В атаке на Су-24 участвовали Турция, США и Саудовская Аравия

Интервью военного эксперта, постоянного автора журнала «Арсенал Отечества», специалиста в области применения Военно-космических сил Алексея Леонкова. Источник - какой-то канадский блог, впервые вижу. За достоверность не поручусь, естественно, но технические подробности интересны, если правда.

Алексей Петрович, Владимир Владимирович Путин назвал неспровоцированное нападение турецкого истребителя на российский самолет, возвращающийся на базу после атаки на позиции ИГИЛ, «ударом в спину». Вы согласны с этой оценкой?

Как можно спорить с президентом? Только мне кажется, что он, кроме общеупотребительного значения этой фразы, он имел в виду дополнительный смысл. Анализ показывает, что нападение на Су-24М2 российских ВКС было заранее спланировано Турцией и ее военными партнерами. В этом случае речь идет уже об операции «Удар в спину».

Действительно, наш самолет поджидали в засаде турецкие перехватчики, на земле располагалась диверсионно-разведывательная группа, замаскированная под местных туркоманов, были заранее завезены съемочные группы CNN и FOX…

Это только тактическое обеспечение финала. Сама операция началась гораздо раньше. На протяжении всего периода действия российских ВКС — разведка стран НАТО не сидела сложа руки. За действиями нашей авиации велся постоянный мониторинг средствами космической, воздушной и наземной разведок. В самом нападении было задействовано несколько комплексов разведки и целеуказания — как минимум 3, а также два F-16 с новейшими ракетами AIM-9X.

Как все происходило?

Самолет ВВС США Boeing E-3 Sentry AWACS взлетел 24 ноября с авиабазы Превеза в Греции. Второй Е-3А ВВС Саудовской Аравии взлетел с авиабазы Riyadh. Оба самолета выполняли одну общую задачу — определение точного местоположения самолетов ВКС России. Они же и выбрали «жертву».

Американский Е-3А должен был определять режим работы РЛС управления оружием самолета Су-24М2, проверять, находится ли она в состоянии поиска или уже выполнила захват и сопровождает цель, вырабатывая данные для стрельбы. Известно, что AWACS может управлять действиями авиации в бою и передавать БРЭО и ПНК самолетов информацию для ведения боевых действий.

То есть определить, насколько беззащитен наш самолет?

Получается, что да. Как известно, Су-24М2 возвращался с задания, и его ПНК работал в режиме «навигация» совместно с ГЛОНАСС, он шел на базу и не готовился к активным действиям. Е-3 все время передавали подробную информацию о Су-24М2 паре патрульных турецких F-16CJ. Этот самолет специально выпускается для Турции. Его особенностью является наличие компьютера, управляющего новым радаром AN/APG-68 и выполняющего роль второго пилота-штурмана.

Но этой информации явно недостаточно для выхода на высокоскоростную цель. Использовалось еще что-то?

Действительно, точность выхода истребителей F-16CJ дополнительно обеспечивали наземные комплексы ПВО Patriot США, размещенные в Турции, а точнее их многофункциональные РЛС AN/MPQ-53. ЗРК Patriot может работать с Е-3 и спутниками радиоэлектронной разведки MENTOR, не исключено, что в спутниковой группировке участвовал еще КА «Геосат».

Траектория полета F-16CJ говорит о высокоточном выходе на цель по методу триангуляции: пара Е-3А плюс РЛС ЗРК Patriot плюс геостационарные спутники РЭР MENTOR и, возможно, КА «Геосат».

При этом Е-3 давали указания, где наш самолет в воздухе, определяли его эшелон, скорость, состояние управления оружием, РЛС ЗРК Patriot совместно со спутником радиоэлектронной разведки MENTOR обеспечивал телеметрию движения Су-24М2 относительно поверхности — то есть выдал точный прогнозируемый сектор появления нашего самолета относительно гористой местности.

Получается, что турецкие истребители абсолютно точно знали, где ждать наш самолет в засаде?

Конечно. Пара F-16CJ вышла в район пуска и с расстояния 4−6 километров, практически в упор (!) пустила ракету «воздух-воздух» AIM-9X Sidewinder в заднюю полусферу российского бомбардировщика. При этом БРЛС AN/APG-68 запустившего ракету истребителя работала в режиме «подсветка цели»: включилась в момент пуска и отключилась после того, как ракета уверенно захватила и поразила цель.

Была ли у наших пилотов возможность спасти самолет?

Нет. Шансы избежать поражения у экипажа Су-24М2 были равны нулю.

Против ракеты AIM-9X с новой матричной инфракрасной головкой самонаведения, формирующей изображение цели в ИК-диапазоне и нечувствительной к тепловым ловушкам, у Су-24М2 нет систем противодействия. Его средства противодействия: БКО «Карпаты», со станцией предупреждения о радиолокационном облучении СПО-15С, теплопеленгатором ЛО-82 для обнаружения пусков ракет, станция постановки активных помех СПС-161, устройство выброса дипольных отражателей и ложных тепловых целей АПП-50 — не могут противостоять новой ракете AIM-9X.

А если бы было сопровождение истребителей?

Теперь оно будет. Конечно, трагедию смогла бы предотвратить пара Су-30СМ, имеющих на вооружение БКО «Хибины-У». Но никто не ждал удара в спину от союзника, тем более предупрежденного о деталях операции нашим партнером.

Вы имеете в виду «американских партнеров», тех самых, которым принадлежат «Патриоты» и «Аваксы», а также спутники, возможно, задействованные в операции?

Да, с большой степенью вероятности. Нет у Турции собственных возможностей для подобной кропотливой и очень точной работы. И не забывайте про второй E-3, приписанный к ВВС КСА. Весь сценарий достаточно скоротечен, счет шел на секунды.

Неужели все прошло так уж гладко?

Турки все же допустили ошибку, из-за которой провокация не совсем удалась. F-16CJ вышли на поражение с опозданием в 2 минуты, когда Су-24М2 уже покинул участок спорной 68-километровой территории на севере Сирии (на ее пролет ему потребовалось 1,5 минуты максимум). Команду «на поражение» F-16CJ не отменили, поэтому пуск ракет был произведен чуть дальше расчетной точки. Это подтверждает и то, что съемка падения Су-24М2 планировалась как с территории Сирии, так и с территории Турции, однако «сирийские» кадры более подробны. Похоже, что это спасло и нашего штурмана. Он смог уйти в «зеленку» и дождаться там поискового отряда.

Беседовал эксперт Комиссии МГД по безопасности Дмитрий Ефимов

Константин Шуров