ПРИНУЖДЕНИЕ РОССИИ К МИРУ

Manu Brabo / AP / TASS

Анализируя ситуацию последних трех недель, можно сделать следующие выводы:

Противник перешёл к активным действиям и пытается перехватить инициативу. В этот раз он не делает ставку на «вэлыкий контрнаступ», а пытается наносить целую серию ударов на разных направлениях, «раздергивая» наши силы, выбирая самые уязвимые участки.

Очевидно, что за этой стратегией стоит американский комитет начальников штабов. Цель этой новой стратегии поставить Россию перед перспективой всё более затратной (финансово, репутационно и организационно) войны и принудить её к ноябрю — декабрю к переговорам о мире.

Под эту цель противник (Украина) получил от своих западных кураторов полный карт-бланш на перенос действий на российскую территорию и применения по ней всего имеющегося вооружения. Уже вчера по Курской области были нанесены удары РСЗО «Хаймарс». И это сразу поставило российское военное руководство в критическое положение — исчезло «табу» на войну на территории России, под которое Генштаб РФ рассматривал прикрытие границы, как второстепенную задачу, с вытекающим из этого «вторичным» снабжением, вооружением и укомплектованием. Теперь ему в срочном порядке приходится изыскивать силы и средства, чтобы ликвидировать этот пробел, но это задача не на одну неделю и даже не на месяц.

За май июнь ВСУ смогли доукомплектовать свои основные ударные бригады до уровня 85 — 90% и сегодня имеют в своём распоряжении ударный кулак из 10 — 12 бригад, которые могут использоваться как вместе, так и на нескольких оперативных направлениях. Лимит жёсткой экономии снарядов в июне — июле позволил ВСУ накопить ресурс для ведения наступательных действий в течении четырёх недель с темпом до 10 000 снарядов в сутки, запуском до пяти «пакетов» РСЗО «Хаймарс» и запас не менее 100 ракет «АТАСМS». Этот запас позволяет вести активные наступательные действия в течение, как минимум, четырёх, а с учётом дополнительных поставок — шести недель.

Противник имеет огромное превосходство в разведке: спутниковой, авиационной и радиоэлектронной, получая в реальном времени информацию о любых наших перемещениях. Её дополняют агентурные сети на всех уровнях, от приграничных «ждунов», до агентуры в российских министерствах, корпорациях и госаппарате. Всё это позволяет противнику выбирать самые уязвимые наши места и тщательно планировать свои удары. Поэтому август и сентябрь будут для нас трудными.

Есть ряд вопросов, на которые нужны ответы. Причём, получать их должна военная прокуратура.

1. По чьей команде в течении последних месяцев с курского направления был снят сначала второй эшелон обороны, а потом и резервы?

2. Почему военное руководство не отреагировало на доклады разведки с курского участка прикрытия границы о готовности противника перейти в наступление в ближайшие сорок восемь часов?

3. Почему полки прикрытия, переданные командованию направления для прикрытия именно Курского направления, были отправлены на другой участок?

4. Почему, спустя два с половиной года после начала войны, так и не принят закон о формировании и статусе территориальной обороны и активного резерва (народного ополчения)?

5. Почему до сих пор, несмотря на ежедневные налеты средств воздушного нападения противника почти по всем областям европейской части России, не приняты решения о создании и формировании местной ПВО и закон о её статусе?

Да, противник уже не делает ставку на военный разгром России, но он очень умело и точно выбрал другую стратегию — пользуясь бюрократической костностью и неповоротливостью российской системы управления, изматывать Россию непрерывными неожиданными ударами по чувствительной инфраструктуре и мирному населению, провоцируя недовольство, разочарование и апатию, и, как следствие, принуждая российское руководство к переговорам на условиях Запада, с отказом от целей СВО, что будет равносильно проигрышу в войне, даже без военного поражения в ней.

Владислав Шурыгин