Старые песни о главном. Ждать ли реальных перемен от белорусского президента?

На днях на телеканале Россия 1 вышло записанное еще в конце прошлого года интервью президента Белоруссии Александра Лукашенко в авторской программе Наиле Аскер-заде «Действующие лица». В принципе ничего сверхнового или оригинального Батька не сказал. Однако все до боли напоминает то, что было ранее, причем неоднократно. Чем это потом оборачивалось, мы знаем прекрасно.

Во-первых, Лукашенко в очередной раз клялся в братской любви российскому коллеге. Когда ему был задан вопрос, считает ли он Владимира Путина своим другом, он ответил: «Да, я его считаю своим другом, и в этом году он подтвердил, что является не только моим другом, но и другом белорусского народа. Искренне». Что ж, про «подтвердил» – замечание справедливое, ведь по факту только Москва и Пекин признали победу Лукашенко на последних выборах. Однако регулярные заверения российского лидера в дружбе личной из уст белорусского президента – давно моветон.

Напомню, за несколько дней до выборов Лукашенко назвал Путина «старшим братом». При этом он выразил надежду, что дружба останется, даже несмотря на сложные в последнее время отношения между странами.

Отношения и впрямь были сложные. Весь предыдущий год Батька пытался выпросить у Москвы скидку на нефть и газ, а не получая ее, заводил разговоры об угрозе белорусскому суверенитету со стороны России, обвинял ее в проблемах белорусской экономики. Апофеозом этих нападок стало дело «33 богатырей», когда Батька фактически обвинил Россию чуть ли не в попытках его свергнуть.

Благо ему всегда хватало ума не обвинять в чем-либо российского президента лично, в монологах белорусского лидера обычно фигурировали мифические «олигархи». Очевидно, красные флажки для него еще существуют.

Однако в таком случае его прошлогодняя риторика «Россия плохая – Путин хороший» выглядит как-то нелогично. Зато вполне логичны заявления о дружбе за пару дней до выборов, очевидно, Батька прекрасно понимал, что оппозиция и Запад не признают их результатов и начнут оказывать на него давление. И в этих условиях единственным залогом удержания власти остается дружба с Россией и лично с ее президентом.

В последнем интервью, отвечая на вопрос о том, есть ли у него еще друзья, Лукашенко назвал это тяжелым вопросом: «Я над ним очень много раз задумывался. Прихожу к тому выводу, что, наверное, нет». А на вопрос, «есть ли враги», ответил: «Противников очень много. Стали ли они врагами – наверное, время покажет».

Не очень понятно, какую мысль упаковал Батька в эту словесную казуистику. А ответ про друзей и вовсе вызывает оторопь. Ведь совсем недавно Лукашенко говорил, что его другом является президент Украины Владимир Зеленский. А до этого он называл своим другом Петра Порошенко.

Разве можно одновременно иметь настолько взаимоисключающих друзей? Или Лукашенко льстит кому-то из них? Может, тогда он и с Путиным не искренен?

Характерно, что после того, как Зеленский стыдливо поддержал развернутую Западом «травлю своего «друга», Лукашенко тут же начал говорить, что он ему не «друг». А в последнем интервью заявил, что не держит на того зла, назвал Володей.

Вот как человеку верить после всех этих кульбитов?

В том же интервью Лукашенко говорит, что его с Путиным «загнали намертво в одну команду». Звучит, извините, примерно, как «не хочу жениться, но приходится».

Сенатор Алексей Пушков высказался на этот счет вообще без обиняков: «Вот это "нас загнали в одну команду с Путиным" от Александра Лукашенко говорит о многом. Его загнали. Он не хотел, сопротивлялся, подумывал о том, чтобы перейти в другую команду, видел себя рядом с Помпео, Меркель. Но загнали. Против его воли, собственно – добровольно не загоняют. Так что это не оговорка – это отражение подлинных мыслей».

Далее Лукашенко говорил, что еще будет время, когда ему с Путиным «придется спиной к спине встать и отстреливаться». И вот это тоже прозвучало грубо. Как намек на то, что у России тоже нет друзей, так что хочет она того или нет, придется терпеть Батьку со всеми его заскоками. Он так уверен в своей «безальтернативности», что не стесняется это демонстрировать в своих интервью.

Следующий интересный момент – цена на газ. Напомню, этот вопрос был одним из самых болезненных в отношениях наших стран в последний год, как, впрочем, и вопрос стоимости нефти, по поводу которых Батька отчаянно торговался, требуя стоимости как для российских потребителей, как если бы у нас уже было полноценное Союзное государство с равным положением сторон. При этом обсуждать дальнейшую интеграцию Лукашенко не желал до тех пор, пока не будет решен вопрос с ценами. Попросту говоря, утром стулья – вечером деньги.

О том, что вопрос со стоимостью газа решен, стало известно еще в конце прошлого года, когда объявили о новых договоренностях. Тогда никаких цифр названо не было. Вообще-то это коммерческая тайна, и ее никто не обязан раскрывать. А вот Батька решил раскрыть – не иначе как для того, чтобы подчеркнуть «несправедливость» по отношению к Минску: «$128,5. Но я округляю, $130. Думаю, что эта цена в условиях наших отношений могла бы быть более справедливой, скажем так».

О чем это говорит? Ну, во-первых, после выборов, которые не оставили шансов на примирение с Западом в обозримой перспективе, пространство для маневра у Батьки действительно сузилось, так что в его положении требовать что-либо, а тем более шантажировать Москву глупо и небезопасно. Так что с ценой, которая даже выше предыдущей (правда, всего на два с половиной доллара), пришлось согласиться.

Более того, очевидно, что Лукашенко объяснили: ситуация с мировыми ценами на газ изменилась. Во вторник, 12 января, спотовые цены на газ в Европе выросли сразу на 18%, пробив отметку в $300 за тысячу кубометров. Просто в Европе, как и в России, случилась, наконец, в первые за несколько лет холодная зима. К тому же начали подходить к концу рекордные запасы, закачанные в европейские ПХГ в 2019 г. на фоне неясности с будущим украинского транзита и началом работы «Северного потока - 2». Наконец, на фоне появления вакцины от коронавируса вырос оптимизм относительно быстрого возвращения экономик на прежний уровень, следовательно, к прежнему уровню потребления углеводородов.

В общем, повторять сегодня мантру полугодовой давности о том, что «мы хотим цену, как в Европе», было бы просто фантастически глупо. Не знаю, какая светлая голова, совершенно не разбирающаяся в особенностях формирования цен, посоветовала в прошлом году эту тему Батьке, но, полагаю, если бы «Газпром» тогда переписал контракт под «как в Европе», Лукашенко сейчас умолял бы вернуть все как было.

Кстати, примерно так происходит на Украине, где, по оценкам экспертов, переплачивают около 100 долларов за «как в Европе» и требуют вернуться к прямому контракту с «Газпромом». Правда, требуют не власти, а оппозиция.

В итоге с 1 января газ в стране подорожал почти в четыре раза. А электричество – в два. Из-за этого уже вторую неделю тысячи людей выходят на протестные акции, заговорили уже о возможности «тарифного майдана». Но Украина – страна банкрот, фактически отброшенная в Средневековье. В Белоруссии пока все нормально. Пока. Если власти этой страны будут вести себя адекватно.

Лукашенко также рассказал в интервью про нефть. «Подписали договоры по нефти. Но скажите, если я у вас покупаю товар, притом который не имеет никакого дефицита сейчас, в том числе нефть (это ж не дефицит уже), я вам должен премию платить или вы мне? Вопрос риторический», – сказал он.

Во всем этом читается, что в силу непреодолимой силы обстоятельств Минск вынужден был смягчить требования, но как только эти обстоятельства исчезнут (например, Лукашенко помирится с Западом или на нефтегазовых рынках пройдут очередные «шторма»), белорусские аппетиты вновь возрастут. И снова начнется разговор про «компенсации за маневр», «справедливую цену», «отказ от премий» и т. д.

Белорусский лидер также выступил за более глубокую экономическую интеграцию: «Тогда и политические вопросы пойдут. А когда люди видят, что мы телепаемся 30 лет на одном месте в строительстве Союзного государства, они резонно задают вопрос: а почему?» – подчеркнул он.

Простите, а кто телепается? Кто весь прошлый год говорил об угрозах суверенитету и ставил вопрос интеграции в зависимость от скидок на углеводороды?

Далее Лукашенко подчеркнул, что Белоруссия имеет такой уровень отношений и интеграции с Россией, которого нет ни с одной другой страной, но это, мол, пока не тот результат, на который стороны могли бы выйти.

В частности, он заговорил о создании валютного союза. Оказывается, никакой глубокой проработки этого вопроса не было. Напомнить почему? Может, потому что Минск все эти годы выставлял нереалистические требования об эмиссии единой валюты у себя?

Надо смотреть правде в глаза: невозможно полное равноправие между такими двумя неравными субъектами, как РФ и РБ. Или Минск жертвует частью своего суверенитета в пользу Союзного государства, центром которого по факту будет Москва, или никак. Но Лукашенко этого предпочитает не замечать и подает дело так, что в торможении интеграции виноваты обе стороны, а фактически же в его представлении – виновата одна Россия.

И еще один момент интервью, на который нельзя не обратить внимания. Лукашенко говорит о предстоящей конституционной реформе. По его словам, основные предложения до конца еще не сформированы, но некоторые вещи он уже обозначал ранее – речь идет о перераспределении полномочий, партийном строительстве, политических вопросах.

Конечно, делать выводы можно будет после проведения Всебелорусского народного собрания, однако уже сейчас возникает ощущение, что это такая «политтехнологическая история», задача которой решить вопрос с кризисом легитимности Лукашенко.

Возможно, изменения в Конституцию будут заключаться в изменении статуса этого органа, который сам же Лукашенко и может возглавить, таким образом сохранив контроль над государством, даже не будучи президентом.

Тем более очевидно, что оппозиция участвовать в работе ВНС точно не будет, и вообще его представительность остается под большим вопросом. Несмотря на то, что общество ожидает «разморозки» политической системы, судя по всему, ожидания эти напрасны.

А ведь Москва четко дала Лукашенко понять, что ее дальнейшая поддержка будет прямо зависеть от проведения конституционной реформы. Лукашенко же, похоже, тщательно старается тянуть время, чтобы обойти этот вопрос, «замять» тему.

Повторю, выводы пока делать рано, но, как говорил Карлсон в известной сказке, «сдается мне, что новый дядька Юлиус сильно смахивает на старого»…

Дмитрий Родионов