Венесуэла легко приготовит плацдарм для ракет и подлодок Шойгу

На фоне провалившихся переговоров с США относительно пресловутых «гарантий безопасности» Россия шлет на Запад самые разные сигналы, долженствующие убедить наших «заклятых партнеров» в серьезности наших намерений — от возможности сближения с Ираном и обсуждения возможности признания ДНР и ЛНР до потенциальной ядерной интеграции с Белоруссией и использования военных плацдармов на территории Латинской Америки: на Кубе, в Венесуэле или Никарагуа.

Создается впечатление, отмечают авторы ряда популярных Telegram-каналов, что в Кремле не просто не определились с контраргументами в геополитическом споре с США, но и откровенно заметались в поисках такого ответа. Поэтому, дескать, на сцену и тащатся многоплановые декорации из всех возможных ответных вариантов. Причем многие из них напоминают до боли напоминают старые игрушки, извлеченные с пыльных антресолей, а высказывания российских ответственных чиновников все больше смахивают на порядком надоевший «петросянинг».

На первый взгляд, подобная оценка действий представителей наших внешнеполитических ведомств вполне заслужена, особенно если учесть реакцию на них иностранной общественности.

Например, обсуждая с изданием Украина.ру возможность развертывания российских военных баз в Венесуэле, известный в Латинской Америке военный корреспондент Вальтер Мартинес в числе прочего заявил: они, конечно, пошли бы на пользу Венесуэле, но только при жестком соблюдении ряда важных условий.

«Если мы говорим о развёртывании российских сил в Венесуэле, то оно представляется мне возможным при выполнении следующих условий: без уступки суверенитета, без передачи или аренды территории, без ущерба для безопасности Венесуэлы, без юридического иммунитета для военнослужащих страны, для которой разрешается развёртывание», — заявил, в частности, он, напомнив, что в соседней Колумбии военные базы США совершенно бесстыдно позволяют им контролировать местное воздушное пространство, а американские военные, прикрываясь юридическим иммунитетом, насилуют колумбиек, а американское правосудие не спешит их за это карать.

Такой ответ, пожалуй, больше напоминает вежливый, но категоричный отказ и нежелание портить отношения с США, чем согласие. Конечно, это всего лишь частное мнение латиноамериканского военкора, но кто возьмется утверждать, что оно не озвучено после получение им определенных «устных рекомендаций сверху»? Тем более, что Венесуэла только-только ввела свободное хождение доллара, в страну вернулись американские компании, и даже за российские товары там начали платить живыми американскими деньгами.

Что же получается, Россия только многомиллиардные долларовые кредиты отстегивать обязана, а об ответных услугах и мечтать не должна?

— Все разговоры о российский военных базах в Латинской Америке являются лишь средством информационно-психологической, очень сложной и вязкой игры по перестройке геополитических приоритетов мировых ядерных держав, — пояснил при обсуждении этого вопрос с «СП» независимый военный эксперт Игорь Николайчук. — Европа, по большому счету, превратилась в геополитическое захолустье, Украина никому не интересна, а вот Венесуэла с Кубой, по моему личному мнению, вполне подходят на роль разменных монет в большой игре.

Но только не надо строить иллюзий на предмет того, что российские военные базы в этих странах что-нибудь реально решат. Я уже повидал кучу картинок, на которых траектории полета наших ракет с территории Латинской Америки упираются прямо в канадскую границу, но второго «Карибского кризиса» уже не будет, так что никаких наших ракет там не будет. И какой тогда России интерес в венесуэльских военных базах?

«СП»: — Однако голоса-то о развертывании военной инфраструктуры там раздаются непосредственно из кремлевских коридоров. Замглавы МИДа Рябков, пресс-секретарь президента Песков — далеко не последние люди в российской политике.

— Что нам в Венесуэле контролировать? Да, она занимает первое место в мире по разведанным запасам углеводородов, но там уже давно присутствуют российские нефтяные структуры, которые охраняются, в том числе, силами одной небезызвестной частной военной кампании. Так что я не вижу какого-то особого смысла и новаций в развертывании российского воинского контингента в Венесуэле.

Это просто, на мой взгляд, обычный геополитический торг. Если НАТО разместит войска на Украине, тогда Россия — в Венесуэле и так далее. Вопрос лишь в том, когда, наконец, истерзанных ковидом обывателей прекратят пугать россказнями о нависшей войне.

«СП»: — А действительно, когда?

— Я могу только выразить надежду на то, что это кончится довольно скоро. Что в наступивших более или менее стабильных новых мировых геополитичеких форматах Россия, наконец, получит то, что ей причитается исторически и даже, возможно, немного больше.

«СП»: — Как велики на это шансы?

— Смотрите, какая интересная ситуация складывается. Европа, в течение долгого времени бывшая по сути политическим овощем, прикладывает усилия, чтобы если не полностью избавиться от американского поводка, то как минимум заметно его удлинить, и Германия сейчас фактически играет за нас.

Китай, который тоже за нас, сейчас занял то место, которое на рубеже 19−20 веков занимала Германия, перекрывавшая тогда Великобританию по экономическому росту и даже числу детей в семьях.

В таких условиях «новой Антанты» почему бы нам не попытаться вернуть себе, образно выражаясь, право первородства, которое мы продали при Горбачеве за чечевичную похлебку? Тем более что Крым-то США нам отдали, фактически не пикнув, без единого выстрела, прикрывшись тем, что они якобы до последнего не подозревали о планах Путина, потому что он отдавал приказы не по радиосвязи, а посылал курьеров на велосипедах

(Впрочем, спецы из разведки пишут, что Путин просто переиграл американские спецслужбы, которые нарушили правила игры — ред.).

«СП»: — И каков сакральный смысл возврата этого метафорического «права первородства»?

— Исходя из активизации официальной пропаганды и очередному поднятию темы Украины, я делаю вывод, что принято какое-то политическое решение. Не могу сказать, какое именно, о какой-то интеграции ли, о восстановлении ли былых имперских границ, оно пока глубоко законспирировано, но основные спусковые крючки такого решения я, пожалуй, назову.

Во-первых, огромное количество людей на всем постсоветском пространстве, за исключение, пожалуй, Прибалтики, испытывает жгучую ностальгию по советским временам. Причем это не бабушки с дедушками, вспоминающие о ночевках в пионерских галстуках вокруг походных костров, а прежде всего молодежь, в первую очередь российская, а также украинская за исключением немногих западных областей.

Национально-территориальное ядро Российской империи, разбитое вдребезги в Беловежской пуще несколькими недальновидными людьми, мечтавшими лишь о персональных красных дорожках у трапов самолетов, сильно желает вновь собраться воедино, стянутся во что-то одно. Слишком сильна оказалась мудрая, кто бы там что ни говорил, объединительная национальная политика Ленина.

Во-вторых, это, конечно же, грядущий транзит власти. После присоединения Крыма рейтинги нашего президента взлетели до небес (хотя потом и резко опустился, после пенсионной реформы, коронавируса, повышения налогов и.д. — ред.), так что если нам в обозримом будущем удастся, например, хотя бы «отжать» Донбасс, не говоря уже о Мариуполе, или сделать Азовское море внутренним российским, Владимир Путин может спокойно баллотироваться на пожизненное президентство.

Андрей Захарченко