"Этих дураков убьют, новых наберем". Боец "Айдара" — о боях в Донбассе

Евгений митинговал на Майдане, затем воевал в Донбассе в батальоне "Айдар", печально известном и военными преступлениями, и неонацистами в своих рядах. Он ни о чем не жалеет, считает, что жители мятежных Донецка и Луганска просто не поняли своего счастья. Алексей служил на юго-востоке Украины в подразделениях регулярной армии. Ему неприятно, что пресса больше пишет о подвигах добровольческих батальонов и преуменьшает роль ВСУ. Разницу между "стрельбой по людям с палками" и тем, когда "артиллерия работает по тебе", он хорошо почувствовал. РИА Новости побеседовало с участниками силовой операции Киева в Донбассе, отправившимися туда по своей воле.

"Не буду же я дома сидеть"

Евгений из тех, кто стоял на Майдане. Когда "революция гидности" победила, он не вернулся в родной Харьков, а отправился отстаивать свои идеалы в зону так называемой антитеррористической операции (так в Киеве официально именуют боевые действия в Донбассе) в составе батальона "Айдар". Следующий этап в жизни Евгения — "заробитчанин" в Польше.

На вопрос о своей основной гражданской профессии отвечает кратко: "Предпринимателем работал". Сейчас в Польше трудится по той же "специальности": закупает какие-то вещи, перепродает. "На Майдан поехал после того, как узнал, что милиция била безоружных студентов, которые физически не могут дать отпор. Мы там сдерживали натиск "Беркута", стояли до марта, боялись рецидива, что вернется старая власть. После этого что делать? Сразу в Донбасс, Луганскую область, в добровольческий батальон, точнее — в батальон территориальной обороны "Айдар". В Вооруженные силы Украины не пошел, в военкоматах стояли очереди, никто не знал, как принимать на воинскую службу добровольцев. Мотивация у меня была такая: страна воюет, не буду же я дома сидеть. Прибыл в "Айдар" весной 2014-го, но записаться удалось только осенью. Бюрократии в добробатах поменьше, однако бардак, что ли, некоторый наблюдался. Народ в батальон набирали самый разный. Командовал профессиональный военный, относился к нам как старший брат. Хотя по поводу того, что такой состав в "Айдаре", шутил: "Этих дураков поубивают, новых наберем", — вспоминает Евгений.

Жители Донбасса пошли в ополчение, по мнению Евгения, из-за того, что не разбирались в политике. "Они там не всегда могут сориентироваться, где враг, где друг. У нас в батальоне были в основном выходцы с востока Украины, русскоязычные, как говорится. Взяли в плен парня из России. Спрашиваем: "Чего сюда приехал?" Он отвечает: "Русских, русскоязычных тут обижают". Тогда мы ему в ответ: "А мы-то, по-твоему, кто?" Его потом СБУ (Служба безопасности Украины. — Прим. ред.) забрала. Приехали, мы им его сдали как полагается, по протоколу", — объясняет Евгений.

На вопрос о том, обращались ли с пленными ополченцами плохо, отвечает уклончиво: "Плохое обращение можно классифицировать по-разному. Ведь бывают и такие, которые начинают кричать проклятия, бросаться на нас, пытаться выбраться из наручников. Не знаю, о чем они думали…"

"С откровенной ненавистью сталкиваешься редко"

Отношения с местными жителями в Донбассе Евгений назвал нормальными. "Я бы даже сказал, коммерческими были отношения. Зелень летом у них покупали, меняли ведро картошки на ящик тушенки. Людям тоже свой интерес — мясо получить. С откровенной ненавистью сталкиваешься, только если на пьяного нарвешься. Едем мы на броне, он нас подрезает, вытаскиваем его, слышим: "Я вас ненавижу!" — "А чего пьяный за руль лезешь?" — в ответ спрашиваем. Как к нам относятся в мирной жизни? Не все понимают, что на востоке страны происходит. В Киеве в метро женщина стоит у турникета, я подхожу, вроде как молодой, а уже ветеран, и она начинает: "С чего я вас тут буду пропускать бесплатно? В Донбассе воевали? Ну и что?" Очень редко, но такое случается", — сетует он.

После "Айдара" Евгений поступил в ВСУ: "Только приехал домой, меня пригласили на контракт, поехал оформляться. Три дня побыл дома — и на мариупольское направление, под Широкино".

роблемы с алкоголем, как отмечает Евгений, в зоне АТО были, но не на линии соприкосновения. "В ВСУ строго с алкоголем. А в "Айдаре" если выходной, то вечером можно было выпить в расположении части, прямо у себя в кубрике, граммов пятьдесят. Командиры разрешали, потому что понимали: эмоции у всех кипят. Чтобы люди с ума не сходили. Но на "передке" такого не было. Вот если в тыл отъехать, то… Там пацаны стоят на постах. У них единственное развлечение — сменять друг друга. Надоело все до чертиков. Останавливаемся на блок-посту — от каждого такой перегар, что мама не горюй. Спрашиваешь: "Что ж так, хлопцы?" — "Бухаем, что еще нам остается делать", — смеется бывший боец.
Взгляды Евгения на конфликт и его причины не изменились. По его мнению, жители юго-востока не поняли чаяний всей страны. "У меня девушка из Луганска была. Ничего такого, в смысле споров из-за политики. Когда все началось на Майдане, она меня резко возненавидела. Ну, как началось, Майдан уже шел, я туда приехал, но пока ничего не происходило. Написала мне, что ненавидит, бандеровцы, все такое. Подумал, ну и ладно, я ведь привык своей головой думать", — говорит он.

Согражданами тех, кто воевал на другой стороне, не считает. "Я все понимаю. Но не могу я ощущать родство с теми, кто мне искренне желает смерти. С наемниками (так Евгений называет ополченцев не из жителей Донбасса. — Прим. ред.) проще — иногда по радиосвязи общались, у них такой ненависти нет".

Рациональных мотивов в поведении ополченцев он тоже не видит: "Как описать их взгляды? Да маразм это. Люди боятся, но сами не понимают, чего боятся. Не понимают и не пытаются понять, что происходит, а нам зла желают".

Бывший боец "Айдара" и украинской армии жизнью доволен. Считает, что "революция гидности" дала ему то, чего он хотел. "То, за что стоял Майдан, да, частично реализовалось. За что мы были? За то, чтобы Украина вступила в Евросоюз. Ассоциация (с ЕС. — Прим. ред.) у нас уже подписана, безвиз есть, я на данный момент в Польше, зарабатываю. Надо нести домой, а не из дома. Лучше заработаю тут, привезу домой", — объясняет он.

В социальной сети у Евгения есть фото, где он стоит, вскинув руку в нацистском приветствии. На вопрос, как это соотносится с его взглядами, отвечает, что это шутка: "Зига — это флешмоб такой был просто. Когда пошли разговоры — украинская хунта, фашисты, мы с ребятами начали прикалываться: да, хунта, давайте зиганем! Раз нас хотят такими видеть, мы такие. Ответили провокацией на провокацию".

"Гребли в армию всех"

Алексей не был активистом Майдана, но пошел в армию в первую же волну мобилизации. По его словам, он не хотел допустить в Киеве таких же выступлений, как в Луганске и Донецке. "Попал под Славянск, в 25-ю бригаду ВДВ. Участвовал в боях в Краматорске", — кратко описывает он свой боевой путь.

"Украинская армия была плохо обеспечена, да и воевать не хотели. Но когда начались потери, люди поняли: либо они убьют, либо их убьют. Желающих до третьей волны мобилизации было мало, гребли-то всех. В городе патрули ходили, в общественных местах задерживали мужчин, проверяли документы, везли на призывные пункты", — вспоминает он.

По его словам, в украинской армии многие "с первой волны мобилизации не готовы адаптироваться к гражданке, остаются поэтому и дальше".

После ВДВ Алексей перешел в спецназ. Он считает, что украинские СМИ слишком много внимания уделяют добровольцам, "затирая" военнослужащих других частей. "Подразделения украинского спецназа сделали больше для успеха, чем добробаты. Спецподразделения лучше подготовлены. К тому же у добровольцев нет артиллерии, а в условиях, когда над Донбассом бесполетная зона, судьбу боя решает артиллерия. Основная масса добровольческих подразделений — это МВД, их пиарят. На Украине не важно, как ты воюешь, важно, что про тебя говорят", — резюмирует он.
"Нас там не любили"

На причины поражения украинской армии он указывает с военной прямотой: "Конечно, некоторые дрогнули и побежали. Одно дело, когда стреляешь по людям с двустволками и палками, другое — когда по тебе работает ракетная артиллерия".

Алексей отмечает, что украинских военнослужащих встречают без радости не только в Донбассе: "В Краматорске мне понравился народ, к нам относились хорошо, а вот на юго-востоке Луганской и Донецкой областей население более русское. Нас там не любили. За пределами Донбасса хуже всего к нам настроены в Одессе и Харькове".

Отношение к войне населения Донбасса, Украины и военнослужащих он описывает одним словом — "усталость". "Население в зоне АТО устало, все устали. Четыре года продолжается война, а просвета нет. Я помню настроения августа 2014-го, когда Луганск окружили. Думали: победа скоро, через пару недель. Но этого не произошло", — резюмирует он.

Антон Лисицын