фото: kremlin.ru
Сегодня начинается поездка Владимира Путина в страны Азии — президент посетит Северную Корею и Вьетнам. Значение этих визитов выходит за рамки двусторонних отношений, потому что обе страны привлекают повышенное внимание ключевых мировых держав. Ну а для России и КНДР, и СРВ имеют особое значение.
В 50-60-е годы сначала Северная Корея, а потом и Вьетнам стали символом борьбы между Востоком и Западом — и между коммунизмом и империализмом. В начала 50-х в Корее шла настоящая война между Китаем и СССР с одной стороны и США с союзниками — с другой. А начавшаяся в 50-е война вьетнамцев с французами плавно перетекла в войну коммунистического Севера с Югом, которому сначала помогали, а потом на стороне которого и воевали США. Коммунистический Вьетнам, опираясь на помощь СССР и Китая, победил и объединил страну, Корея же так и осталась разделенной, а после распада «мира социализма» и вовсе замкнулась в себе, выживая и вооружаясь. В итоге КНДР стала космической и ядерной державой, устояв перед огромным давлением США, а Вьетнам пошел по пути китайских реформ, укрепив свой статус серьезной региональной державы. Обе страны очень ценили свои отношения с Москвой, не по их вине обрушившиеся в 90-е годы. Постепенно связи стали восстанавливаться — более того, несмотря на всю близость советских времен, именно Владимир Путин стал первым руководителем нашей страны, посетившим КНДР и Вьетнам. Но если его визит в Пхеньян в 2000-м так и оставался единственным, то Ханой Путин посещал за эти годы четыре раза. И вот сейчас состоится первая поездка сразу в две страны, причем визит в КНДР станет первым государственным в истории наших отношений.
Положение стомиллионного Вьетнама и 25-миллионной КНДР в нынешних глобальных раскладах сильно отличается: Северная Корея остается самым закрытым и автономным государством в мире. И это не только результат внутреннего выбора: страна — мировой рекордсмен по жесткости наложенных на нее международных санкций. Поводом стали ракетная и ядерная программа, но остановить ее все равно не удалось. В последние годы — еще до начала СВО — и Россия, и Китай выступали за смягчение санкционного режима, но снять наложенные Совбезом ООН санкции невозможно из-за противодействия Запада. В этих условиях и Китай, и Россия начали явочным порядком обходить санкции, наращивая сотрудничество с КНДР, а после прошлогоднего визита Ким Чен Ына в Россию вопрос полномасштабного развития российско-корейских отношений стал еще более актуален.
У двух соседних стран множество возможностей для взаимовыгодного сотрудничества — и это не только военно-промышленный комплекс, который так беспокоит США, Японию и Южную Корею. Эти страны десятилетиями представляли Кимов как угрозу сначала южному соседу, а потом и глобальной безопасности. Хотя в реальности КНДР всегда ощущала себя во враждебном окружении и под постоянной угрозой со стороны США — и вся ее программа вооружений носила оборонительный, сдерживающий характер. И сейчас, когда Пхеньян обладает ракетами с ядерными боеголовками, способными достичь даже территории США (не говоря уже о американских базах в регионе), он мог бы чувствовать себя гораздо уверенней и спокойней и сосредоточиться на развитии невоенной части своей экономики. Но жесткие экономические санкции, минимизировавшие внешнеэкономическую деятельность КНДР, как и желание Штатов использовать северокорейскую карту против Пекина (требуя от КНР повлиять на своего строптивого союзника в ракетно-ядерном вопросе — чего китайцы сделать не могут и не хотят), не давали Пхеньяну возможности для маневра. Поэтому начало в 2022-м прямой конфронтации между Россией и Западом открыло для КНДР возможность выхода из изоляции — теперь Москва уже не имеет ни малейших резонов в вопросах двусторонних отношений оглядываться на Запад.
Есть, правда, фактор Южной Кореи: несмотря на то, что Сеул присоединился к западным санкциям против России, в Москве не собираются полностью жечь мосты с ним, рассчитывая, как недавно сказал Путин, на то, что со временем экономические связи Южной Кореи и России возобновятся. Желание этого есть и с южнокорейской стороны — к тому же в Москве видят, что Сеул воздерживается от прямых поставок оружия на Украину (что не отменяет, конечно, очень большого и растущего экспорта вооружений в ту же Польшу). Подобная двусторонняя осторожность Москвы и Сеула не должна вызывать особой озабоченности в Пхеньяне — тем более что в последнее время Ким Чен Ын взял курс на отказ даже от декларируемого стремления к воссоединению севера и юга полуострова. Россия может позволить себе укреплять связи с КНДР, не закрывая навсегда ворота к будущему сотрудничеству с Южной Кореей: рано или поздно южане выйдут из санкционного режима и будут одними из первых в очереди на возвращение в Россию.
Наши отношения с Вьетнамом важны для обеих стран — не говоря уже о том, что вьетнамский народ очень ценит и помнит нашу поддержку его борьбы с оккупантами. Хотя США уже давно всячески обхаживают Ханой, все понимают главную цель американцев: Вьетнам нужен им в качестве элемента антикитайской оси в регионе. В Ханое все это хорошо видят и, не желая упускать выгоду от торговли и сотрудничества с Штатами, не собираются участвовать ни в каких антикитайских проектах (несмотря на существующий спор с Пекином из-за островов в Южно-Китайском море). Подобный расклад в треугольнике Пекин — Ханой — Вашингтон делает Москву еще более привлекательным партнером для вьетнамского руководства. Тем более что нынешний вьетнамский лидер Нгуен Фу Чонг в свое время именно в Москве стал кандидатом исторических наук.
И 80-летний Нгуен, и 40-летний Ким руководят своими странами с 2011 года и видят, как сильно изменился мир за это время. И, понимая направление набирающих скорость перемен, делают ставку на Россию.
