«Ужасы» плена

Обмен пленными на Донбассе 16 апреля 2020 состоялся в два этапа и стал первым, когда украинская сторона вернула больше людей, чем передала. На территорию «материковой» Украины вернулись 20 человек.

Кто эти люди? У каждого из них своя судьба, но в одном они схожи между собой – все они пришли на Донбасс для того, чтобы либо убивать, либо помогать тем, кто планомерно уничтожает жителей и защитников непризнанных республик.

Попав в плен, они выжили, сохранили человеческий облик и даже смогли вернуться домой самостоятельно, передвигаясь на своих ногах. Но практически каждый из них вспоминает о днях, проведенных в «застенках», исключительно с негативом.

Одна из освобождённых, буквально со слезами на глазах поведала миру о том, что у нее практически каждый день отнимали здоровье. Разумеется, речь идет о зверствах, которые творили «боевики ЛДНР».

Подобных историй я слышал много. Очень много. Практически каждый из «возвращенных» рассказывал своим согражданам о том, как плохо ему было в плену. Нет, то, что в плену гораздо хуже, чем на свободе, это понятно всем и каждому. Любое ограничение свободы уже само по себе тяготит, а в случае с украинскими военнопленными тяготит даже сам факт, что ты, боец одной из самых боеспособных армий Европы, вот так вот банально попал в плен к кучке «сепаратистов» и «российских наемников». В любом случае это, как минимум, давит психологически. Но как понимать заявления о «ежедневной потере здоровья»? Пытки? Истязания? Нечеловеческие условия содержания?

В активный период, май 2014 – февраль 2015 годов, на территории непризнанных республик пленных солдат ВСУ было на порядок больше. Поначалу, весной и летом 2014 года, они попадали в плен больше по глупости, как по своей, так и по глупости своих командиров, которые зачастую вообще не понимали, куда они попали и что им делать. Я могу рассказать о том, как в плен попала целая рота по причине того, что командир, грозный майор, вел моторизированную группу не по карте, а по навигатору, который в определенный момент предложил ему более короткий маршрут, который и вывел горе-вояк на позиции ополченцев. Подобных историй много.

В дальнейшем пошли котлы, Изваринский и Дебальцевский, и в плен стали попадать уже «обстрелянные» солдаты украинской армии. Их было довольно много, но в итоге по истечении некоторого времени большая часть из них вернулась домой. Живыми и здоровыми. Разумеется, многие из них на вопрос «каково было в плену» молча опускали взгляд и напряженным голосом рассказывали о тех трудностях, которые им довелось перенести. Перенести стойко, как это и подобает гордому сыну своей страны. Но по факту, все эти истории – полный бред. Бред не умышленный, бред вынужденный. Банальная попытка напустить на себя некий туман героизма, создать хотя бы видимость того, чего нет и не было на самом деле.

В 2014 году бойцов ВСУ (речь идет как о срочниках, так и о контрактниках) ополченцы после пленения и весьма формального допроса просто отпускали домой. Отпускали, даже не тронув пальцем. Некоторым, особо любопытным и разговорчивым, грезившим российской оккупацией, придавали начальное ускорение старым, проверенным способом – дав коленом под зад. В любом случае, ни о каких пытках и расстрелах не было и речи.

В дальнейшем ситуация немного изменилась, в плен стали попадать те, кто мог быть повинен в гибели мирных жителей. Плюс стали актуальными «обмены военнопленными», и на территории республик скопился некий «человеческий ресурс». Опять же, срочников, призывников, волонтеров и медиков обычно никто не кошмарил. Их возвращали родственникам сразу после того, как с ними удавалось установить связь. Повторюсь – никаких пыток и расстрелов.

Данную ситуацию я знаю досконально по причине того, что в те нелегкие годы принимал участие в великом множестве гуманитарных операций и знал практически все руководство республик – от основного до руководства муниципалитетами. Более того, я дружил с большинством командиров ополчения, которые также участвовали в обеспечении всем необходимым граждан, оказавшихся в зоне боевых действий, и активно помогали нам в вывозе раненых, инвалидов, детей и стариков. Но по этой же причине я знаю и о том, как выглядит другая сторона медали.

Если украинские военные при самом худшем стечении обстоятельств, находясь в плену, испытывали психологический дискомфорт, то пленных ополченцев, попавших в украинский плен, откровенно истязали.

Глядя на украинских военных, которые уверенным шагом идут навстречу своим родным, ожидающим недавних узников «пророссийских сепаратистов», я вспоминаю о том, в каком состоянии были те ополченцы, которых мы забирали у ВСУ.

Незалеченные раны, признаки явного истощения, следы постоянных пыток и истязаний, зачастую бессмысленных – некоторых выносили на носилках и сразу помещали в больницы, так как состояние было предсмертным. И это сделали люди, которые реально рассчитывают на то, что уже в скором времени они станут гражданами Евросоюза. Дикость, конечно. Я бы мог рассказать вам с десяток историй, от которых у вас волосы на голове станут дыбом. Я бы мог назвать вам десяток фамилий, это на вскидку, не задумываясь, тех людей, которые были растерзаны в украинском плену. Но это очень тяжелое чтиво, вряд ли сейчас это уместно.

В общем, когда мне говорят об ужасах плена, о потерянном в тюрьмах ДНР и ЛНР здоровье, это не вызывает у меня никаких эмоций. Не то чтобы я человек по сути своей жестокий, просто как еще можно реагировать на то, чего не было и быть не могло?