Начало дипломатического наступления России

Дипломатия — сфера абсолютно непубличная. То, о чём говорят пресс-секретари внешнеполитических ведомств, глав государств и/или правительств, фактически уже перешло из сферы дипломатии в сферу публичной политики или всегда находилось там.

Отсюда абсолютное непонимание значительной частью общества целей, задач и методов дипломатии. В представлении среднего гражданина задача МИД — отругиваться на каждый не понравившийся среднему гражданину чих какого-нибудь иностранного государства, желательно с использованием ненормативной лексики, а также регулярно грозить врагам народа и государства карами земными и небесными (как минимум ядерным ударом).

На деле, как уже говорилось, внешнеполитическое ведомство должно прилагать максимум усилий для сохранения переговорных площадок и для поиска компромиссных вариантов урегулирования противоречий.

Поэтому лучшим свидетельством того, что дело подошло к открытому столкновению, является не жёсткое заявление главы государства, не подтягивание к границе армейских корпусов (всё это лишь средства давления на психику противника, которые могут вылиться в войну, а могут и не вылиться: заявления забудется заслонённое новыми событиями, а войска вернутся в казармы). Лучшим свидетельством исчерпания дипломатических средств и перехода к использованию «последнего довода» является начало уничтожения внешнеполитическими ведомствами противостоящих государств переговорных площадок (распад международных организаций, разрыв дипломатических отношений).

Вопреки мнению многих, разрыв дипломатических отношений, как правило, следует за мобилизацией, а не предшествует ей. То есть даже объявление мобилизации без разрыва дипломатических отношений оставляет надежду на мир. Отказ же от переговоров — верный признак начинающейся войны.

Есть, конечно, прецеденты, когда дипломатические отношения отсутствовали годами, а война формально не начиналась. Например, у СССР и Израиля. Но тогда США и СССР руками израильтян и арабов вели между собой на Ближнем Востоке прокси-войну (советское оружие и советские специалисты, вплоть до полностью укомплектованных личным составом частей ПВО, принимали в арабо-израильских войнах не менее активное участие, чем ныне западное оружие и наёмники принимают в прокси-войне с Россией на Украине).

Бывают также случаи, когда страны друг с другом дипломатические отношения не устанавливают, фактически отказывая друг другу во взаимном признании, но он также выходит за пределы рассматриваемого вопроса.

Впрочем, начиная со второй половины ХХ века термином «война» для характеристики военных столкновений стараются не пользоваться в связи со своеобразным пониманием, действовавшим до недавнего времени (а ныне практически разрушенным США) международным правом термина «агрессия». Страны прекратили официально объявлять войну друг другу, и весь традиционный дипломатический механизм стал давать сбои. В результате некоторые современные войны могут начать и кончиться, а дипломатические отношения формально не будут разорваны, поскольку государства не признают, что они воюют друг с другом.

Тем не менее на макроуровне, на уровне отношений сверхдержав и/или военных блоков, всё осталось по-прежнему. В этих случаях прямое военное столкновение является слишком опасной штукой, поэтому весь традиционный дипломатический танец танцуют до конца, практически по той же схеме, что действовала в XIX веке.

Действительно, ситуация зашла в тупик. По правилам ОБСЕ все решения принимаются консенсусом. По тем же правилам каждый год меняется страна — председатель организации. До сих пор одобрение очередного председательства было чисто процедурным моментом и не вызывало никаких проблем. Как бы отдельные страны между собой ни ссорились, как бы ни спорили в зале заседаний и в кулуарах, на работе самой площадки ОБСЕ это никак не отражалось.

Если Россия и Белоруссия не изменят своё решение и не одобрят председательство Эстонии, ОБСЕ окажется без председателя. Можно найти выход в продлении полномочий предыдущего председательства или в замене кандидатуры Эстонии, но здесь также нужен будет консенсус, а Таллинн пока не намерен отзывать свою кандидатуру. В результате из-за процедурного момента с 2024 года заседания ОБСЕ на всех уровнях теряют легитимность — их никто не может законно объявить открытыми, работа не может официально начаться.

Теоретически Запад может проигнорировать российско-белорусскую обструкцию и «не заметить» невозможность эстонского председательства. В таком случае Москва и Минск (возможно, и некоторые другие союзники России) двинутся по пути: отказ от участия в незаконных заседаниях — приостановка участия в работе ОБСЕ — выход из ОБСЕ. Причём здесь можно как пройти все ступеньки, даже добавив к ним ещё пару, так и немедленно заявить о своём выходе из состава организации.

Казалось бы, ничего страшного, но с выходом России ОБСЕ утрачивает смысл своей работы. СБСЕ, позднее превратившаяся в ОБСЕ, создавалась именно как переговорная площадка Запада и Востока, НАТО и ОВД, США и СССР. Если России там нет, то это очередной никому не нужный «европарламент» или любая другая евроговрильня, влияние которой на события после утраты Западом глобальной гегемонии равно нулю. Структура может штамповать гневные резолюции Запада, но когда конфронтация стала фактом, чужой гнев никого не волнует.

Можно было бы предположить, что казус ОБСЕ — досадная случайность и проблема будет кулуарно решена. Но тот факт, что министр иностранных дел Финляндии вынес её в публичную плоскость, причём на ранней стадии (до 2024-го ещё осталось более полугода) свидетельствуют, что на Западе российский демарш приняли всерьёз.

Да и не могли там поступить иначе, поскольку это уже второй звонок. Первый прозвучал в начале этого года. В 2023 году Россия стала председателем Арктического совета (примерно по той же ротационной схеме, по которой Эстония должна получить председательство в ОБСЕ, только без утверждения консенсусом, автоматически, в заранее утверждённом порядке). Страны Запада тут же отказались от участия в мероприятиях Совета, проводимых под российским председательством, равно как и на российской территории. О намерении поступить таким образом было заявлено ещё в 2022 году, но реализовано намерение было в 2023-м. В ответ Москва заявила о возможности своего выхода из Арктического совета.

Как и в случае с ОБСЕ, выход России из совета обесценит всю работу организации. Её решения не будут легитимны для России, которая в Арктике более чем способна отстоять свою позицию вооружённой рукой. Заставить Москву согласиться с принятым без её участия решением нет никакой возможности.

Тупик. Запад может фактически исключить Россию (или заставить её добровольно выйти) из большинства международных организаций. Но в таком случае сами организации потеряют возможность принимать обязывающие Россию решения. Учитывая же место России в мире и её вес в международных отношениях, а также размеры её территории и военного потенциала, любая организация (хоть глобальная, хоть региональная) без неё теряет универсальность и становится никому не нужным придатком, ибо реализовать её решения можно будет только военной силой, а переговорные площадки создаются для того, чтобы исключить применение силы.

Как видим, МИД России последовательно демонстрирует Западу готовность перейти к ликвидации связывающих нас международных переговорных площадок. Причём, если в случае с Арктическим советом инициатором кризиса был Запад, то в случае ОБСЕ кризис инициировала уже Россия, перейдя к наступательным дипломатическим действиям, взяв на себя инициативу обострения конфликта.

Москва редко первая поднимает ставки. Но если уж поднимает, как это было в декабре 2021 года, это действительно последнее предупреждение. Не только финнам и эстонцам есть о чём подумать.

Ростислав Ищенко