Рассказ ополченца о боях в Семеновке

«Ну, в Семеновку мы все вместе попали. С самого первого дня… В те дни еще. Не было блокпостов. Мы держались, как могли. Планировалось, что будут они наступать. Наступать – они не наступали. Ну, укрепились... Где-то в пять с чем-то, в районе пяти часов утра, шести начали летать самолеты. Гудели-гудели, гудели-гудели. Началась бомбежка. Они сделали артподготовку. Ну, так, слабенькую. Думал, что всех убили. Потому что никто не отвечает…

Полез танк… Ну, где-то после артподготовки. БТРы начали его сверху прикрывать. За танком шла пехота из солдатов срочников… Ну, с блокпоста их не видно было. А с другой стороны видно. Они за ним прятались. Прикрывались. Вот. По ним начали стрелять. Да, молодежь такая, по восемнадцать, по девятнадцать лет. По ним начали вести огонь, и они начали падать. Не поймут, что, и откуда стреляют. Потому что вроде прячутся за танком, а они падают. Один за одним.

Вот. Пехота отсеклась. По танку начали стрелять со всего, чего можно. Вроде бы танк остановился, подумал-подумал, постоял, потом поехал дальше… И он потихоньку-потихоньку начал движение. Естественно два БТРа, я не знаю, сколько их там было на бугре… Вот на мосту они стали. Выехали  на бугорок и прикрывали танк. Танк пошел с пехотой, а они прикрывали танк… Прямо по трассе ехал. Да, со стороны БЗС на пост Семеновка, к блокам. И естественно стрелял, разбивал все блоки. Поэтому были раненные…»

«Ну,  и убитые, что ж там говорить»

«Да. Вот так вот. Стреляли всё в него, что могли, бесполезно. Он продолжал движение. Потихоньку, не спеша продолжал движение. Даже дополз до блоков.
Выпустили в него… Ну, по-моему, это с крайнего блокпоста уже, он по ним начал долбать. Поразбивал все блоки. Попалил там всё на свете. По нему попали с тяжелой… С ТОРа попали по лобовой броне.

Вот. Ему повредили чуть башню. Он стоял-стоял, рычал-рычал, башней крутил-крутил, ничего. Пехоты нет. Он один. И там стоял, и потихоньку начал пятиться назад. Начал пятиться назад, тут подключилися самолеты Сушки. Сначала стреляли по нам, с самолетов. Потом увидели: танк отступает вместе с пехотой, начали бить по своей пехоте… Ну, я не знаю, по ком они били…»

«Ну, в район танка получается»

«Да. Да. Потихоньку танк оттащили. БТР тоже там загорелся. Там [разбули] их немного. И они потихоньку отошли за бугор… Естественно, раненные, которые падали, их уже никто не подбирал. Как они лежали с автоматами, и он по ним проехался, они до сих пор лежат. С оружием. Там месиво просто от людей осталось. До сих пор лежат. А кто туда полезет? Страшно. Потому что снайпер работает до сих пор»

 «Ну, мы же не мешаем забрать им погибших?»

«Они им не нужны»

«Ну, если бы они пошли, Красный крест, броневичок какой-то…»

«Да ради бога, пускай забирают. Две фуры на мост остановились. Они по ним начали стрелять, зажгли. Стоят две фуры спаленные, груженые»

«Обычные машины, получается?»

«Да. Шли со стороны Харькова. Две фуры. Они на мосту так и осталися. Вот. Они начали стрелять по ним, украинские военные. Попробивали там им бак… Много чего попробивали. Они остановились. Непонятно, что делать. Повылазили водители. Им кричали..  Ну, с трудом… Ну, живые. Один, правда, в шоке был. Отправили их домой. Ну, а машины, естественно, полные: одна с кирпичом, другая с гипсокартонном – сгорели дотла. Они там до сих пор на дороге и стоят. А украинские военные чуть-чуть дальше на дороге валяются до сих пор.

Посадки эти военными, если честно, украинскими забиты, завалены. Там расчлененные, там …» – качает головой?

«Там видно?..»

«Да. Да»

«Просто лежат?»

«Нет, они закопанные. Просто бугорочек. Чуть-чуть копнул, они расчлененные там… Все посадки, трупами… Я не знаю, куда смотрит Западная Украина. Считают ли они своих людей… Ну, и с нашей стороны потери, конечно, есть»

«Ну, не в таких масштабах получается»

«Ну, да»

«Восемь человек за этот день»

«Ну, раздолбили они со всех орудий. Раздолбали все наши блиндажи. Целый день. Это уже после танка, разбитых вертолетов. Видать, обиделись очень сильно. Понесли, наверное, большие потери. Я ж не знаю, сколько там. Кто может сказать, сколько они понесли потери, реально. Никто не может сказать.

Это они уже на следующий день начали полностью бомбить со всех орудий. То есть и Град был, и гаубицы были, и минометы были. Стреляли как… даже целый день с окопа инее вылезли. Окопы раздолбали так. Щебенка летела в разные стороны. Шиномонтажка превратилася в розочку. Горели дома. Всё сгорело... Ну, они обрабатывали квадраты. Я ж не знаю… Наводчик у них, вроде, неплохой. Нормально стреляет. Видать прицелился. Уже за неделю уже хорошо прицелился. И уже четко бил в окопы.

Поэтому высовываться с окопов мы не высовывались. Потому что, как только высунешься, беспилотник засекает и сразу передает, где замечено было движение, и сразу ловишь мину. Сразу четко ловишь мину… Ну, была привезена икона. Там, Божьей Матери. Да. Вышитая бисером. «Непреодолимая стена» Была поставлена на первом блоке. Ну, я не знаю, уцелела она, не уцелела. Я туда не ходил. Ну, танк раздолбал там всё. Раздолбал все позиции. Хорошо там поработал»

«Это один. А если все попрут?»

«Ну, насколько я знаю, танк этот уже разломали. Свои же. Потому что ремонтировать его уже никто не будет»

«Получается, что два дня была непрекращающаяся бомбежка»

«Да. Ни поесть. Ни выйти в туалет. Всё делалось в блиндажах. Только вылазишь, и опять мины-мины-мины-мины. И самолеты: один круг, второй круг, третий круг. Били по всем. И по Сользаводу. И по шиномонтажке. И потом дальше там били. Били по всем, четко по всем точкам. По порядку. Сначала одних, потом других, потом третьих и доставалось всем. Вот. Целый день они просто кидали мины. Мы сидели…

Были и 120 мм, но были и 240. Ребята там специалисты, которые уже бывалые: это гаубица, это «двести сорок». От нее воронки остаются, что можно… Полметра точно. И самолеты бомбили. Вертолеты бомбили. С танка стреляли. С пушек стреляли, снаряды разрывалися,  даже не успевали укрыться.

То есть, если мину слышно, как она бахнула, и свист ее летит. И ты успеваешь укрыться… Вот, осталось две секунды, чтобы тебе пригнуться… А танк, пушки стреляют практически не слышно. Они какие-то бесшумные. Уже слышно только вот когда она подлетает, разрывается, ты не успеваешь ничего делать… Реактивные какие-то... Получается, хлопок уже слышно, когда снаряд уже разорвался.

Получается: странно, откуда стреляют? Вроде бы, якобы наших нет, ну, по звуку, вроде бы здесь бахнуло, и тут рвануло. Ну, можно попутать. Вроде, думаешь, вроде свои стреляют. А почему-то рвется у тебя под ногами. Странно… Но, как ребята объяснили, снаряд преодолевает сверхзвуковой… И оно получается: хлопок, и она сразу упала и разорвалась. То есть самого вылета снаряда практически не слышно…

Ну, у нас со слухом… Практически у всех в блиндаже его нет. Оглушенные после РПГ, после мин. Так, чтобы прислушаться, где что бахает, на каждый шорох дергаешься, сразу прячешься в блиндаж. Чтобы не дай бог не зацепило. Потому что, когда они далеко стояли, то успевал спрятаться. Слышно было хлопки. Бух. И сорок секунд летит мина. Мы уже посчитали. Через сорок секунд она уже падает.

А это уже они перебралися поближе. И оттуда уже практически… Вот, если с Карачун, то сорок секунд она летит. .. Вчерашний день был… Там перекопали всё, что можно теперь садить картошку. Ну, лунки уже есть. Осталось теперь их загорнуть. И Градом полить. Потом приходить за урожаем. Ну, это так, шутка» – улыбается.

«Ну, я понял…»

«Ну,  а какие могут быть мысли? Надеешься, что в тебя не попадет»

«И всё. А страх?..»

«Ну, за неделю уже надоело бояться. Надоело. Уже так вымотало, как бы. Ну, это, может, я так. Я смотрел, ребята некоторые уже не дергаются давно уже: та, упала да упала. Ну, и пускай себе падает»

«Они ж там по сменам меняют, наверное. Одни пошли спасть…»

«Ау нас смены нет» – смеется. – «Мы думаем: блин, как же они, бедняжки, успевают снаряды подносить? Без перекура, без перерыва. И не кончаются, самое главное, они. Думаем: может закончатся все-таки, дадут возможность пойти, поесть, умыться, побриться. Потому что мы стали похожи действительно на чеченцев. А все местные: донецкие, енакиевские, мариупольские, луганские. Ну, и местные, естественно.

«Понятно. Ну, спасибо тогда. Будем правду рассказывать. Конечно, туда б хотелось поехать, но…на фоне Семеновки»

«Ну, репортеры там были. Перепугались так. В подвале посидели, намерзлися. Французы были. И многие были. Насмотрелись ужасов этих, больше не появляются почему-то. Не, вот они появляются, когда уже…»

«Тихо и спокойно»

«Да. Чтобы заснять бомбежку. Ну, в смысле разваленные здания. А разваленных зданий там много, снимать есть чего. Многое я даже еще не видел. Потому что я… Некогда. Вчера было некогда даже носа высунуть с окопа. Как только высовываешь нос с окопа, хочешь что-то там себе сделать, укрепиться, сразу арта… Лови подарок»

«Ну, всё тогда. Тут нас гонят. Спасибо. Держитесь там»