Начало польского маккартизма

Журналист польского портала Politico Войцех Кось обвинил президента Анжея Дуду в разжигании в Польше гражданской войны. Причиной стал закон о создании Комиссии по изучению российского влияния в последние 20 лет, который также называют законом о противодействии «агентам Кремля» (или по их искоренению)

Журналист считает, что закон будет использован для давления на польскую либеральную проамериканскую оппозицию со главе с бывшим премьером Польши и бывшим главой Евросовета Дональдом Туском.

Думаю, что насчёт гражданской войны польский журналист преувеличивает. Противоречия между польскими консерваторами Качиньского и либералами Туска действительно серьёзные. Но не менее серьёзные противоречия начинают разделять самих консерваторов, радикальная часть которых во главе с Качиньским готова конфликтовать с США ради защиты традиционных польских католических ценностей, а умеренная, во главе с Дудой, предпочла бы спокойно дрейфовать в фарватере американской политики, постепенно, по примеру британских тори или ХДС/ХСС в Германии, сближаясь с либералами до полной тождественности актуальной повестки.

Да и сам Качиньский хоть и фрондирует, пытаясь оградить польскую внутреннюю политику и культурную повестку от евроамериканского вмешательства, всё же пока меру знает и не только не идёт на открытый конфликт с США по примеру лидера венгерских консерваторов Виктора Орбана, но, наоборот, публично осуждает Орбана, подчёркивая, что Польша сделала иной выбор и её пути с Венгрией разошлись если не навсегда, то надолго.

Для венгерской политики определяющим является прагматизм, а для польской — русофобия. Страх перед Россией не только делает польских политиков послушными марионетками США (на которых Варшава рассчитывает опереться в своей конфронтации с Москвой), но и внутренне консолидирует польскую элиту, отодвигая внутрипольские противоречия на задний план, по отношению к желанию взять у России реванш за польские поражения XVII–XVIII веков, возродить утраченную империю в границах 1772 года, а то и 1618 года, вытеснить Россию в Сибирь, расчленить её и уничтожить как глобальную и европейскую политическую силу, превратив в конгломерат мелких, враждующих друг с другом земель и княжеств на краю ойкумены.

Интересным и поучительным в случае с законом о Комиссии по изучению российского влияния является другой момент. Создаётся полномочный орган, имеющий возможность во внесудебном порядке ограничивать деятельность политиков, СМИ, деятелей культуры и искусства, заподозренных в продвижении в польской политике «российских нарративов», полный аналог Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности.

Кстати, у нас традиционно с американской комиссией связывают понятие маккартизма. Однако маккартизм являлся общественным движением, возглавлявшимся сенатором Джозефом Маккарти и действовавшим с конца 1940-х по 1957 год. Комиссия же по расследованию антиамериканской деятельности работала с 1937 по 1975 год. Просто в эпоху маккартизма Комиссия являлась одним из механизмов насаждения американской формы тоталитаризма.

Тогда США смогли избежать опасности превращения в тоталитарное государство (чего не скажешь о нынешних временах). В конечном итоге Маккартизм потерпел поражение. Однако история с комиссией демонстрирует, как подобные структуры могут использоваться для раздувания паники и насаждения на панической волне тоталитарных методов управления обществом, а затем и перехода к тоталитарной форме государственной власти.

В обоих (американском и польском) случаях паника раздувается искусственно, чтобы использовать её, для приобретения дополнительных голосов на выборах. США в конце 40-х, — начале 50-х влияние СССР никак не угрожало, а местные коммунисты были маргинальной политической партией. Аналогичным образом смешно слышать о российском влиянии в исконно русофобской Польше, к тому же проведшей в конце 90-х официальную люстрацию (на основе закона 1997 года), а до этого почти пятилетку занимавшуюся люстрацией неофициальной, когда списки «агентов Кремля» просто публиковались в прессе.

Таким образом, создаваемая комиссия опасна польской оппозиции тем, что даёт власти возможность вначале консолидировать в свою пользу голоса, запугиваемых российской угрозой избирателей, а затем, опираясь на миф об этой же угрозе и возможностью обвинить любого несогласного с «генеральной линией» в том, что он-то и является «агентом Кремля», внедрить в польскую государственную систему тоталитарные методы управления, насаждая принудительное «единомыслие» перед лицом «внешней угрозы».

Для гражданской войны нет оснований просто потому, что речь не идёт о смене политического курса или экономической системы. Ни у политической элиты, ни у широких масс нет оснований для столь острой реакции на постепенно вводимые тоталитарные ограничения. С точки же зрения внешнеполитического позиционирования, польская система, таким образом будет приведена в соответствие с доминирующей американской системой, давно движущейся по дороге построения тоталитарного государства и не имеющей уже возможности с этой дороги свернуть, не разрушив основы американской государственности.

В этом-то и заключается опасность любого тоталитаризма. Поначалу он наступает незаметно, вводя «временные» ограничения из лучших побуждений (ссылаясь на внешнюю и/или внутреннюю угрозу). Затем, в один прекрасный момент тоталитаризм становится основой государства – сливается с государством до полного отсутствия отличий. Начиная с этого момента, разрушить тоталитарную систему, не разрушив государство становится практически невозможно. Даже длительное постепенное реформирование тоталитарной системы не гарантирует от рецидивов.

Поражённое тоталитаризмом государство обречено в любом случае. Тоталитаризм – система, абсолютизирующая государственную функцию подавления. Перекос системы в сторону подавления, постоянный поиск врага, с целью поддержания ощущения консолидирующей общество (и не дающей ему выступить против тоталитарной власти) угрозы, быстро утомляют не только обычных граждан, но и бенефициаров тоталитарной системы.

Они выясняют, что даже занятие самых верхних ступеней в тоталитарной иерархии не избавляет их от опасности быть объявленным очередным «агентом Кремля» («врагом народа»). В конечном итоге система становится угрозой всем, даже собственным создателям и либо тихо демонтируется, либо рушится с оглушительным грохотом, ибо тоталитаризм, исповедуя единомыслие во всём, превращает науку в схоластику и убивает экономику.

Не только Польша, со своей русофобской комиссией, но и США (с культурой отмены) и Европа (с программой принудительной толерантности) показывают нам, как можно легко и незаметно стать на путь тоталитарной трансформации, и как трудно потом с него сойти.

С учётом того, что в нашем обществе (как и в любом другом) тоже есть силы, желающие устроить внесудебное сафари на «врагов народа», создать какую-нибудь комиссию «по антироссийской деятельности» и максимально ограничить свободы, исходя также из того, что реально существующая внешняя угроза не только консолидирует общество, но и делает идеи ограничения внутриполитической дискуссии («на время кризиса», конечно) достаточно популярными, понимая также, что некоторые ограничения действительно неизбежны, необходимо внимательно наблюдать за западным примером в целом и польским, в частности, чтобы не повторить чужие ошибки и не создать самим себе проблему на пустом месте.

Ростислав Ищенко