ему даже завидую. Молодец!

Жучковский: Большой молодец! На уровне остальных бойцов.

Вопрос: Но в итоге воевать он не остался?

Мельников: Конечно, нет! 17 лет!

Вопрос: Объясните, наконец, есть в Новороссии единый центр управления, хотя бы военный? Или все полевые командиры и каждый дует в свою дуду?

Олег Мельников: Есть общая идея – построение нового государства, построение демократического государства, свободного государства. Есть некая децентралицизация, связанная с тем, что в военной ситуации сложно что-либо отстроить. Есть какие-то формальные военные лидеры, но они именно формальные, я не могу сказать, что все друг другу подчиняются. Просто есть единый путь, которым все идут. Там очень много людей с Харькова и Днепропетровска, которые не могут начать сопротивление в своем городе, и они как Польша или Чехословакия, формируют свои отряды сопротивления в других, соседних странах.

Вопрос: Давайте конкретно, вот случилась какая-то военная ситуация, единый штаб есть, кто решает, какое подразделение куда идет?

Александр Жучковский: Его нет и не будет. Стрелков вроде как главнокомандующий, он министр обороны, но он не может покидать Славянск и выполняет свои функции только как защитник Славянска, поэтому выполнять обязанности министра обороны он не может физически.

Вопрос: Общих баз снабжения тоже нет? Зашли, пополнили запасы, и ушли гулять по своим делам?

Александр Жучковский: Ну а где их разместить?

Олег Мельников: Это как плюс, так и минус. Невозможно уничтожить одного человека и все сдались. С одной стороны, идет "война тысячи бумажных порезов". Когда ты можешь в прямом противостоянии, но с каким-то временем, без каких-то особых авантюр перевернуть ситуацию, что, как мне кажется и происходит. Но с другой стороны, три отряда по триста человек могут между собой договориться, а всем отрядам на территории данных двух субъектов, где тридцать, двадцать командующих, договориться о чем-то, пусть даже какой-то операции, сложно, и сложно это сделать скрыто. Все друг друга знают и, к сожалению, довольно скоро о плане станет известно всем. Поэтому ополченцы вынуждены обороняться, кусать, и снова обороняться и отходить.

Вопрос: Киев, стало быть, не взять?

Александр Жучковский: Мечта среди всех диванных вояк – послать в Киев диверсионную группу, которая все закончит.

Олег Мельников: На самом деле все об этом говорят и в Новороссии, это просто витает воздухе. Все думают о том, что если украинская армия вся у нас, то если обойти ее, то никто же не охраняет сейчас Раду и прочее.

Вопрос: За чем же дело стало?

Александр Жучковский: Нет профессионалов. Основная масса ополченцев - это либо работяги, либо бывшие военные, которые последний раз воевали очень давно, в Афгане, например. Профессионалов, которые могли бы совершать диверсии, мало, и они все при деле.

Олег Мельников: Была идея разбомбить или разбить аэродром Изюма, откуда вылетают на все боевые "сушки" украинские.

Александр Жучковский: В Интернете советчики постоянно требуют от нас наносить точечные удары, но они не понимают, что если откуда-то взять людей, то надо ослабить позиции и туда легче всего будет удар нанести. Сил не хватает везде. Все сидят Горловке, в Славянске, в Мариуполе, который уже оставили, кстати.

Вопрос: А Мариуполь - всё?

Александр Жучковский: Да. Отутюжили артиллерией, а потом спустили карательные отряды и по секторам зачистили город. Эта тактика хорошо показала себя в Мариуполе, который был просто слабый к тому же.

Вопрос: Там же 50 человек было всего в гарнизоне?

Александр Жучковский: Да. Вообще ни о чем.

Олег Мельников: Мариуполь еще и удален сильно. Власти Киева после получения Мариуполя фактически отказались от Донецка и Луганска. Например, они размещают временное правительство в Мариуполе. Фактически, как кажется мне, они готовятся к сдаче всего региона, где находится ДНР и ЛНР.

Вопрос: Украинских солдат, когда убиваете, вам не жалко?

Олег Мельников: Ненависти к врагу у меня нет, честно скажу. Мне жалко украинских солдат, мне жалко весь народ, который вынужден вести братоубийственную войну. Многие же не хотят ее, это война, которая никому не нужна. Если долго поговоришь с любым ополченцем, он скажет: "Мы же хорошо всегда жили вместе".

Александр Жучковский: Но напряжение нарастает со всех сторон, Олег.

Мельников: Да, украинские солдаты, как мне кажется, чем меньше уверены в себе, а они очень не уверены в себе, тем больше жестокости проявляют. Это очень и очень страшно.

Александр Жучковский: Лютуют нацгвардейцы. Они являются основным раздражающим фактором. Доходит до того, что "Правый сектор" расстрелял нацгвардейцев. У них нет монолита. Есть вот эти три структуры: правосеки, нацгвардейцы, армия. Если бы этого не было, нам бы было тяжко. А так силы примерно равны, у них количество - у нас качество.

Вопрос: А кого больше среди добровольцев?

Олег Мельников: Больше местных людей, которые вряд ли заряжены идеологически. Им просто не нравится, что убивают их и их близких. Процентов 70 это местное население, процентов 20% - люди из других регионов Украины, и остальные – добровольцы со всего мира.

Вопрос: Ну, точно, в лагере добровольцев слышал байку, что китаец пришел воевать.

Олег Мельников: Все возможно тут, в Новороссии.

Александр Жучковский: Поток из России и Белоруссии увеличивается постоянно. В зависимости от новостей, которые приходят. Каждая карательная акция мотивирует все больше людей. Два пика было – трагедия в Одессе и обращение Стрелкова. Сейчас поток просто медленно и верно растет. Знаем по себе – пишут, просят перевезти.

Вопрос: А профессионалы приходят?

Александр Жучковский: Мало. Грубо говоря, на 50 человек один профессионал.

Олег Мельников: Профессионал – человек, который побывал в горячей точке: Чечня или Афган. И при этом из трех, кто написал, доезжает один.

Вопрос: Пропадают при переходе?

Олег Мельников: Нет, переходят все, кто приехал. Как правило, главная проблема, купить билет до Ростова, если человек доезжает до Ростова, то он переходит границу.

Вопрос: Ходят разные слухи о переправе добровольцев, будто идут пешком по ночам, по лесам Новороссии курсируют отряды нацгвардии и "Правого сектора" и стреляют всех, кто переходит.

Александр Жучковский: Ой, все эти истории… Мы за полтора месяца переводили в среднем человека по три в день. Все добрались. Пишут потом мне, в каком они отряде, в каком подразделении. Никто там никого не зарезал, не убил. Ты сейчас мне просто сообщения из "Вконтакте" пересказываешь, которые пишутся "капслоком" и с кучей восклицательных знаков.

Олег Мельников: Я не встречал. Думаю, что они сами боятся ночью высовываться (украинцы – прим. Накануне.RU).

Александр Жучковский: Где-то есть стычки, но я думаю украинская пропаганда сама генерирует мифы, чтобы отпугивать людей.

Олег Мельников: Погоди, но мы можем и не знать чего-то, Саш. Глупо, например, отрицать, что есть мародерство, хоть мы его и не видели. Мне кажется, это есть на любой войне.

Вопрос: Двух мародеров расстреляли и все будто бы, проблема решена?

Олег Мельников: После расстрелов думаю, охотников уже мало найдется. Пока отсутствует стройная система власти, но это переходный период.

Источник