Западный взгляд на российские силы специального назначения в Крыму и на Донбассе

Центр АСТ предлагает читателям ознакомиться с собственным переводом статьи старшего научного сотрудника Организации оборонных исследований Норвегии (Forsvarets forskningsinstitutt – FFI) Тора Буквола (Tor Bukkvoll), посвященной применению российских сил специального назначения в Крыму и на Донбассе.

Аннотация: Силы специального назначения сыграли важную роль в ходе российских военных действий против Украины. Если в Крыму они были главным образом задействованы в тайных операциях, то на Донбассе они выполняли более традиционные функции, такие как специальная разведка, военная помощь и прямые действия. Аннексия Крыма стала первым случаем, когда новые силы специального назначения выступили в лидирующей роли. На основе украинского опыта, несомненно, можно говорить о возросших возможностях России в сфере специальных операций. Данный факт, в свою очередь, может иметь последствия для планирования действий в особой обстановке (contingencyplanning) другими странами, включая США.

Данная статья исследует вопрос о роли сил специального назначения в ходе боевых действий России против Украины – в Крыму и на Донбассе. В первой части дается краткий обзор различных видов российских сил специальных операций и того, как данные силы вписываются в концепцию «гибридной» войны. Далее анализируются специальные операции России в Крыму и на Донбассе в разрезе стандартных категорий задач, выполняемых спецназом. В заключительной части обсуждается вопрос об уроках, которые другие страны, включая США, могут вынести из приведенных примеров Крыма и Донбасса.

В первую очередь необходимо кратко остановиться на вопросе об источниках. Учитывая особо секретный характер спецопераций, поиск достоверной информации представляется затруднительным. В данной ситуации это проявляется еще большей степени в связи с недавним характером событий и боязливостью российской прессы. За исключением нескольких СМИ и интернет-ресурсов, представители расследовательской  журналистики в современной России вынуждены молчать. Помимо официально подтвержденного факта применения специальных сил в Крыму и ареста двух офицеров спецназа ГРУ на Донбассе в мае 2015 года, информация в российских открытых источниках представлена слабо.

Следовательно, настоящая работа в большой степени основывается на украинских источниках. Поскольку Украина является одной из сторон конфликта, данные источники, очевидно, являются пристрастными. Использованные украинские источники можно считать относительно независимыми от правительства страны. Тем не менее они не объективны. Большая часть из них, по понятным причинам, отражает различную степень патриотизма, проявленную перед лицом российской военной агрессии.

С другой стороны, принимая во внимание тот факт, что присутствие российских военнослужащих на территории Украины явно имело место, мало причин полагать, что там не находятся и специальные силы. Ни одна современная армия не стала бы вовлекаться в иностранную операцию подобного масштаба без постановки задач для собственных специальных подразделений. Поэтому возможные искажения в анализе в связи с использованием украинских источников скорее будут относиться к деталям действий спецназа, а не к самому факту его присутствия.

Российские силы специального назначения в период реформ Сердюкова

В России много военных и полувоенных формирований, которые называются силами специального назначения или спецназом. Для данного исследования наиболее релевантными представляются спецназ Главного разведывательного управления, Федеральной службы безопасности, Службы внешней разведки, Силы специальных операций (ССО) и 45-я отдельная бригада специального назначения Воздушно-десантных войск. Нужно понимать, что специальные силы являются лишь частью в каждой из указанных организаций. В структуре ГРУ, ФСБ и СВР находятся различные подразделения, такие как разведывательная служба («агентура»), радиотехническая разведка и другие. Данные подразделения также включены в исследование, так как в своей работе они часто взаимодействуют с силами специального назначения. Однако нахождение в одной структуре не всегда гарантирует тесное сотрудничество. Хорошо известным является факт соперничества между спецназом и агентурой ГРУ.

Спецназ ГРУ, вероятно, является самым известным подразделением специальных сил в России. Данная организация была основана в 1950 году и сыграла важную роль в ходе российских военных операций в Афганистане и Чечне. Соответственно, подразделение имеет опыт участия в операциях скорее в качестве элитной группы легкой пехоты, чем специальных сил в нынешнем западном понимании данного термина. Таким образом, спецназ ГРУ сегодня правильнее было бы сравнивать с Рейнджерами Армии США, а не со спецподразделением «Дельта». Такая вспомогательная роль была в определенной мере формализована в период реформ министра Сердюкова. Обязанности спецназа ГРУ по предоставлению услуг другим военным структурам были расширены в ущерб более независимому положению, которым он обладал ранее.

Параллельно были образованы новые Силы специальных операций (ССО) в качестве военного инструмента, находящегося под непосредственным контролем политического руководства страны.  Спецназ ГРУ состоит из семи бригад, распределенных по стране, численностью около 1,500 человек каждая – боевые и вспомогательные подразделения вместе взятые. Кроме того, существуют четыре морских подразделения, по одному на каждый из флотов. Они, скорее всего, насчитывают около 500 военнослужащих в каждом.[1] Таким образом, общая численность войск составляет приблизительно 12,000 человек.[2] Спецназ ГРУ планировалось перевести на контрактную основу до конца 2014 года. Однако на сегодняшний день сложно найти подтверждение факту достижения данной цели. Служащие по призыву традиционного играли важную роль в спецназе ГРУ.

Силы специальных операций России в Сирии

Создание ССО было анонсировано начальником Генерального штаба генералом Валерием Герасимовым в марте 2013 года, однако сама идея находилась в разработке с 2009 года. Она основывалась на модели отряда специального назначения США «Дельта» (US DeltaForce) и британской Особой воздушной службы (SpecialAirService). Организация разделена на пять отделов специальных операций (specialoperationsdivisions) численностью по 50 военнослужащих в каждом, и общей численностью (включая вспомогательный подразделения) порядка 1,500 человек.[3] Учреждение ССО стало символом утраты ГРУ его институционального статуса. Новые специальные силы изначально были частью ГРУ, затем были выведены из его состава, а сейчас вновь официально находятся в структуре ГРУ, однако обладают гораздо большей автономией. Кроме того, пополнение личного состава осуществляется извне ГРУ. Ключевая стратегическая идея ССО заключается в том, что у политического руководства страны появляется небольшой и высококомпетентный военный инструмент для использования внутри государства и за его пределами в экстренных ситуациях, не требующих проведения широкомасштабных военных операций.

В структуре ФСБ имеется два подразделения специального назначения – «Альфа» и «Вымпел». «Альфа» состоит из пяти отделов в различных регионах России, а главной задачей подразделения является проведение контртеррористических операций. «Вымпел» состоит из четырех отделов и обеспечивает защиту стратегических объектов, таких как атомные станции. Данные специальные функции, тем не менее, никоим образом не означают, что вышеуказанные спецподразделения не могут быть использованы для выполнения иных задач. Общая численность «Альфы» и «Вымпела» составляет, вероятно, от 300 до 500 человек.[4]

45-я отдельная бригада специального назначения Воздушно-десантных войск в целом выполняет те же функции, что и спецназ ГРУ в структуре сухопутных войск, а морской спецназ ГРУ в структуре морской пехоты. Ее численность составляет около 700 человек.[5]

Наконец, у СВР также имеется свой спецназ численностью порядка 300 человек под названием «Заслон». Его основная задача заключается в защите российских госслужащих по всему миру, однако возможны и другие варианты применения.

Силы специального назначения и «гибридная» война

Существует немалое количество определений термина «гибридная» война, однако есть и те, кто отвергает данную концепцию. В отношении российской агрессии против Украины большое внимание было уделено невоенным средствам достижения стратегических целей. Важно, как отмечают некоторые исследователи, иметь в виду, что термин «гибридный» относится к методам, но не принципам или целям ведения войны.[6] Силы специального назначения по определению подразумевают использование военных методов. Использование спецназа в регулярных боевых действиях, таким образом, не подпадает под большинство определений «гибридной» войны. В качестве возможного контраргумента следует отметить, что применение спецназа для достижения политических целей в небоевых ситуациях вполне вписывается в концепцию «гибридной» войны.

Согласно классификации НАТО, специальные операции можно разделить на три основных типа: прямые действия (directaction), специальная разведка (specialreconnaissance) и военная помощь.[7] Однако данная классификация не покрывает некоторые секретные «политические» задачи, которые силы специального назначения иногда выполняют. В связи с тем, что такой тип задач имеет особое значение в контексте этой работы, я дополнил концепцию НАТО пунктом о скрытых действиях (covertaction).[8] Именно осуществление скрытых действий делает российские силы специального назначения инструментом «гибридной» войны. Далее мы рассмотрим участие российского спецназа в регулярных операций в Крыму и на Донбассе, а также его роль в небоевых действиях с целью влияния на локальную политическую ситуацию.

Крым

Крымская операция, несмотря на то, что она была проведена, вероятнее всего, в соответствии с планом действий в особых ситуациях, была неожиданной и прошла практически без непосредственных столкновений. Это значит, что российские силы специального назначения не осуществляли прямых действий, а также у них не было времени или необходимости в оказании военной помощи. Операция заключалась, главным образом, в скрытых действиях, скорее всего основанных на информации, собранной ранее разведывательными подразделениями, относящимися к Черноморскому флоту ВМФ России и местными агентами ФСБ и ГРУ. Возможно, имело место предварительное размещение подразделений специальной разведки ГРУ, однако данную информацию сложно подтвердить, используя открытые источники. Украинский военный обозреватель Дмитрий Тимчук утверждает, что ФСБ и ГРУ стали проявлять особую активность на территории Украины после вступления Виктора Януковича в должность президента страны в 2010 году. Он сменил фокус работы Службы безопасности Украины (СБУ) с контрразведки в отношении России на контрразведку в отношении Соединенных Штатов.[9] Было бы так же неверно утверждать о существенной роли российского спецназа в оказании военной помощи в Крыму, так как «силы самообороны Крыма», по всей видимости, выполняли декоративную функцию и служили прикрытием российских войск. Силы самообороны не имели важного военного значения.[10]

Около украинской военной базы в Евпатории, 9 марта 2014». (с) Reuters | Thomas Peter

Учитывая, что действия сил специального назначения по большей части являются скрытными, можно было понять, что недавно созданные ССО сыграли бы важную роль. По словам военных обозревателей Антона Лаврова и Алексея Никольского, взятие Крыма было первой крупной операцией, проведенных ССО[11].  В частности, силы спецопераций стояли за захватом местного парламента 27 февраля. Это позволило избрать российскую «марионетку» Сергея Аксенова председателем Совета министров Автономной Республики Крым. Более того, ССО возглавили захват  важных военных объектов ВСУ. Однако эти действия требовали большее количество личного состава, чем имевшееся в распоряжении ССО. Поэтому к силам спецопераций присоединился спецназ ГРУ и морская пехота. Однако именно ССО всегда стояли во главе операций[12].

В Крымской операции использовались скорость и внезапность для создания ситуации faitaccompli(свершившийся факт) с целью затруднения военного ответа со стороны Украины. Действительно, победа России была обеспечена переброской дополнительных сил, однако изначальные действия ССО и других  «специальных» и «элитных» сил сыграло решающую роль[13]. От захвата парламента Крыма до подписания договора о включении Крыма в состав России прошло всего 19 дней. Семь дней спустя все подразделения ВСУ сложили оружие. Такие сроки серьезно отличают крымскую операцию от последовавших боевых действий на Донбассе.

Донбасс

Основываясь в основном на «селфи» российских солдат в интернете, группа украинских волонтеров «ИнформНапалм»  выяснила имена военнослужащих различных подразделений ССО, бывших на территории Украины. В них входят все семь бригад спецназа ГРУ, 45-я отдельная бригада специального назначения ВДВ, а также сотрудники ФСБ[14]. Однако ни в одном из открытых источников не утверждается, что ССО приняли участие в этих операциях. Согласно российскому военному обозревателю Алексею Никольскому, «учитывая наши знания о ССО и их задачах, их присутствие в восточной Украине не имеет необходимости[15]. То есть обозреватель не нашел никаких подтверждений присутствия ССО на Донбассе. Их возможное отсутствие там вписывается в представление о ССО как об эксклюзивном инструменте, применяемом только там, где эскалация боевых действий маловероятна. Также это подчёркивает то, что Силы спецопераций с их высокими возможностями и «стоимостью» применения используются только там, где никто другой не может решить поставленную задачу.

Первый сотрудник ГРУ был задержан на территории Украины СБУ в марте 2014 года. Он был задержан вместе тремя другими  во время сбора развединформации о позициях вооруженных сил Украины на полуострове Чонгар к северу от Крыма. Его звали Роман Филатов и он признался в том, что является офицером ГРУ. В результате личных договоренностей между Министром обороны России Сергеем Шойгу и главой администрации президента Украины Сергея Пашинского, Филатова обменяли на украинского контр-адмирала Сергея Гайдука и восьми других лиц, задержанных новыми властями Крыма[16].

Помимо спецназа ГРУ, российский интернет-сайт «Забытый полк» заявил, что 45-й полк специального назначения был замечен в украинском городе Новоазовск. Более того, генштаб Украины заявил о наличии доказательств активного присутствия СВР в регионе, а также говорилось об участии в боевых действиях отрядов Альфа и Вымпел ФСБ России.  Однако последнее заявление не нашло подтверждение в других источниках[17].

Неизвестно, когда именно спецназ ГРУ начал засылать своих сотрудников на Донбасс. Одним из первых очевидцев была украинский военный корреспондент Инна Золотухина. В ее книге «Война с первых дней» она заявляет, что силы, захватившие здание СБУ в Славянске в конце апреля 2014 года «были одеты и экипированы так же, как и бойцы кадыровского батальона «Восток», которых я видела два месяца назад в Крыму».[18]  Также она утверждала, что «высокопоставленный представитель  силовиков города Славянска сказал мне, что около 150 инструкторов из ГРУ более месяца находились в городе»[19].  Если эта информация правдива, то спецназ ГРУ находился на востоке Украины с середины марта 2014 года. Это за месяц до начала полномасштабного антиправительственного движения в Донбассе.

Украинский олигарх Сергей Тарута также заявил, что российский спецназ с высокой вероятностью сыграл роль в начале мятежа. Тарута принимал участие в переговорах правительства и повстанцами в Донецке. По его словам, 8 апреля украинские власти подкупили повстанцев, чтобы те покинули здание администрации Донецка . Однако как только договоренности были достигнуты, в Донецк из Славянска прибыли «зеленые человечки» и переубедили повстанцев. После этого визита компромисса уже не удалось достигнуть[20]. Согласно этому Россия  была вовлечена в частичное развязывание антикиевского восстания на Донбассе, и российские силы специального назначения были одним из главных инструментов. Это яркий пример использования спецназа  в скрытных действиях гибридного типа. В это же время эти факты никак не отрицают того, что в восстании Донбасса против Киева высокую роль играла местная инициатива[21].

В то время как активность российского спецназа в Крыму по большей  части были связаны со скрытными действиями, их участие в событиях на Донбассе начиная с июля-августа 2014 г. также подразумевало полномасштабное вовлечение. Украинский военный обозреватель Константин Машовец заявляет, что спецназ ГРУ задействовал на Донбассе от трех до четырех подразделений/батальонов. Эти подразделения состояли из 250-300 человек и присутствовали в регионе на ротационной основе в числе семи бригад спецназа ГРУ. Они работали в группах по 10-12 человек и координировали действия с подразделениями радиоэлектронной разведки ГРУ[22].

Александр Можаев по прозвищу Бабай у баррикад у здания горсовета в Краматорске, 2014 год (c) ria.ru

Что касается взаимоотношений российских спецназовцев и местных повстанцев, то спецназ занимался обучением местного населения и предоставлял им разведданные. В то же время наблюдалось некоторое нежелание сотрудничать, особенно там, где приехавшие из России волонтеры (не кадровые военнослужащие) могли сами выполнять ту же работу. Машовец также отмечает, что каждую группу спецназа ГРУ сопровождал представитель агентурной разведки ГРУ. Из этого следует, что Россия преследовала цель отделить друг от друга задачи военного и политического характера. Спецназ ГРУ занимался разведкой и военной помощью, в то время как решением политических вопросов занимались приданные «кураторы» из агентуры[23].

Что касается непосредственных боевых действий, то в целом российский спецназ на Донбассе пытался избежать прямых боестолкновений. Однако это не всегда удавалось. Например, один из обнаруженных на Донбассе офицеров ГРУ – человек по фамилии Кривко. Он был ранен в бое за Санжаровку в конце января 2015 г. Также в мае 2015 г. два военнослужащих из тамбовской 16-й бригады спецназа ГРУ были ранены в бое за город Счастье рядом с Луганском[24].  Эти примеры позволяют утверждать, что спецназу ГРУ не всегда удавалось избегать прямых боестолкновений.

Другие непосредственные прямые действия спецназа включали в себя саботаж на подконтрольных Украине территориях.  Например, в сентябре 2014 г. одно из подобных заданий провалилось, в результате чего в Харькове был убит предположительно агент  ГРУ. Он подозревался в подрыве цистерн с авиатопливом на станции Основа – по всей вероятности, для создания проблем украинской авиации.

Украинские источники также заявляют, что летом 2015 г. особенно активизировались сводные подразделения местных повстанцев и спецназа ГРУ в тылу. Они занимались диверсионной деятельностью, включая минирование и нападение на плохо защищенные украинские конвои[25].

В прямых действиях другого типа участвовал спецназ ФСБ. Украинский военный обозреватель Дмитрий Тимчук заявлял, что особыми задачами спецназа ФСБ были надзор и повышение дисциплины среди различных групп сепаратистов. Это включало в себя как дипломатию, так и «меры физического характера» против особо непокорных индивидов[26].

Таким образом, как и в большинстве стран, налицо проблемы с координацией действий различных ведомств. Российский обозреватель Константин Гаазе отмечает, что как минимум три российских государственных ведомства реализуют политику на Донбассе. Зачастую они не хотят или не могу координировать свои усилия. Например, помощник президента Владислав Сурков отвечал за политическое руководство ДНР и ЛНР, в то время как их вооруженными силами занимались российские военные. К тому же определенные задачи, о которых мало кому что-то известно, решала ФСБ. По утверждению Гаазе, все трое мало информируют друг друга о своих действиях[27].  Однако в октябре 2015 г. (согласно украинским источникам) для решения данной проблемы в Донецке был учрежден совместный координационный центр ГРУ и ФСБ[28].

Итогом вышеперечисленных примеров использования сил специального назначения в Крыму и Донбассе может быть данная таблица:

Выводы для США

Как это обычно и бывает, сущность этих двух операций подразумевает, что их сложно изучить с целью извлечения выводов для других стран. Наличие большого количества этнических русских и пророссийски настроенных граждан, а также исторические связи этих регионов с Россией делают Крым и Донбасс уникальными и отличающимися от любых других регионов, где в будущем Россия может стать потенциальным участником конфликта. Несмотря на это, можно извлечь три основных урока.

Во-первых, внимания заслуживает возросшие возможности России по быстрому развертыванию и задействованию сил специального назначения.  Особенно следует отметить создание ССО, которые значительно усилили Россию в этом направлении.  Они смогли молниеносно создать ситуацию faitaccompli, на которую у украинского руководства не было возможности отреагировать. Вполне вероятен подобный сценарий и в отношении других стран. Если возникнет конфликт между Россией и какой-то страной, Россия может быстро задействовать силы специального назначения для создания faitaccompli, что может создать дилемму для правительства страны. Принять совершённое Россией будет непросто, однако ответные действия могут привести к эскалации конфликта, что может быть еще хуже. Это особенно важно в случае, когда политический или материальный вред принятия нового статуса кво невелик. Странам НАТО надо принять во внимание то, как другие страны-члены альянса будут оценивать сложившуюся ситуацию. Не факт, что союзники НАТО захотят поддержать военное решение конфликта – будут значительные опасения эскалации.  Стране-участнице конфликта придется сначала удостовериться в гарантированной помощи союзников, прежде чем принимать решение об ответных действиях.

Во-вторых, каждый раз использование сил специального назначения и «гибридные» войны в целом будут от раза к разу отличаться. Поэтому подготовка к сценарию, подобному украинскому, будет не очень ценной. Напротив, каждая страна должна оценить свои точки уязвимости в случае потенциального конфликта с Россией и сосредоточиться на их устранении.

В-третьих, эффект применения сил специального назначения может быть дополнен другими невоенными инструментами. В случае Крыма и Донбасса это была пропаганда российского телевидения и саботаж информационной инфраструктуры. В других случаях это может быть что-то совершенно другое. Главный урок – быть готовым к тому, что возможно одновременное возникновение угроз различного типа.

Также Соединенным Штатам важно учесть факт, что возросшие возможности России по молниеносному применению сил специального назначения угрожают их союзникам.  Ответная реакция может быть проще, если заблаговременно будут приняты меры военного и/или политического характера. Что касается солидарности НАТО, то красная черта, за которой должно последовать применение 5-й Статьи договора, может стать еще более размытой.

Еще одной проблемой для США может стать то, что российский опыт использования сил специального назначения может быть экспортирован за рубеж. У России уже имеется подобный опыт – в конце 1990-х гг. российские военные помогли создать спецназ Эфиопии. Россия имеет тесные военные связи со странами, у которых натянутые отношения с США. Усиление сил специального назначения потенциальных противников Соединенных Штатов может стать проблемой для военного планирования.

Если не произойдет смена режима, то отношения России со многими странами ещё долгое время могут оставаться проблемными на многие годы. Это означает, что даже если Россия не будет идти на конфронтацию, то столкновение интересов и различные интерпретации политических реалий вполне могут привести к реальному конфликту. Пока не будет налажено взаимопонимание и устойчивые отношения с Россией, для многих стран вероятность конфликта остается высокой. В этих условиях растущие возможности сил специального назначения России вызывают беспокойство.

источник