«Украина живет в жовто-блакитном очаровании»

Этот звонок наделал много шума. Барственный Матвей Ганапольский ведёт программу о том, что вдохновляет Украину, раздаётся звонок в студию, и человек говорит, что его вдохновляет Владимир Путин, который в итоге и спасёт Украину.

Ганапольский отрубает ему эфир и долго, смачно обзывает позвонившего «мразью» и другими словами, так идущими к честному, барственному лицу дорого ведущего.

Вскоре выяснилось, что звонок был из Днепропетровска.

Естественно, нам стало любопытно, что с этим человеком стало. Жив ли он вообще?

Я встретился с ним уже в Донецке. Он там был тепло принят и устраивался на работу в аспирантуру.

Зовут его Александр Сергеевич.

— Расскажите немного о себе.

— Родился в 1978 году. Сейчас мне 37 лет. Национальность — русский, вероисповедание — православие. Образование получал не линейно, кусками. Сначала я год отучился на отделении прикладной математики, потому что мое главное увлечение — теормех. Есть такая наука теоретическая механика и ее ближайший родственник — сопромат. Однако, так как я был из очень бедной семьи, мне нужно было, конечно же, работать. А когда учишься и занимаешься математикой, механикой нужно погружаться полностью. Это такой пятилетний монастырь — если хочешь этой профессией овладеть. Ну, и в таких условиях, конечно, невозможно овладеть математикой, и всей этой профессией, если ты по утрам встаешь и думаешь, где поесть. Это был 1998 год.

— В ту пору многие по утрам думали, где поесть.

— Да, очень тяжелые годы были, но чудо случилось, меня взяли на радио работать. А я совсем не умел говорить, такой, знаете, дикарь был. И мне приходилось осваивать эту совершенно новую для меня профессию, тут же овладевать еще и математикой. Это, конечно же, было не возможно, и дольше одного года я не продержался. Я вынужден был оставить факультет прикладной математики и выбрал работать. Чуть позже начались новые приключения: я закончил заочно филологический факультет по специальности «Английский язык и литература «, после чего собрал деньги для того, чтобы отучиться по основной профессии на мехмате. Кончил мехмат по специальности «Механика».

Пока учился, занял второе место на всеукраинской Олимпиаде по теоретической механике. Олимпиада проводилась в Киевском политехническом институте. В 2011 году моя фамилия вошла в список пяти лучших студентов Украины. Я был вызван в кабинет министров Украины в Киеве, поучил право сделать доклад о свое дипломной работе и о своих взглядах на жизнь перед господином Азаровым (в то время он был премьер-министр) и господином Табачником (министр образования) и пред всей прочей публикой, которая там собралась. Сделав доклад, я получил часы от Табачника и Азарова, вот, пожалуйста, можете взглянуть. На этих часах написано «От премьер-министра Украины». Еще я получил стипендию правительства Украины в размере приблизительно 20 тысяч евро, был отправлен на учебу в один из элитных европейских университетов. Он называется Рейнско-Вестфальский технический университет Ахена — это так называемая идеологическая столица ЕС, в отличие от Брюсселя, который официально считается политической столицей.

Проходил в течение года там обучение по программе магистра в институте общей механики. Ближе к окончанию этого годичного курса получил предложение провести пять занятий для студентов биомедиков в интернациональной группе на английском языке. Провел, получил гонорар, подписал первый контракт. Этот контракт у меня теперь с собой, в Донецке.

Перед моим отъездом на Украину предложили мне остаться дольше, хотя бы на шесть лет, чтобы работать там преподавателем и научным сотрудником. Я принял приглашение, подписал контракт и уехал в Германию работать. С материальной точки зрения жизнь там просто великолепна, ни о чем думать не нужно, и все бы меня устраивало, но потом началась война. Я там не мог остаться и разорвал контракт, и в 2014 году вернулся сюда.

— Вот даже как. А что повлияло на ваши взгляды? Что вы думали в момент майдана?

— Когда только произошли первые столкновения с «беркутовцами», когда эти студенты вышли, я сначала обрадовался. Я не понял, что произошло. Я думал, что это как раз пророссийский переворот. Ну, в самый первый вечер. К тому же я ожидал, что должно произойти нечто подобное. То, что происходило на Украине, не могло длиться вечно. Потому что я видел, в каких условиях у нас пенсионеры живут. У меня мама, например, пенсионер. И вообще я вышел, знаете, из такого «народа народного». Многие мои друзья в тюрьмах сидят или уже закончили свою жизнь там. Я видел, как люди жили в эти последние годы перед отправкой в Германию. В первый вечер я воспринимал всё это с радостным удивлением. Но через несколько дней я понял, что к чему, и начал обдумывать, как мне разорвать контракт и уехать. Почему я сразу не мог уехать, принять такое решение, потому что, повторюсь, я очень хорошо знаю, что такое нищета.

— Если бы вы там остались до сих пор, никто бы с вас за это не спросил.

— С меня бы никто не спросил, но, знаете, чем и некоторые мои русские товарищи занимались в Германии: весь день работали, а ночью сидели в интернете и следили за обновлением новостей. Сидишь и переживаешь, семья-то ведь там находится. А потом еще каждый день встречаешься с этими сытыми студентами, которые такие гадости говорят про Россию. Ну, я отдельно могу рассказать, что они говорят и как им промывают мозги.

— Это какая Германия, восточная или западная?

— Западная, самая-самая. Ч то делает ЕС — они строят империю франков. Ну, мы свою империю восстанавливаем, как бы она ни называлась (красная, царская) — у нас есть образец из прошлого. И у них есть образец из прошлого, только он называется империей франков. А центр империи франков — это как раз тот город, в котором я жил и работал. Ахен — это любимый город Карла Великого. Его часть так и называют — город Карла Великого. И как раз в этом городе регулярно собирается вся западная элита. Это Мартин Шульц, депутаты Европарламента, представители американской элиты. И я не раз с ними встречался. Ну, не так, как с вами, конечно. Но, дело в том, что там есть Дворец Карла Великого. В этом Дворце деятелям западной цивилизации, внесшим особый вклад в укрепление связей между странами ЕС, вручают особую награду, И вот, когда вся эта шушера съезжается, на них можно посмотреть. Они стоят в метре от тебя, я ходил посмотреть на них.

…И вот я даже хотел в Донбасс поехать, хоть у меня военного опыта никакого нет. К сожалению, я не знаю, как автомат разобрать и собрать. Был у меня там один знакомый, Коля Леонов, может быть, знаете — это чемпион мира по кик-боксингу, он известный, его убили в аэропорту. Это была одна из первых жертв.

— Конечно, помню. Такой видный, красивый парень.

— Да, я хотел с ними поехать, но его убили. Потом я увидел, что начали с его родителями делать.

— А что с родителями Леонова происходило?

— Они прекрасно знали, за что сын погиб, они ведь православные люди. А все его друзья, или почти все — лютые бандеровцы, причем все спортсмены. То есть публика опасная. И родителям, чтобы выжить, пришлось принять предложенную им точку зрения. А какая точка зрения: что руководство ДНР убило Колю, просто потому, что такие негодяи, что все это такая ловушка, что никакой ДНР и Новороссии не существует, это просто мерзкая сатанинская затея, и в этой ловушке перемалываются лучшие люди и России, и Украины. И родители были вынуждены, ну, а что им еще было делать, когда они были окружены, повторюсь, спортсменами-бандеровцами. Я просто представил, что чувствует его мать. Она знает, за что погиб сын, она беседует с его друзьями и вынуждена говорить, что его убили этот «православный талибан», эти уроды всякие.

— «Православный талибан»?

— Да, просто, чуть позже, в университете меня обвинили в том, что я создал «православный талибан», поэтому я так говорю теперь…

Вернувшись на Украину, я поступил в аспирантуру, в ДНУ. У нас там есть дисциплина — философия. Ее вел профессор Шевцов Сергей Викторович. Отличительной особенностью его преподавательского стиля является то, что на каждой лекции он уделяет внимание таким темам, как водка, секс, наркотики. Я не иронизирую нисколько. Причем, я подчеркну, когда я говорю, что на каждом занятии — это не преувеличение. Именно на каждом занятии. Мы, аспиранты, будущие ученые решили научно подойти к этому делу, и прежде, чем вырабатывать выводы и отношение к происходящему, решили собрать сведения и понаблюдать. Действительно, на каждой лекции. Например, рассказывает про какого-то там философа, и Шевцов говорит, вот, философ пошел в гости к другу и переспал с его женой. Хорошо, пошел дальше, второго друга тоже не было дома, но супруга осталась. Улесистрил ее и дербалызнул, пошел к третьему другу — друг был дома, и жена была дома. Ну, он и эту улесистрил, и без спиртного не обошлось. Жизнь хороша. Все это подается, знаете, в такой непринужденной форме. На другом занятии стал говорить, как важно почаще партнеров менять себе. И одна девушка, аспирантка, прямо на лекции при всех сказала: «Вы что, склоняете нас к тому, чтобы мы сношались на каждом углу?» Он как-то замялся, начались какие-то отговорки, но потом продолжил в том же духе. А однажды (позвольте я встану) он встал между рядами парт, где сидят аспиранты в большой аудитории, и говорит, что бывает так, что ученый трудится, а отдохновения нет. А отдохновение нужно. Ну, что же делать? Приходится так. И он закатал левый рукав и показал, как нужно делать…

— Фрик какой-то, да и всё …

— Мы тоже думали, что, ну, мало ли, может быть, просто с башкой что-то не то. Но у нас наркотики продают прямо возле университета, и все это знают. Ко всему этому нужно добавить ещё и дикую русофобию, агитацию против православия и всякую прочую мерзость. Никаких русских не было в космосе, всё сделали американцы, и вообще, только западенцы на это способны. Русский язык второстепенный, русская литература вышла не из «Шинели», а из каких-то писаний на украинском и на иврите, и Пушкин — это второстепенный поэт.

В итоге я и группа аспирантов, приблизительно десять человек, большая часть из них — девушки, среди них и беременная девушка, решили хоть как-то выразить свое негодование.

Сначала проректорат сказал, что мы вышвырнем его отсюда, не переживайте, только молчите, никому ничего не говорите.

Если конкретнее: разговор был с тремя проректорами. Кочубей — это первый проректор, второй человек в университете. Проректор по учебной работе — Сергей Александрович Чернецкий. И проректор по работе с иностранными студентами Дьяченко Михаил Павлович. Я им все это изложил, и они сразу мне сказали: «Саня, мы заключаем с тобой договор, — они меня просто знают очень хорошо. — Ты никуда не идешь: ни в СБУ, ни в милицию, вообще никуда, а мы его убираем». Я им сказал — хорошо.

Но здесь выяснилось, что у Шевцова очень широкие связи в СМИ. Они сразу же призвали своих журналистов, которые начали освещать события так, как это было выгодно противной стороне. Затем на сторону Шевцова вдруг встали очень многие сотрудники и студенты университета — исключительно от гуманитарных факультетов.

— А там вообще есть студенты, ну, какие-то более-менее умеренных и вменяемых взглядов?

— Среди моих близких знакомых их нет. Среди моих знакомых есть те, кто, вроде бы как, согласен не сопротивляться России. Но присоединяться к каким-то более-менее активным действиям не готов вообще никто. По крайней мере, среди моих знакомых. Единственно, кто готовы — это старики профессора советские. Но я же не буду их привлекать: им по семьдесят лет. Но и поддержка для меня была очень важна, потому что очень часто важно слово доброе, сказанное русским человеком в преклонном возрасте. Знаете, когда приходит убеленный сединами старик, но очень умный, профессор, доктор наук и говорит: «Саня, ломи их! Я за тебя молиться буду». Это все равно придает силы. Ты знаешь, что ты не один. В общем, несколько таких стариков знакомых у меня есть. Это преподаватели, которые меня вырастили на мехмате. Но протест наш захлебнулся. Сначала были организованы всевозможные акции в поддержку господина Шевцова. Потом против меня и моих коллег аспирантов развязали травлю. Нам угрожали в соцсетях, и имен своих не скрывали, их лица были видны. Руководство университета на их стороне, так чего же им бояться? Так вот, девочка мне рассказывает: «Саша, не знаю, что делать. Какой-то человек мне сказал, что если подпишешь заявление против Шевцова, я тебя зарежу и обоссу». Ей страшно, а мне неприятно, потому что я никак не могу её защитить. В соцсетях группа была создана в поддержку Шевцова — пятьсот человек… Со мной было, к примеру, такое. Я иду вдоль тротуара по бровке, и раз — иномарка подъезжает. Я иду, а она едет с такой же скоростью, как я иду. Я взял и остановился. Стекла не опускаются. Я иду назад, и она едет назад. Я вперёд и она вперед. Это звучит так невинно, но на самом деле это очень неприятно, когда ты один. Это очень неприятно. Потому что не знаешь в какую секунду тебя стукнут по голове.

— Какая-то официальная идеологическая антироссийская работа в университете проводилась?

— Еще какая! Конечно! В первом корпусе читаются лекции на тему «Путин — это Гитлер».

— Это тема лекции? Вот ведь как далеко всё зашло.

— Исторический факультет — рассадник фашистской идеологии в нашем университете. Профашистская обработка проводится в первом корпусе ДНУ — там размещаются гуманитарные факультеты: политологи, социологи, историки и т. п. Руководитель этого идеологического подразделения — Иваненко, его многие так и называют «фюрер Иваненко», он еще и декан факультета истории.

«Правосеки» постоянно шатаются по университету. Кроме того, у нас в корпусе ректората на четвертом этаже имеется стенд памяти героев Великой Отечественной войны. И когда случились эти события на Украине, на другой, противоположной стене разместили стенд памяти павших карателей сотрудников и студентов ДНУ.

— И вот, в этом замечательном контексте, случилось это происшествие со звонком Ганапольскому.

— Это было утро, если не ошибаюсь, 28 октября, как раз день освобождения Украины от фашистов. Я как раз обрадовался этому совпадению, и подумал, что нужный день. И я на кухне быстро готовил завтрак и слышу, вдруг Ганапольский говорит. Да, я регулярно слушаю радио «Вести», просто для того, чтобы знать о планах врагов. Тем более радио «Вести» — это такое радио, как минимум с двойным дном, потому что там, к примеру, Олесь Бузина выступал. И, в общем, Ганапольский говорит, что, мол, дамы и господа, позвоните и скажите, кто вас вдохновляет. Ну, я взял и позвонил. И сказал то, что сказал.

— Эмоциональный порыв?

— Нет, совсем не эмоциональный.

— Вы же осознавали, что вас быстро вычислят?

— Понимаете, когда там живешь, я выражусь словами Макаренко из «Педагогической поэмы «…Он сказал, что Украина живет в жовто-блакитном очаровании. Это было сто лет назад, к сожалению многие эту книжку не читают, но сто лет назад такое же было.

— У того самого Макаренко?

— Ну, да, там он описывает, как человек, которого мы сейчас назвали бы бандеровцем, — тогда этого слова не было, — как этот негодяй пытался из Макаренко выжать деньги и заработать деньги на смерти своего младенца. Вы можете почитать, но мне запомнилось, потому что это как раз есть примерно то, что там есть сейчас. Сейчас очень много граждан зарабатывают на смертях детей Украины, понимаете, это было сто лет назад, но очень похоже. И мне запомнилась вот эта фраза — Украина живет в жовто-блакитном очаровании. То же самое есть и сейчас… И когда живешь в этом жовто-блакитном очаровании каждый день, гнев нарастает, нарастает, и, самое главное, я понимаю, что есть очень много таких ребят, как я, которые понимают, что происходит, но очень запуганы. И вообще боятся шелохнуться, не то что слово сказать. А я знаю, что в таких ситуациях очень важна поддержка — мне самому этого не хватало. И первая причина, почему я позвонил — просто потому, что имел право. Ганапольский сам сказал, позвоните и скажите, кто вас вдохновляет.

— Да это понятно, но вы же знали, что последствия будут для вас самые неприятные.

— Признаюсь, что последствия до этого у меня уже были с Шевцовым. Я несколько месяцев жил в таком страхе…

— Как вас вычислили?

— Просто я очень долго работал в Днепропетровске на радио, много рекламы озвучивал, и знакомые, как только ролик с Ганапольским появился в интернете, мне стали писать: «Саня, это же ты». Кроме того, у меня на следующий день взяли интервью Лайфньюз в прямом эфире, и Николай Осипов — это корреспондент радиостанции Вести ФМ. И там, в этих интервью, я упомянул один возмутительный случай, который имел место в первом корпусе ДНУ прямо возле кабинета ректора. Через несколько месяцев после того, как случился Майдан, одна пожилая сотрудница шла по университету — навстречу ей по коридору шли пять студентов 3−4 курса (20−21 год). Представьте, молодые, здоровые, сильные и они громко кричали «Слава Украине!». Ну, и на этот выкрик нужно отвечать «Героям слава! «- а эта бабушка не ответила. То ли потому что не захотела, то ли потому что не услышала в силу почтенного возраста. Даже если бы она услышала, она старше их лет на пятьдесят. В общем, они избили ее. Били по голове!

Когда я рассказывал про этот случай, я сказал, что я сотрудник университета. Мне хотелось обострить положение в университете, потому что я знаю, что там очень много таких рохлей, ну, вроде бы они не против России, но их нужно как-то расшевелить, потому что люди боятся сказать негодяю, что он — негодяй, или сказать, что не хотят слушать мерзости про Россию. И у меня было такое чувство, что нужно обострить ситуацию: благодаря этому обострению я хотел поддержать таких же, как я.

Естественно, когда интервью вышли, ректор переполошился: «Как так, такой вопиющий случай!». Меня вызвали на ректорат, там судилище было, и ректор при всех сказал: «Ты еще за Шевцова ответишь». Ректорат начался с того, что вот это т видеоролик с Ганапольским там прокрутили. Я говорю, вместо этого видеоролика нужно собирать всех сотрудников и студентов университета и показывать, что с молодыми людьми происходит, когда они употребляют наркотики, которые продаются прямо возле университета.

На следующий день после этого ректората мои знакомые профессора, старички, пошли в университет и разнюхали обстановку: что говорят, какие слухи ходят. И они мне позвонили и сказали, что мне нужно срочно покинуть Днепропетровск, а лучше вообще страну, потому что ты задел самое больное место у ректора — наркотики, и за это они тебя с землей сравняют.

Я позвонил в следственный комитет, а затем Константин Долгов, официальный представитель МИД ДНР, был столь любезен, что отозвался на мой призыв ВКонтакте. Благодаря Константину я приехал в Донецк, он меня «вел» и не покидал ни на один день.

— Костя молодец… А здесь чем бы вы хотели заниматься?

— Когда я обращался к Константину, у меня был задача просто выжить. Поэтому мне трудно сказать, какие у меня были планы. Сверхзадачей было, как говорил Станиславский, поехать в Россию.

…В финале разговора мы стали придумывать, как вызволить из Днепропетровска собаку Александра Сергеевича.

— Я подойду к пункту пропуска с российской стороны, — рассказывал он. — Мне надо, чтобы украинцы выпустили собаку.

— А собака пойдет?

— У приятеля есть жена, ее должны выпустить с собакой.

— А какая собака?

— Дворняга. Но вы же понимаете, она же как член семьи.

— Как зовут собаку?

— Белка: ну, космос же. Собака рыжая, а нос черный. В общем, вся в цветах Георгиевской ленточки.

— Для перехода границы очень хорошая модель собаки.

Захар Прилепин "СП"