Почему Адольф Гитлер преследует Ангелу Меркель

Клаус Ларрес (KLAUS LARRES) и Питер Ельцов (PETER ELTSOV)

Прошло 70 лет после самоубийства Гитлера, безоговорочной капитуляции Германии, ее изоляции и раздела, и страна снова стала колоссом, а Forbes только что назвал ее канцлера самой влиятельной женщиной в мире. Ангела Меркель, ставшая одним из самых уважаемых и влиятельных государственных деятелей, играет центральную роль как минимум в двух вопросах общемировой значимости. Это отношения Запада с Россией, а также сохранение ЕС и общеевропейской валюты евро. В обоих вопросах Меркель оказывает успокаивающее и стабилизирующее воздействие. Она определенно является европейским рупором в мировых делах.

Меркель и Германия нужны Соединенным Штатам на мировой арене. После войн в Афганистане и Ираке, в трудных условиях продолжающейся войны (с применением беспилотников и специальных операций) против терроризма и фундаментализма на Ближнем Востоке и в других местах, у Соединенных Штатов осталось мало желания играть роль мирового полицейского. Похоже, что британский премьер-министр Дэвид Кэмерон отказался участвовать в решении мировых проблем, а французский президент довольствуется второстепенной ролью, отдавая Меркель привилегии и обязанности старшего. Что касается экономических и социальных перспектив, Германия кажется естественным партнером. Это самая большая страна в ЕС с населением 80 миллионов человек. Это самая производительная, эффективная и успешная экономика в Европе, намного опережающая остальных. Важно и то, что политическое руководство страны очевидно не возражало против слежки американского АНБ за своими европейскими партнерами.

Но во многом Меркель не сумела стать для США истинным «партнером по лидерству», как Джордж Буш-старший когда-то называл канцлера Гельмута Коля (называл с надеждой, но преждевременно). В основном это вызвано тем, что Германию по-прежнему преследуют воспоминания об ужасных преступлениях ее прежнего канцлера Гитлера.

По этой причине примирить не такое уж и далекое прошлое Германии с ее предположительно светлым и мощным будущим становится все труднее. Значительная часть немцев по-прежнему смотрят на свою страну как на некую Швейцарию, но большего размера. Для них она — богатая и процветающая, но довольно пассивная в международных делах. Однако настроение меняется, как среди населения в целом, так и среди национальной политической элиты. Тон был задан в начале 2014 года, когда президент Германии Йоахим Гаук, выступая с речью на Мюнхенской конференции по безопасности, призвал свою страну проявлять больше активности в международных отношениях и больше готовности к применению военной силы в инициативах, поддержанных ООН. Министр обороны и канцлер Германии очень быстро поддержали призыв Гаука.

Но идею о лидерстве Германии в Европе преследует слишком много призраков. Память и наследие германского империализма при кайзере, приведшего к Первой мировой войне, а также живучее и порочное наследие Гитлера и Второй мировой войны по-прежнему являются мощными сдерживающими факторами. Многие признают, что Германия — лидер в экономических и финансовых делах ЕС, однако это не является признанием ее политического лидерства в ЕС. На самом деле, Евросоюз как раз и создавался в целях предотвращения таких гегемонистских позиций из-за долгой истории германской агрессии. В частности, после расширения ЕС в 2004 году, когда в его состав вошли бывшие коммунистические государства Восточной Европы, коалиция стран оказалась необходимой для утверждения и реализации любых законопроектов, предлагаемых Еврокомиссией в Брюсселе.

Традиционно исключительно важным было франко-германское согласие. Сейчас для получения необходимых голосов нужно подключать как минимум Польшу и еще одну-две крупные страны. Таким образом, превращение Германии в лидера ЕС противоречит всему тому, за что выступает Евросоюз — а здесь не последнее место занимает создание равновесия интересов стран Европы. А превращение Германии в европейского гегемона вполне может привести к катастрофическим последствиям для благополучия ЕС, а также для тщательно оберегаемой стабильности и баланса сил в Европе. Риск слишком велик.

Во-вторых, в Европе сохраняется резко отрицательное отношение Франции и Британии, и подозрительное отношение Польши, Чехии и Греции к немецкому превосходству на континенте. В настоящее время Лондон и Париж слишком сильно заняты собственными проблемами экономики и самоидентификации, чтобы поднимать шум из-за новой геополитической роли Меркель.

Более того, канцлер пользуется большим уважением за свое стремление к посредничеству и сотрудничеству, и никто не считает, что она вынашивает великодержавные политические амбиции. Однако Британия и Франция, вспоминая собственные гегемонистские устремления и славное имперское прошлое, когда они были в лидерах, с завистью относятся к мысли о том, что Германия является предпочтительным европейским партнером Америки и всего мира. Если лидерство Германии будет крепнуть, это наверняка приведет к усилению напряженности, соперничества и вражды в Европе. Такая трансформация нецелесообразна. В ЕС и без того немало трудностей с национальной идентичностью, а также экономических и внутренних социальных проблем.

Здесь важное и наглядное место занимает финансовое спасение Греции. В этом вопросе Меркель и министр финансов Германии Вольфганг Шойбле демонстрируют настоящее лидерство. Совместно с таким же бескомпромиссным Европейским центробанком, и в отличие от многих колеблющихся политиков из Парижа и других мест, Германия проводит серьезную политику. Вопреки любым попыткам нового левого правительства Греции добиться ослабления условий получения дополнительных средств на спасение, Меркель стоит на своем. Она не позволила третировать себя новому министру финансов Греции, которого считает посмешищем, и отмахивается от любых требований о выплате Афинам компенсации за военные преступления нацистов, полагая, что это глупость. Канцлер наотрез отказалась отменить жесткие меры экономии, введенные для Греции ее кредиторами, среди которых ЕС, ЕЦБ и МВФ. Конечно, у Германии — самый весомый голос в ЕС и ЕЦБ (ведь Афины должны Берлину более 54 миллиардов евро, а это огромная сумма).

Однако твердая позиция Меркель привела к значительному росту напряженности в ЕС. Такие страны, как Венгрия, и даже Италия с Францией, выражают сомнения в ее финансовых убеждениях относительно Греции. Да и некоторые благонамеренные, но, наверное, не очень мудрые советы против затягивания поясов, звучащие с другого берега Атлантики из уст Пола Кругмана (Paul Krugman) и прочих, не очень-то помогают укреплять авторитет и убедительность Меркель.

В-третьих, после победы Дэвида Кэмерона на выборах в Соединенном Королевстве выход Британии из ЕС становится более вероятным. Кэмерону придется выполнить свое обещание и провести референдум о членстве в ЕС до конца 2017 года. А поскольку сегодня в Британии усиливается евроскептицизм и обеспокоенность по поводу иммиграции из стран южной Европы, такой выход становится вполне реальной возможностью. Любые упоминания о том, что Германия стала особым партнером Америки, только усилят враждебное отношение Британии к ЕС и увеличат шансы на ее выход из Евросоюза. 

И вдруг подозрительное отношение к Германии становится намного глубже, чем оно было долгое время — и все благодаря недавним разоблачениям шпионажа. Менее двух лет назад информация о том, что АНБ шпионило за немецкими компаниями, политиками и разведслужбами, и даже прослушивало сотовый телефон Ангелы Меркель, породила мощный кризис доверия в американо-германских отношениях. Вскоре стало известно, что Меркель купила дешевый и абсолютно незащищенный сотовый телефон в супермаркете за углом, облегчив тем самым работу АНБ. Над ней смеялись, но она торжественно изрекла: «Друзья не шпионят друг за другом». Этот кризис привел к самым серьезным последствиям для отношений между Берлином и Вашингтоном со времен вторжения в Ирак в 2003 году. Но появившаяся недавно разоблачительная информация о том, что немецкие разведслужбы (с ведома или без ведома правительства) без колебаний шпионили за партнерами Германии по ЕС и услужливо передавали получаемые в больших количествах данные АНБ, поставила Меркель в еще более неловкое и затруднительное положение. Это создало глубокий кризис внутри страны и вызвало глубочайшее недоверие у европейских партнеров к надежности европейского «лидера в ожидании».


Похоже, администрация Обамы наконец-то поняла, что потенциал немецкого лидерства не настолько велик, как когда-то казалось. Например, Берлин приложил максимум посреднических усилий для урегулирования кризиса на востоке Украины, но потерпел неудачу. Сразу после присоединения Крыма Россией Меркель стала играть ведущую роль в переговорах с Путиным, и помогла в целях разрешения кризиса создать «нормандскую четверку», в состав которой вошли руководители четырех государств — Германии, Франции, России и Украины. Недавно Меркель посетила Москву, когда та праздновала 70-летие разгрома нацистской Германии. Выражая несогласие с неоимперской политикой России на Украине, она пропустила военный парад на Красной площади, но на следующий день провела серьезные переговоры с российским президентом и выступила с ним на совместной пресс-конференции. Однако ее визит, состоявшийся на следующий день после грандиозного военного парада в Москве (это был самый крупный парад после Второй мировой войны), наглядно продемонстрировал, что несмотря на регулярные встречи с Путиным, Меркель не добилась практически никаких результатов на пути восстановления мира и стабильности на Украине.

Теперь к этому все активнее подключается Вашингтон. 21 апреля американский посол в России Джон Теффт заявил на радиостанции «Эхо Москвы», что президент Обама может присоединиться к «нормандской четверке», если его пригласят. Несколько месяцев назад такое заявление невозможно было даже представить. 12 мая госсекретарь Джон Керри встретился в Сочи с российским президентом Владимиром Путиным, сделав это впервые с начала украинского кризиса. А 18 мая заместитель госсекретаря Виктория Нуланд, которую всячески обливают грязью в российских СМИ за ее предполагаемую причастность к разжиганию кризиса на Украине, посетила Москву, где обсудила дальнейшие шаги по реализации минских договоренностей.

Вашингтону нужна надежная и предсказуемая Германия, пользующаяся доверием своих европейских союзников. Однако она пока не готова к этой роли. Германия по-прежнему не испытывает никакого стремления участвовать в военных операциях в поддержку США. Ее пацифизм и левые политические движения живут и здравствуют, а антиамериканские настроения усиливаются. Испытывая такое внутреннее давление, Германия не увеличивает, а урезает свой военный бюджет. Берлин также гораздо больше сосредоточен на решении своих внутренних проблем и на самосозерцании, чем это готовы признать в Вашингтоне. В итоге Германия остается провинциальной региональной державой без геополитических амбиций и желаний, а также без соответствующих знаний и опыта. А ее прошлое до сих пор слишком сильно влияет на ее настоящее.

источник CASSAD