Российская концепция угрожает США

Обнародованная 1 декабря новая концепция внешней политики России отражает изменения, которые произошли за последние три года. Москва обещает жестко и асимметрично реагировать на «провокации США», впервые говорит о Сирии и «Исламском государстве» (запрещенная в России международная радикальная организация), а Украину не видит в числе приоритетов. Как увязать это с позитивным месседжем, который Путин направил Западу чуть ранее, разбиралась «Газета.Ru».

Указ по утверждению концепции внешней политики Российской Федерации, подписанный президентом страны Владимиром Путиным, был опубликован 1 декабря на официальном портале правовой информации. Сам указ датирован 30 ноября.

В аналогичном документе от 12 февраля 2013 года Украина упоминалась как «приоритетный партнер» России в Содружестве Независимых Государств (СНГ). Отношения с Киевом тогда предполагалось улучшать, а связанные со страной интеграционные процессы — углублять.

Однако спустя считанные месяцы после принятия тогдашней внешнеполитической концепции России на Украине начались процессы, которые к ноябрю 2013 года вылились в революцию «евромайдана», присоединение Крыма к России и глубочайшему кризису в отношениях между Кремлем и Западом за всю современную отечественную историю.

Нынешняя концепция отражает новые реалии. В них Киев выбывает из числа приоритетных направлений. Впрочем, Россия по-прежнему готова развивать связи с Украиной и «взаимодействовать со всеми заинтересованными государствами» для «урегулирования внутриукраинского конфликта».

«В нынешней ситуации Россия не собирается финансировать украинское руководство, — считает Кирилл Коктыш, доцент кафедры политической теории МГИМО. — Москва демонстрирует, что нынешние киевские власти, как они того и хотели, становятся сферой ответственности Запада».

«Это сигнал Европе, которая должна продемонстрировать готовность взять на себя политическую и экономическую ответственность за будущее Украины», — добавил собеседник.

Тексты концепций внешней политики РФ 2013 и 2016 годов во многих частях перекликаются друг с другом и даже аналогичны.

Однако по нескольким другим принципиальным пунктам акценты также расставлены по-разному.

В части, посвященной борьбе с терроризмом, впервые упомянуто название «Исламского государства» (ИГ), запрещенной в России международной радикальной организации. ИГ и подобные ей объединения «подняли насилие на невиданный уровень жестокости и претендуют на создание собственного государственного образования», утверждается в документе.

Впервые во внешнеполитической концепции появилась Сирия. «Россия поддерживает единство, независимость и территориальную целостность Сирийской Арабской Республики», — гласит текст. Кремль также настаивает на продолжении международного дипломатического процесса по преодолению сирийского конфликта «на основе положений Женевского коммюнике от 30 июня 2012 года».

Отдельный пункт посвящен конфликтам на постсоветском пространстве. Россия, согласно концепции, готова выступить ответственным посредником в большинстве из них: нагорно-карабахском, приднестровском и восточноукраинском.

Территориальная проблема между Грузией и частично признанными Абхазией и Южной Осетией вынесена за эти рамки.

Отношения с Западом по-прежнему противоречивы. С одной стороны, западные державы и их «стремление удержать позиции» названы одним из главных факторов международной нестабильности. Расширение НАТО на Запад вызывает беспокойство.

Тем не менее Россия, как и в 2013 году, призывает к поэтапной отмене визового режима с ЕС. Раньше эта мера подавалась как «мощный импульс к реальной интеграции».

Теперь — как «мощный импульс для укрепления сотрудничества».

Конец симметрии

Еще сильнее изменились формулировки в контексте отношений Москвы и Вашингтона. «Россия не признает экстерриториального осуществления США своей юрисдикции вне рамок международного права, не приемлет попыток оказания военного, политического, экономического или иного давления, — гласит текст концепции. — И оставляет за собой право жестко реагировать на недружественные действия, в том числе путем укрепления национальной обороны и принятия зеркальных или асимметричных мер».

Более жестко звучит новый ответ РФ на развитие американской системы ПРО в Европе.

Внешнеполитическая концепция 2013 года утверждала, что Кремль будет последовательно добиваться предоставления правовых гарантий ее ненаправленности против России. В документе 2016 года написано, что «ничем не ограниченное наращивание противоракетной обороны государства или группы государств» подрывает стратегическую стабильность и международную безопасность.

Контакты между НАТО и Россией были заморожены после событий в Крыму в 2014 году. В 2016 году Североатлантический альянс разместил свои войска в Прибалтике под предлогом ответных мер на российское военное наращивание. Новая концепция РФ, кстати, выделяет сотрудничество со странами Северной Европы — в том числе странами Балтии — в отдельное региональное направление. Кроме того, документ отдает должное странам ЕС, которые не входят в блок НАТО.

Жесткая риторика в адрес США и их партнеров по НАТО в рамках новой концепции не стыкуется с заявлениями Владимира Путина. 1 декабря, за несколько часов до публикации документа Путин во время обращения к Федеральному собранию РФ послал миролюбивый сигнал Западу.

«Мы не хотим противостояния, оно нам не нужно. Оно не нужно и международному сообществу, — заявил политик. — В отличие от некоторых противников, мы не ищем врагов. Нам нужны друзья».

Путин заявил о своей готовности сотрудничать с американской администрацией и призвал США работать рука об руку с Россией в борьбе с настоящей угрозой — терроризмом.

«Здесь нужно различать. Во внешнеполитической концепции речь идет о сдерживании, но в контексте американской администрации во главе с Бараком Обамой. При нем США сделали немало опасных шагов, — говорит Владимир Евсеев. — А сегодняшняя речь Путина была адресована, скорее, будущей администрации США во главе с Дональдом Трампом. От него пока непонятно чего ждать. Поэтому мы стремимся донести мысль о позитивных возможностях».

По мнению Кирилла Коктыша, в новой отечественной концепции внешней политики закреплена реалистичная позиция государства. «В этом смысле она выглядит более эффективной для отношений с администрацией Трампа. Судя по его последним заявлениям, избранный президент также тяготеет к реалистичной позиции, где неоконсервативная или любая другая идеология не довлеет над национальными интересами», — считает эксперт.

Игорь Крючков, Александр Братерский

Наша команда обращается к нашим читателям с просьбой оказать возможную финансовую помощь нашему проекту.

Прямое пополнение:

На Яндекс-деньги: кошелек 410012273300268