Кризис в производстве сельхозтехники

Производители сельхозтехники начинают бить в колокола. Фактически государство полностью лишило финансовой поддержки отечественных производителей, что приводит к сокращению и остановке заводов. С чем это связано и какие могут быть последствия комментируют эксперты.

Совладелец «Ростсельмаша» и лидер Партии Дела Константин Бабкин об остановке завода и госполитике, вынуждающей переносить производства за границу.

«Реальный сектор, несырьевой, финансируется по остаточному принципу»

"Совладелец комбайнового завода «Ростсельмаш» Константин Бабкин объявил о планах остановить производство. По словам бизнесмена, это вынужденный шаг и он продиктован действиями властей, отменивших субсидии на производство сельхозтехники. О том, как потеря господдержки может сказаться на отрасли, сельском хозяйстве и жизни страны в целом, а также о том, как госполитика вынуждает машиностроительный бизнес «бежать из России», Константин Бабкин рассказал в интервью Znak.com. 

— Константин Анатольевич, расскажите подробнее о планах остановки производства на «Ростсельмаше» и причинах, которые привели к этому?

— В последние недели планы «Ростсельмаша» пришлось пересмотреть. В частности, резко снизить загрузку, из-за чего завод будет простаивать в августе — сентябре. В дальнейшем производство запустим в режиме работы три дня в неделю. Это произошло потому, про правительство пересматривает меры поддержки в области сельского хозяйства, сельского машиностроения, что привело к снижению рынка, и нам приходится на это реагировать.

— Вы имеете в виду отмену субсидий? 

— Да, нам объявлено, что не будет финансирования. Что субсидии остановлены, программа № 1432, которая позволяла аграриям приобретать технику со скидкой, с нового, 2020 года завершается. Деньги на господдержку, которые были выделены на этот год, уже закончились. Нам обещают какие-то новые меры поддержки, но их содержание, условия пока не объявлены. В ожидании этих мер рынок уже затих, люди перестали покупать сельхозтехнику. 

— Проблемы будут не только у вашего предприятия? 

— Это затронет отрасль в целом. Программа субсидирования касалась 63 предприятий — практически всех, производящих сельхозмашины в России, где работает около 60 тыс. человек. Кроме них, есть еще техники, аграрии. Так что в итоге этот шаг отразится на миллионах людей, а если мы говорим в целом об экономической политике, то — на всех. Конечно, если сравнивать сельхозмашиностроение с другими направлениям, то оно не самое крупное.

В год мы производим техники примерное на 120 млрд рублей год. Посчитали, наверное, что это не очень большая отрасль, поэтому на ней можно ставить эксперименты.

— Как работали эти субсидии и почему их решили отменить? Из-за нехватки средств в бюджете? 

— Да нет, в бюджете есть средства. Говорили, что вроде как эта субсидия работает неидеально:  крупным предприятиям достается больше денег, маленьким меньше. Субсидия так построена, что ее размер составляет 15% от суммы проданной техники. Логично, что те, кто больше техники производил и продавал, получал больший размер поддержки. Заводы — получатели субсидий должны были соответствовать определенным требованиям, прописанным в программе. Так, уровень локализации производства должен быть серьезный. Нельзя было привезти машину из-за границы, здесь прикрутить ей колеса и потом сказать: давайте мне субсидии. Так система не работала. Для производства трактора или комбайна в России должно было выполняться определенное количество операций, включая обработку металла, конструкторские разработки. Государство выплачивало предприятию 15%, и эта скидка потом транслировалась покупателям. 

То есть были созданы стимулы для развития производства в России, расширения ассортимента продукции. В итоге несколько иностранных компаний, вместо того чтобы ввозить уже готовые машины, начали их производить в нашей стране. Все в итоге вело к развитию экономики, увеличению поступлений в бюджет. Расчеты Минфина показали, что один рубль, вложенный государством в эту программу, в первый же год запуска субсидии приносил дополнительно 82 копейки налогов. Это была очень выгодная программа для государства, которая имела много позитивных эффектов, включая рост зарплат в отрасли, повышение производительности труда. Так продолжалось пять лет. 

— Если дело не в проблеме с бюджетом, то в чем? 

— Четких и ясных аргументов, почему субсидии решили отменить, мы так и не услышали. Из того, что анонсировалось в дальнейшем, — поддерживать отрасль решено через лизинг техники. То есть субсидии на поддержку отрасли решено направлять не производителям, а лизинговым компаниям — по сути, финансовым структурам. В общем-то такая политика укладывается в либеральный подход, который мы видим. У нас в последнее десятилетие банки и финансовые организации получают львиную долю господдержки, а реальный сектор, несырьевой, финансируется по остаточному принципу. Видимо, в этом ключе решили и продолжать. Зачем заводам давать деньги, если можно их выделить финансовым организациям? Мы считаем эту логику неправильной, но она работает сегодня. 

— Все же почему отрасль не может обойтись без субсидий? 

— Да, некоторые говорят: зачем нужен бизнес, который зависит от дотаций? Скажу так — можно было бы вести бизнес и без дотаций, и это был бы идеальный вариант. Но он возможен, если только государство снизит налоги, если сделает кредиты дешевыми и если будет бороться за рынки — за внешний, за внутренний, заниматься протекционизмом, продвижением российского производства во внешней торговле. Тогда, конечно, дотации не нужны будут. У нас огромный профицит бюджета. Россия могла бы снизить налоги и при этом несколько лет существовать безбедно. Она сразу бы стала самым лучшим местом для экономической деятельности. 

Можно ли изменить политику по поддержке нашей продукции на мировом рынке? Конечно, можно. Вон [президент США Дональд]  Трамп борется, продвигает свои товары. Если бы наше правительство этим занялось, то можно было бы значительно увеличить объемы продаж. Субсидия — это такая временная замена правильной экономической политике. В идеале субсидии не нужны.

Если вспомнить времена, когда программы господдержки не было, то в те годы производство сельхозмашин в стране шло на спад, так как выгоднее было производить технику не в России, а в других странах. Возьмем, к примеру, Канаду. Там кредит для предприятий стоит не 15% и не 20% годовых, как у нас, а 0,5% годовых. Электричество — на 40% дешевле. Налоги ниже, металл дешевле на 20%, и так далее. Во многих странах более комфортные условия для производства сельхозмашин, чем у нас. И этот фактор приводил к тому, что постепенно производство машин снижалось и рос импорт. В 2013 году лишь 26% рынка сельхозтехники приходилось на российское производство, и была тенденция к дальнейшему снижению. Ввод субсидии привел к тому, что в России стало выгоднее производить, отрасль воспряла, и за пять лет доля российских сельхозмашин на рынке увеличилась до 60%. 

— После отмены субсидии снова будет запущен негативный сценарий? 

— Да, будем двигаться по тому пути, которым уже шли. Доля 60% будет постепенно снижаться, а потом вообще закроется российское сельхозмашиностроение, фактически как гражданское авиастроение, если ничего не изменится. Наверное, у чиновников образ мышления такой, что машиностроители, сельское хозяйство — это черная кость, его можно особо не поддерживать, а держать в подавленном состоянии. Но ведь сельское хозяйство не может обходиться без машин. Если посмотреть обеспеченность хозяйств машинами, то у нас она в десятки раз меньше по сравнению с западными странами. Если посчитать лошадиные силы на гектар, то у нас раз в пять меньше лошадиных сил, чем в Белоруссии, Казахстане. У нас критический недостаток машин на селе, и в этих условиях ставить эксперименты на производстве, которое ориентировано на обновление парка — не правильно. 

— Мне кажется, что у нас сейчас больше обсуждают не поддержку сел, а развитие мегаполисов, создание конурбаций.

— Да, приходилось слышать мнение в правительстве, что надо оставить семь мегаполисов в России, а все остальное — лишнее. В мегаполисах пусть финансисты сидят, пусть пользуются поддержкой, а село — это прошлый, позапрошлый век. Но Россия не сможет удержать территорию, если не будет вся заселена. Если оставить только крупные мегаполисы, сосредоточение там населения приведет к тому, что остальные территории опустеют. Временно. А потом будут заселены другими народами. Дальше это выльется в совсем тяжелые последствия. Кроме того, развитое сельское хозяйство — это продовольственная безопасность. Если страна не обеспечивает сама себя продовольствием, то она попадает в зависимость от других стран, от их политики, санкций. Если мы уничтожим свое сельское хозяйство, это приведет к непредсказуемым последствиям. 

Если мы хотим иметь гармоничную экономику, гармоничное общество, то развитое сельское хозяйство — это необходимое звено. Это еще и решение демографических проблем, так как на селе рождаемость, как правило, выше, чем в городе. К сожалению, сегодня надо это доказывать и объяснять — не все понимают в обществе, правительстве, что село нужно. Но это так. Нужно и продовольствие, и машины для этого продовольствия.

— Перед вашим заявлением «Автоваз» на несколько дней приостановил производство. Понятно, что компания относится к другому направлению и там свои причины, связанные с поставщиками, но можно ли провести какие-то параллели между двумя случаями? 

— Параллели тут такие, что общий экономический фон в стране не очень теплый. Дорогие кредиты, высокие налоги. Автомобилестроение живет, потому что есть меры господдержки. Но система мер господдержки — нестабильна. И строить какие-то долгосрочные планы предприятиям очень сложно. При этом надо вести согласованную политику между поставщиками, производством, дилерами. В развитых странах все эти связи просчитываются на годы вперед. Но в наших реалиях ни о каких планах на годы вперед говорить невозможно. Нам бы день простоять да ночь продержаться. Ну хоть месяц. Ну на три месяца максимум видно будущее. А что за этим горизонтом — не понятно. 

Какие будут налоги, субсидии, что отменят, а что введут — нет ни в чем уверенности. Да, такие направления машиностроения, как автомобилестроение и сельхозмашиностроение, отличаются в нюансах, но причины проблем у них одни и те же — нестабильная, неправильная, некомфортная экономическая политика, не ориентированная на развитие реального сектора экономики. 

В прошлом году какие решения были? В России подняли НДС, повысили цены на бензин, и после этого сразу начали дорожать металл, различные ресурсы, например, электроэнергия. Общий экономический фон и раньше-то был не очень хороший, но он еще и продолжает ухудшаться. Все это ведет к тому, что машиностроители из России побегут. 

— У вас же есть проект в Канаде действующий. Он действующий? 

— Да, он сохранился, работает. В 2008 году, когда в стране все было совсем плохо, компания «Ростсельмаш» должна была расширяться, и мы посмотрели, где выгоднее производить тракторы, купить производство. Изучили предложения в России, СНГ, Европе и поняли, что самое правильное место для производства тракторов, которые затем будем продавать в России, — в Канаде. Это было больше десяти лет назад. Мы купили тогда в Канаде тракторный завод. С ним все хорошо. Правда, полтора года назад мы перенесли оттуда в Россию производство одной из самых популярных моделей трактора, чтобы соответствовать условиям получения субсидии. Но теперь не знаю, как дальше пойдет. Может, опять в Канаду вернем. Если здесь не будет субсидии, то производство трактора в России лишится смысла. 

— Выйти из российских активов и развивать бизнес только в Канаде желания не было? 

— Нет, такого желания не было. Мне, как гражданину, хочется, чтобы в России было все хорошо, но, с другой стороны, я еще и бизнесмен. Если делается все, чтобы в России было невозможно производить машины, я как руководитель компании обязан переводить производство. Мы готовы бороться, объяснять, что нужно сделать, чтобы в России росло машиностроение. Но если нас не слышат, то приходится реагировать — либо сворачивать производство, либо переносить его куда-то. Есть желание развивать бизнес только в России, но не всегда желания совпадают с реальностью. 

— Была реакция чиновников на ваши слова за последние два дня? 

— Говорят: «Зачем ты шум поднимаешь, зачем негатив льешь?» Я не очень понимаю, что за негатив. Мы просто предупреждаем, что рынок упадет, если убрать субсидии. Пока что [чиновники] лишь высказывают претензии на то, что мы говорим правду. А про изменение решения о поддержке сектора нам ничего не сказали. Хотелось бы, чтобы это случилось, и пораньше — в течение двух недель, месяца."

Кандидат экономических наук, секретарь Федерального Совета Партии Дела Алексей Лапушкин:

«Отмена постановления №1432 вписывается в реализуемую правительством схему «люди – новая нефть», и направлена на добивание российского производителя вообще и сельхозпроизводителя в частности. Рассказы про альтернативный механизм поддержки через лизинговые компании означают, что повторится ситуация с санациями банков, в которые были вкачаны триллионы бюджетных рублей, а в результате никакого «оздоровления» банковской системы мы не увидели. То же произойдёт и сейчас – до сельхозпроизводителей эти средства просто не дойдут. Что усилит и без того существующую социально-политическую напряжённость, особенно в сельских

территориях.»

Политэксперт Центра военно-политической журналистики Владимир Орлов:

Относительно заявления Константина Бабкина о сокращении и частичной приостановке производства продукции на заводе «Ростсельмаш» могу сказать одно, в данном положении находятся не только предприятия аграрного машиностроения.

На сегодняшний день, практический вся промышленность реального сектора экономики, руками либералов из Правительства России и Центрального Банка, поставлена в такие условия, когда она либо задушена кредитной нагрузкой, либо лишена мер финансового стимулирования, которые ей в условиях Западных санкций позволяли сохранять достаточную рентабельность на фоне тех же Западных конкурентов, которые с превеликим для себя удовольствием продолжают работать в России.

Либеральная монетарная политика Правительства России свелась к тому, что все меры господдержки реального сектора экономики были переложены в финансовые институты. Проще говоря, все деньги отдали банкам и финансовым спекулянтам, а реальному сектору экономики предложили брать в займы, ухудшая и так довольно скромную рентабельность.

Полагаю, что лучше всех ситуацию в реальном секторе экономики прокомментировал Вице-премьер Юрий Борисов:

«Промышленный сектор, который производит продукцию, живет впроголодь, обслуживая финансовые институты. Финансовые институты, которые ничего не производят, а призваны только обеспечивать процессы организации производства и внедрения продукции, имеют прибыль в разы больше, чем производитель. Есть, над чем подумать», - отметил вице-премьер.

На мой взгляд, финансово-экономический блок Правительства России не просто тянет, как говорит Михаил Делягин, Россию в промышленную рецессию, а все гораздо хуже. Финансово-экономический блок Правительства России целенаправленным образом препятствует экономическому развитию промышленности России.»

Ситуация с вынужденным приостановлением производства сельхозтехники неизбежно приведет к сокращению выпуска сельхозяйственной продукции и упадку отрасли в целом. Доля продукции иностранного производства значительно вырастет, как в поставках более дешевой китайской и турецкой техники, так и в магазинах ретейлеров. И как итог произойдет колоссальный отток национального капитала.