Будет ли голосовать украинская передовая? Репортаж из Дебальцево

Вновь посетил город, ставший горячим узлом в противостоянии ВСУ и бойцов двух республик.

Уже несколько месяцев Дебальцево контролируется украинской армией. Мы не раз проезжали этот чрезвычайно милитаризованный перекрёсток ещё во времена крушения «Боинга». Почти всегда журналистам всех стран здесь строго отказывали в съёмке, что справедливо: данный город, находящийся ровно на середине трассы между Донецком и Луганском, имеет стратегическое значение. Здесь блокируется строгим контролем одна из прямых, привычных для жителей региона транспортных артерий. И контроль этот – не только под дулами «калашниковых», но и танков. Стоит отметить, что украинская армия здесь выполняет и функции полиции: проверяет лицензии на грузы в фурах, акцизы на алкоголь, а даже у рядовых таксистов смотрит не только паспорта, но и технические документы на машины.

Мы узнали из утренних сводок «Пресс-центра АТО», что Дебальцево вновь подвергалось обстрелам со стороны ополчения республик. В условиях отсутствия серьёзных новостей в Донецке, решили направиться именно туда.

Ещё утром солнечный день омрачила страшная для нас новость: таксист Рома, работавший ещё с апреля со многими европейскими и российскими журналистами, разбился на традиционном пути в нашу гостиницу. Светлая память Роме, это был весёлый и смелый парень. Смерть даже на войне подходит иногда с неожиданной стороны: он вместе с репортёрами не раз находился в зоне обстрелов и вот, не увернулся от гибели в мирное утро, в родном городе…

Омрачённые, молчаливые мы следовали через зоны, контролируемые ополчением. Бойцы здесь всё чаще сменяют ветровки на старенькие камуфляжные бушлаты, на постах появляются «буржуйки». Один из пожилых ДНР-овцев на последнем перед силами Украины посту предупреждает об опасности нашего пути:
- Нас здесь снайперша обстреливает. Мы уже сутки за ней охотимся, но никак не можем убрать.

Чрезвычайно разбитые дороги, машина цепляет дном буквально каждые 20 метров. Водитель признаётся, что только сейчас, в условиях перекрытия основного шоссе, узнал о существовании этих полуасфальтированных троп. Пробиваем колесо, подкачиваем, едем дальше.

В Дебальцево нас сразу провожают в один из придорожных павильонов. Долгий просмотр документов, сначала одним военным, потом другим, потом вызов по рации «командира». Почти сразу дают понять, что дальше нас не пустят. Да и здесь нам делать нечего:

- О приезде должно было предупредить руководство, а вы слишком внезапно всплыли. Нет и речи, чтобы сделать даже пару нейтральных снимков, даже без бронетехники (заглавное фото сделано ещё в пути, на территории ДНР).
Но предлагают кофе, завязывается разговор. Оба военных возрастом около сорока, говорят по-русски, почти без акцента. С заходящими солдатами также общаются по-русски. Но при этом оказываются из Карпат, представляются добровольцами «Национальной гвардии».
Пока ждём командира, должного вынести нам некий вердикт, беседуем на традиционные в общении военных и прессы темы: когда закончится, на что похоже, роль журналистов и прочее – от Первой мировой войны до Путина. Неожиданно один из «нацгвардейцев» признаётся: «Я на Майдане был со стороны Беркута, стоял на Грушевского, Институтской». Он же хвалит Советский союз, рассказывает про стабильность и дружелюбие в то время.
Свет в комнате электрический, окна завешаны одеялами и проклеены скотчем. Иногда в стенах будто шуршат мышин. Прислушиваюсь, присматриваюсь: это ветер гуляет в дырках от осколков.
В это время весьма приветливый нацгвардеец из Львова, по ходу разговора рассказавший о русской жене, о том, что дети говорят на двух языках, вдруг заявляет:
- Я бы с Донецком сделал бы ровно то же, что Россия с Грозным в своё время. Дали ультиматум, а потом как вдарили!
Парадоксальности этим образам и заявлением добавляет то, что на экране в комнате крутится то российское «ТНТ», то «НТВ».

Внезапно входит парень лет 25-ти, в зауженных вишнёвых брюках, туфлях. Как-будто только из поднялся из московского или киевского метро. Оказывается журналистом одного из украинских каналов. Сходу, видно зная местный диалект, заговаривает с военными по-русски.
- Мы делаем репортаж, о том, как здесь будут организованы выборы.
Военные встречают его без улыбки:
- Какие выборы? Не будет здесь никаких выборов. Ни у нас, ни у жителей Дебальцево.
Репортёр заметно удивляется, но старается быть «на одной волне» с военными. Из дальнейшего разговора убеждается, что нет подготовки, что не запланировано прибытие выездных бригад.
- Мы ничего не знаем о кандидатах, ничего об их программах. Солдатам, оказывается, положено умирать, но не положено голосовать.
- Спасибо, что говорите правду. Она и нужна нам. Но можете сказать это на камеру? - спрашивает парень.
- Никто ничего на камеру здесь говорить не будет.

Ещё несколько минут идёт эмоциональная беседа, невольным слушателем которой становимся мы, прибывшие из Донецка. Говорят и о числе раненых, убитых, о том, что «выборы ничего не изменят», «сменятся сидящие у кормушки». Завершает диалог, уже на пороге, провожая репортёра, тот самый военный, что стоял на стороне Януковича в «правительственном квартале» Киева:
- Как думаешь, что будут чувствовать те солдаты, которые эту новую власть не выберут, даже не будут иметь возможности выбрать? Майдан был карамелькой, а шоколодка ещё впереди. Подумай об этом.

Вскоре приходит командир, которого ждём уже часа полтора. Сам в маске, наиболее тщательным образом просматривает документы. Переписывает всех. Вердикт однозначный:
- Направляйтесь обратно в Донецк, какая-либо съёмка категорически запрещена. Комментариев не будет.

Источник