Крыму было уготовано два сценария — Донецка или Одессы

Стремительность проведения референдума по воссоединению с Россией — залог успеха Крыма, позволивший избежать кровавый сценарий для полуострова, заготовленный новыми властями в Киеве. Не появись на улицах «вежливые люди», уже вскоре началась бы карательная операция по подавлению непокорной автономии. Об этом в интервью «ПолитНавигатору» (в дальнейшем "П.Г.") рассказал крымский политолог Андрей Никифоров, глава республиканского отделения Института стран СНГ.

"П.Г.": Какой день можно назвать переломным для крымской истории,  когда накал страстей ощущался наиболее сильно?

Андрей Никифоров: Опасность витала нескольких дней, но самым переломным было 26-е февраля. Было совершенно очевидно, что это столкновение вряд ли закончится без жертв. То, что погибших оказалось двое – это чудо, на самом деле их могло быть гораздо больше. Мы стояли на грани межэтнического конфликта. Фактически все необходимые для него составляющие были собраны.

Мы стояли на грани полного крушения демократических институтов и сворачивания крымской республики. По крайней мере, крымский парламентаризм был растоптан перед Верховным Советом. Дальше возникала совершенно неясная перспектива – что будет. Наиболее реальным вариантом было, что у нас какое-то время не будет парламента. А запустится он только под руководством тех людей, которые будут уполномочены Киевом.

Мы прекрасно осознавали, что в это время крымское правительство ведет совершенно капитулянтскую политику, добровольно передавая свои полномочия людям, которые уже прибыли из Киева. Результат этого дня – ощущение поражения.

"П.Г.": На следующий день российские триколоры появились над зданиями Совмина и парламента. Как вы узнали об этом?

Андрей Никифоров: Пробуждение на утро 27-го февраля – это совершенно другой психологический фон по контрасту. То, что это были наши, мы знаем сейчас, хотя до сих пор не известно, кто именно эти «наши». То, что это были наши, мне стало очевидно только под конец того дня, хотя я уже с 11-ти часов находился в здании парламента. Были сомнения, хотя, в принципе, я активизировал свои источники, и все сходилось к тому, что это не провокация.

"П.Г.": Часто приходится слышать, что в тот день, когда было принято решение о референдуме, в сессионном зале не было кворума…

Андрей Никифоров: Там было сначала порядка 57 депутатов, потом двое ушло. Рассказы о том, что кто-то там не присутствовал, а голосовала его карточка, раздаются не от этих депутатов, а из уст всякого рода комментаторов, которых и близко тогда не было в здании Верховного Совета, а некоторых и вообще в Крыму. Примерно такая же легенда рассказывает о работе под дулами автоматов.

Все те два дня ни одного вооруженного человека не заходило ни в переговорные комнаты, где обсуждалась повестка дня, ни в зал заседаний. Люди выполняли функции охраны здания – это было крайне важно, потому что 26-го февраля здание Верховного Совета охранялось только добровольцами. А руководство крымской милиции тогда сделало все, чтобы здание осталось незащищенным, несмотря на то, что было известно о готовящихся там массовых акциях.

"П.Г.": Поступали ли какие-то сигналы о готовящихся провокациях со стороны Киева, чтобы не допустить референдума?

Андрей Никифоров: Сигналов было много, но все они оказались не совсем действенными. Киев пребывал в состоянии нокаута и отойти от этого не мог. У нас события очень быстро развивались. Можно представить себе, что бы происходило, если бы референдум оттянули на 25-е мая, как первоначально намечалось. До этого срока в Киеве бы очухались и начали бы нам закручивать гайки и вставлять палки в колеса.

Но они не до конца разобрались. Например, уже после того, как стали известны результаты референдума, хорошо осведомленные киевские люди 17-го марта, говоря о перспективах вступления Крыма в состав России, заявляли, что не факт, что это будет, представляли себе длительный процесс согласований, переговоров и так далее, а произошло все на следующий день. К такой стремительности Киев оказался не готов, и подавить ничего не мог.

"П.Г.": Была ли уверенность до референдума, что Россия захочет принять Крым в свой состав?

Андрей Никифоров:Сам вопрос, который именно так был поставлен на референдуме, появился не сразу. Это связано с тем, что была масса сомнений. Так сформулировать вопрос можно было только в случае четкого согласования позиций и дальнейших действий с Москвой. Проситься в Россию, не имея гарантий того, что к этой просьбе положительно отнесутся, было бы просто авантюризмом. Нужно было точно знать, что Москва положительно отреагирует на наше обращение.

"П.Г.": Как вы считаете, какая судьба ждала бы Крым, если бы Россия не приняла его к себе?

Андрей Никифоров:Я думаю, что было два варианта, и оба нам показали события в украинских регионах. Один – это вариант Одессы, а другой – это вариант Донбасса. По какому бы пути пошел Крым, мы можем гадать. Я знаю, что очень многие готовились к вооруженной борьбе в случае, если Крым сдадут этим условным «евроинтеграторам», но бороться можно было бы, только уходя в горы и занимаясь партизанщиной. На сколько бы нас хватило, и сколько бы людей боролись – трудно сказать. А уличные протесты украинские власти сумели бы задушить в силу того, что за меджлисом, который работал на путчистов, шла тогда значительная часть крымских татар. Они могли запустить сюда своих «правосеков», но, одним словом, здесь было бы сложно удержаться. То, что все было так стремительно и максимально легитимно, плюс рука помощи Российской Федерации, — все это не позволило нам пойти по одесскому или донецкому сценарию.

источник