Памаранчевый - это просто рыжий

2005-ый. Разухабистый год. Революция прошла - все выдохнули. Мы всё проиграли тогда, но в короткую игру, в длинной все верили, что Он все выиграет, нужно лишь переждать, а по возможности как можно меньше сдать.

Это веселое время, когда, придя на ул. Туровскую и пообещав увеличить недельный план, в министерское кресло мог сесть хоть розовый слон.

Человек, по сути, никогда не имел ни какого значения, значение имел только «недельный план». Неважно, кто у власти, неважно - все двадцать четыре года это всегда было неважно. Важно было только одно - насколько чётко ты выполняешь план.

Ужас этой страны не в глупых людях или бездарных управленцах. Лукавый - это "недельный план". Что бы ты не отел сделать благого, хорошего, как-то улучшить, углубить, но выполнять план обязан, а это значит разрушать и попросту разрушать то, чем ты управляешь. Раньше всё было легко: задел крепости инфраструктуры (а проще говоря, предприятий, заводов, дорог да всего) был намного больше, страна только родилась, ещё никто не видел Монако, и никто ещё не знал, что именно хотеть, поэтому первый план был мизерный. Страна - стойкая, и высасывание жизненных соков выносила легко, по крайней мере, легче, чем впоследствии. Однако мир не стоит на месте, и в Монако мы всё-таки заглянули... И тут понеслось.

Каким бы ты не был умным, кривым косым или глупым - это все не имеет ни какого значения. Главное, чтобы один раз в неделю разъезжались спортивные сумки туда, куда они должны уезжать. Так было до тебя, и так будет после тебя. Генерируя эти сумки, ты волей или неволей разваливаешь то, куда тебя назначили, потому что система не порождает ничего, кроме сумок.

За годы независимости каждое министерство - это станок по производству этих сумок, вымывающий последние силы и соки из того, чем ты управляешь. По сути, всё очень просто: ты - паразит и можешь делать всё! Например, что? Да, всё! Но лучше ничего не делать, потому что, если ты что-то сделаешь такое, что повредит возникновению сумок то лучше не делать ничего, а всё остальное - можно. Так у нас не стало дорог, заводов, производства - да, всего не стало. Дело не в диверсанте или идиоте, дело в «недельном плане», а поездки со словами: "я ненавижу Укравтодор, водоканал или прочее" ничего не решают. Так было тогда, так и теперь.

Автор: Александр

Моя страна, кто ты и кому?
Когда взрослеет человек, рано или поздно приходит момент, когда нужно понимать, кто твои друзья по жизни (обычно это тот с кем рос, с кем ты первый раз попал в переплет и первый раз из него вышел), кем ты будешь в будущем, чем ты будешь зарабатывать, и где ты будешь зарабатывать. Всё это идёт у каждого человека естественным путем год за годом, и наступает такой момент, когда этот самый человек может ответить самому себе на эти вопросы. Жизнь так требует - это естественный закон природы. А теперь - внимание - вопрос:
Кто наши друзья? В чем наша уникальность? За что мы живем? К чему мы идем? Какая у нас стратегия? - 38 миллионов родных мне людей, ответьте!

 
Рухнул великий и могучий, и все наши республики задали себе этот вопрос. И многие уже ответили на него. А мы, украинцы? А как же мы?! Да Евроинтеграция - это всё хорошо. Однако это не ответ, за что и что делать, и кому это делать. Это ответ "куда?", но не "что там?".

Это простые вопросы, но где же тот ответ, что именно мы там будем делать? Это всё просто, это как попасть на кухню: один режет, другой варит, третий крем взбивает, четвертый продает - и все делают так уже несколько сот лет. И тут мы - не жарим и не варим, не умеем мы этого, не научились. Может и научимся, но, уж точно, не через год или двадцать, и точно мы ещё не знаем, хотим мы этого или не хотим! А пришли мы не потому, что хотим, а потому, что на кухне теплее, и запах обещает еду! -

Это наш стратегический план? Эй, тридцать восемь миллионов, это Наш План?

Жаль, что нашему прошлому руководству не хватило ума даже озвучить опасение этого! Но оно хотя бы это понимало, да, как вожди племени Умба-Юмба по вторичным признаком, но ведь боялось. Понимало, что нужно вначале научится ходить, а потом участвовать в кроссе за звание лучший в беге с препятствиями длиной в сто лет, ценой неизвестно во что.