«Живые щиты» ВСУ

После того, как ВС РФ нанесли повторный удар по аэродрому в Василькове в Киевской области и по центру оповещения и управления авиацией и ПВО воздушных сил Украины, киевские пропагандисты разразились комментариями в духе «вот какие глупые москали, бьют по уже разрушенному штабу». Но потом, скрепя зубами, бандеровцы были вынуждены признать, что были потери в «разрушенном штабе».

То есть хитроумные бандеровцы, решив, что снаряд два раза в одно место не бьет, решили, слегка подремонтировав штаб, начать его использовать, что было моментально обнаружено российской разведкой, и тут же на аэродром «прилетело», похоронив надежды на то, что таким образом можно обмануть русскую разведку и русские ракеты.

Несмотря на обилие «виртуальных перемог» в «иной реальности», в настоящей плоскости бытия у нацистов дела складываются не очень. Ежедневно украинский формирования теряют сотни своих боевиков не только в боях, но и в тылу, от ракетных и бомбовых ударов ВС РФ. Противопоставить этому практически нечего. Киевский режим запретил об этом сообщать, а украинский генштаб запретил своим боевикам телефоны, чтобы «не подрывать боевой дух и не создавать панику». Но с самими ударами эти меры поделать ничего не могут.

И чтобы хоть как-то замедлить неотвратимый процесс денацификации, киевские стратеги решили прибегнуть к старой бандеровской тактике – «тикать до крыивки». Но поскольку в век БПЛА, вертолетов и тепловизоров прятаться в лесах – не слишком удачная идея, командование ВСУ приняло решение вывести оставшиеся части и соединения из пунктов постоянной дислокации и рассредоточить их в гражданском жилом секторе, а также в таких местах, как школы, больницы и детские сады.

То есть опыт террористов в Мариуполе и в Харькове признан успешным и теперь взят на вооружение всеми вооруженными формированиями нацистского режима. Также принято решение размещать на гражданских объектах и тяжелую военную технику – на подземных и закрытых парковках торговых центров или в заводских цехах. Впрочем, подобная практика не уберегла боеприпасы и РСЗО, спрятанные в киевском ТЦ в районе Виноградарь. Но в любом случае использование «живого щита» становится важнейшей составляющей украинской военной доктрины.

Не менее остро, чем укрытие от российских ракет личного состава и техники, стоит перед нацистским режимом вопрос спасение остатков ГСМ. На проведение посевной Киев давно махнул рукой. Но остающегося в распоряжении бандеровцев топлива хватит, по самым оптимистическим прогнозам, максимум на две-три недели боевых действий. Однако и его надо уберечь от ракетных ударов. Этой теме было посвящено совещание Зе-команды, в ходе которого командование ВСУ предупредило Зеленского о том, что не в состоянии защитить топливную инфраструктуру от российских ударов. Еще две недели назад он распорядился максимально защитить нефтехранилища и нефтеперегонные заводы. Для прикрытия НПЗ были брошены почти все самые современные украинские системы ПВО – C-300 и «Бук-М1», а так же «Оса-АКМ». Им удалось сбить несколько ракет, но они сами понесли тяжелые потери и почти полностью выведены из строя.

В качестве одной из мер по сохранению резервов ГСМ предложено срочно восстанавливать некоторые резервуары уже разрушенных хранилищ и НПЗ. Однако повторный удар по штабу в Василькове не слишком обнадеживает. Принято решение хранить остатки ГСМ в рассредоточенных и замаскированных наливниках, в железнодорожных вагонах, а также во всех подходящих емкостях на промышленных предприятиях.

Таким образом нацисты стараются спасти свои силы и ресурсы, максимально их рассредоточивая, что практически полностью исключает возможность не только крупных наступательных/контрнаступательных операций, но и создания сплошных плотных оборонительных линий. И фактически означает то, что украинские формирования переходят к тактике малых групп, фактически к партизанской войне на урбанизированной местности, где главным «прикрытием» становятся не леса, горы и болота, а мирные жители.

Если данные сведения соответствуют действительности, очевидно, что о контрнаступлении для спасения боевиков, рискующих оказаться в «Восточном котле», не идет и речи.

Борис Джерелиевский