Керченская трагедия привела к куче нелепых инициатив

За несколько дней, прошедших с момента трагедии в Керчи, различные официальные лица успели обрушить на головы общественности кучу нелепых инициатив в стиле «тащить и не пущать». Например, омбудсмен Москалькова предложила не продавать оружие людям до 25 лет. И сейчас я вам объясню, почему эта инициатива выглядит лишь как имитация бурной деятельности и не поможет решить вопрос.

«Пока гром не грянет, мужик не перекрестится», гласит русская пословица. Однако когда грохот уже прозвучал, то есть разрушительный разряд молнии уже вонзился во что-то, мужик начинает креститься с таким энтузиазмом, что окружающие шарахаются в стороны.

Именно так выглядит бурная активность российских официальных лиц, вызванная керченским расстрелом. Какова, допустим, логика выдвинутого уполномоченным по правам человека в РФ Татьяной Москальковой предложения не продавать оружие до 25 лет? Никакой. Просто число красивое. Но большинство молодых людей заканчивают вузы уже в 23 года, и именно этот возраст закреплён в законе как предельный для получения алиментов. Так почему бы не предложить такой возраст? Да «нипочему». Не звучное число, вот и вся логика.

Между тем, новейшая история нашей страны показывает, что возраст вообще не имеет никакого отношения к проблеме насилия. Помните получившего пожизненное заключение московского юриста Дмитрия Виноградова?

Он 1983 года рождения, то есть на момент совершения убийств 6 коллег по работе – 7 ноября 2012 года – ему было полных 29 лет. Помог бы запрет на продажу оружия до 25 лет в этом случае? Нисколько. Потому что дело, сами понимаете, вовсе не в возрасте, а в том, повзрослел ли человек, смог ли он выстроить нормальные социальные связи. Многие до седых волос не взрослеют, так что же, из-за них лишать прав всех остальных?

Журналисты также критикуют предложение Москальковой и по другой линии – с точки зрения всеобщей воинской обязанности. Вот что пишет один из журналистов газеты «Московский комсомолец».

«Москалькова задаётся вопросом, можно ли вообще доверять оружие человеку в 18 лет, у которого нет «социального опыта и устойчивого морально-нравственного ориентира в жизни». Татьяна Николаевна, до того, как начать защищать права человека в РФ, была генерал-майором полиции, а потому ответ знает. Сейчас в осенний призыв, государство доверит оружие более чем 100 тысячам 18-летних россиян. Не знаю как насчёт «морально-нравственного ориентира», но «социального опыта» у большинства из них нет совсем».

Осенью прошлого года в наших силовых структурах было, как минимум, 2 эпизода стрельбы по сослуживцам. В сентябре 23-летний срочник, ефрейтор Гасан Абдулахадов застрелил в Белогорске Амурской области троих сослуживцев. После чего скрылся с автоматом и четырьмя снаряженными магазинами. Был убит при задержании.

В октябре 2017-го 25-летний старший лейтенант Росгвардии Марат Гаджиев застрелил четверых сослуживцев в станице Шелковской в Чечне. Его тоже убили при задержании.

Нетрудно заметить, что в обеих названных эпизодах стрелявшие вовсе не были 18-летними мальчишками, как керченский стрелок Росляков. То есть, дело не в возрасте, как пытается нас убедить омбудсмен Москалькова. Дело – в психологическом климате в коллективе.

В Керчи этим коллективом была прежде всего семья, в названных мною случаях – сослуживцы.

Но работать над этим климатом – дело долгое и муторное, и главное – такая работа не слишком-то будет заметна обществу, поскольку она растянута во времени, занимает месяцы и годы. А вот инициатива насчёт того, чтобы запретить что-нибудь, или поднять возраст продажи оружия – она видна сразу. Мол, поглядите, дорогие сограждане, мы же боремся, усилия прилагаем. Но разве это усилия? Это – имитация.

Многие разволновавшиеся после керченского расстрела как бы эксперты даже не владеют матчастью, как насмешивший Рунет Филипп Гросс-Днепров.

Самозваному «эксперту» тут же насовали разных «ласковых» слов, поскольку игры «Дока 2» не существует в природе. Более того, одной из причин снижения подростковой преступности по всей России называют именно увлечение компьютерными играми, на которые возложил ответственность за керченский расстрел этот как бы эксперт.

Если подростка прессует мать-сектантка, состоящая в запрещённых российским Минюстом «Свидетелях Иеговы», то неудивительно, что он бежит в виртуальную реальность . В нашей-то реальности ему вообще ничего было нельзя – ни смеяться, ни петь, ни танцевать, ни дружить с теми, с кем он хотел. Даже собственный день рождения отмечать ему не позволяли. Мол, это грех. Возникает вопрос: каким боком тут компьютерные игры и возраст, с которого можно покупать оружие? А никаким. Даже если 100-процентно подтвердится «украинский след» в этом расстреле, всё равно завербовать можно лишь того человека, жизнь которого не вызывает у него никакой радости.

Дать молодому поколению вектор, следуя которым можно радоваться своей жизни и не иметь желания отнять чужие – вот над чем нужно работать официальным лицам. Но это, повторюсь, очень долгий труд, на котором политических дивидендов не срубишь.
Руслан Осташко