«Герой дня» – копилка непридуманных историй. Николай Фильченков

2 апреля отметил бы день рождения Николай Дмитриевич Фильченков, герой Великой Отечественной войны, начальник клуба 18-го отдельного батальона морской пехоты Береговой обороны Черноморского флота, политрук, Герой Советского Союза.

Николай родился 2 апреля 1907 года в селе Курилово Дальнеконстантиновского района Нижегородской области в большой семье простого рабочего. С восьми лет началась трудовая биография паренька: подпаском батрачил у зажиточного кулака, пас коней. Когда Коле не было и 11 лет, на фронте Первой мировой войны погиб отец, а через несколько месяцев в стране грянула революция...

Крепкий деревенский парень решил податься в город — за новой жизнью. Поступил учеником плотника на завод, подрабатывал возчиком-грузчиком на самодельных санках у пристани — помогал пассажирам с багажом. Потом трудился на нижегородской мельнице. Учился в вечерней школе рабочей молодежи — грамоту освоил только к 17 годам. Поступил в вечерний Коммунистический институт, и вскоре стал председателем Культполитсовета рабочей артели.

В 1939 году Колю призвали во флот. Здесь парень вступил в партию, а после окончания морской школы в Кронштадте служил в Севастополе на подводной лодке «Металлист», затем был переведён на Тихоокеанский флот. Окончил военно-политические курсы. Участник Великой Отечественной войны с июня 1941 года.

Политрук Николай Фильченков

Теперь предоставим слово документам. Из наградного листа политрука Фильченкова:

«Начальник клуба 18-го отдельного батальона морской пехоты политрук Николай Фильченков во главе группы из пяти моряков 7 ноября 1941 года в районе села Дуванкой отражал атаки противника, пытавшегося пробиться к городу Севастополю. Группа вступила в единоборство с 22 фашистскими танками и 10 из них уничтожила, враг был остановлен. В критический момент боя политрук Фильченков с последними гранатами бросился под вражеский танк. Похоронен герой в братской могиле на кладбище посёлка Дергачи в Севастополе».

Согласно официальной версии, команда морских пехотинцев в составе Николая Фильченкова, Василия Цибулько, Даниила Одинцова, Ивана Красносельского и Юрия Паршина 7 ноября 1941 года в районе селения Дуванкой со станковым пулеметом выдвинулась на огневую позицию и стала отрезать вражескую пехоту от танков. В этом неравном бою пятеро моряков уничтожили три фашистских танка, остальные, не выдержав натиска моряков, повернули назад. Гитлеровцы возобновили атаку уже при поддержке 15 танков...

Израненные моряки не покидали поле боя, уничтожая и выводя из строя фашистские машины. Был смертельно ранен отважный пулеметчик В. Г. Цибулько, погиб геройской смертью И. М. Красносельский. Кончились патроны и бутылки с горючей жидкостью. Тогда Н. Д. Фильченков, обвязавшись гранатами, и бросился под гусеницы приближавшегося танка. Его примеру последовали Ю. К. Паршин и Д. С. Одинцов.

Морская пехота в бою

Об этом бое рассказывает в своих мемуарах Л. Н. Ефименко, бывший комиссар соседней с 18-м отдельным батальоном 8-й отдельной бригады морской пехоты:

«...Скоро главной темой разговоров в окопах стал подвиг, совершенный... на участке восемнадцатого отдельного батальона морской пехоты... Первые сведения об этом подвиге дошли до нас через связных и мгновенно распространились по бригаде. Однако сперва никто не знал фамилий героев да и подробности всего, что произошло, излагались по-разному.

Вечером 8 ноября я соединился с соседями по телефону и спросил комиссара восемнадцатого батальона старшего политрука Мельника, не может ли он прийти на КП ближайшего к нему батальона нашей бригады — второго. Минут через сорок мы там встретились, и вот что я услышал...

— Фильченков дал знать на КП, что показались танки и что он со своими краснофлотцами постарается их задержать. Шло семь танков, группа Фильченкова залегла на их пути с гранатами и бутылками. Три танка разведчика подбили. Остальные повернули назад — немцы, с перепугу должно быть, не поняли, что наших всего пятеро...

А потом там появилось пятнадцать танков. Мы уж приготовились встретить их на переднем крае. Но Фильченков решил не допустить их до батальонного рубежа. И не допустил. Пятеро моряков уничтожили еще несколько танков. Гранат у них было порядочно, но на такой бой, понятно, не хватило. Гранаты кончаются, а танки лезут... Чтобы хоть как-то их задержать, наши ребята стали с последними гранатами кидаться под гусеницы. Первым Фильченков, за ним двое краснофлотцев, кажется, уже раненые... Погибла вся пятерка. Последний, Василий Цибулько, умер уже на руках у нашего военфельдшера Петренко. От него и известно главное. Подробности уточняем — кое-кто видел эту схватку издали...

Трех других краснофлотцев звали Иван Красносельский, Юрий Паршин и Даниил Одинцов, а больше мне о них пока ничего неизвестно... Батальон новый, все незнакомые...»

При этом один из участников обороны Севастополя, краснофлотец Г. Е. Замиховский, отрицал факт самого боя 7 ноября. По его словам, сражение состоялось несколько позже...

Итак, когда же был совершен подвиг морских пехотинцев?

Бой в севастопольском предместье

Бывший немецкий танковый командир Эрих Манштейн утверждал, что атаковавшая Дуванкой 11-я немецко-румынская армия танками вообще не располагала. В мемуарах Манштейн жалуется, что у него не было ни одного танка для атаки этого населенного пункта! В состав 11-й армии входил только 190-й дивизион штурмовых орудий, в котором насчитывалось 18 самоходок типа Stug-III. Он был включен в сформированную Манштейном моторизованную бригаду Циглера и брошен к Севастополю, однако попал под огонь советских береговых и зенитных батарей, после чего командование, опасаясь потерь, еще 6 ноября отвело его в Бахчисарай...

Правда, Хайнц Циглер получил два румынских механизированных разведывательных эскадрона из 6-го моторизованного полка 5-й кавалерийской бригады и 10-го моторизованного полка 6-й кавалерийской бригады. У этих ребят танки были. Правда — мелкие, чешского производства, так называемые «панцермашины R-1». К ноябрю эти подразделения уже пять месяцев участвовали в боях, в том числе, теряя свою бронетехнику... Так могли ли атаковать позиции морпехов под Дуванкоем полтора-два десятка хотя бы таких танков? К тому же в ноябре немецкий штаб издал приказ об отводе изрядно погромленной румынской части на переформирование. Но известно, что в силу боевой обстановки, этот приказ был выполнен далеко не сразу.

Григорий Ефимович Замиховский вспоминал: «А вот знаменитого подвига группы политрука Фильченкова я не помню! Вы уж меня простите, но я был под Дуванкоем 7 ноября, и наша рота стояла сразу позади 18-го батальона морской пехоты под командованием Черноусова. Не было там немецких танков! Танки шли на позиции сводного батальона курсантов училища береговой обороны имени Ленинского комсомола. Батальон занимал позиции возле Бахчисарая. Найдите в России двух бывших курсантов Ройтбурга и Исраилевича. Они еще живы. Пусть вам расскажут, как 1200 моряков этого батальона с учебными винтовками геройски закрыли грудью Севастополь и почти все там сложили свои головы»...

Улица памяти героя

В тексте Замиховского, в свою очередь, есть неточность: у Бахчисарая, куда отошел 190-й дивизион штурмовых орудий, курсанты могли встретить немецкую бронетехнику, но это были, строго говоря, не танки, а самоходки. Впрочем, для пешего бойца, поднимающегося в контратаку с гранатой из окопа, практически нет разницы в типах боевых машин. Большое, страшное, стреляющее бронированное чудище, которое надо остановить — вот что ползет на него в эти минуты...

Согласно карточке безвозвратных потерь командного состава, датированной 5 апреля 1945 года, Николай Дмитриевич Фильченков, политрук, начальник клуба 18-го батальона морской пехоты, был убит в ноябре 1941-го.

Другой документ — Список политработников Черноморского флота, погибших в боях с германским фашизмом за декабрь месяц 1941 года, составленный 2 января 1942-го, указывает для героя другую дату гибели — начало декабря 1941...

Лишь в документах, подготовленных 21 июня 1944-го и 12 марта 1945-го, опять записан ноябрь. А в донесении от 28 января 1944-го бой вообще датирован 16 февраля 1942 года!

По всей видимости, «привязали» дату боя к праздничной дате — годовщине Октябрьской революции — вездесущие военные журналисты. Комсомольцы-бойцы и их отважный политрук, павшие в бою, когда по Красной площади марширует знаменитый парад... Есть в этом что-то символичное! 19 мая 1942 года в севастопольской газете «Маяк коммуны» появился очерк Меера Когута «Подвиг пяти черноморцев». Из этого источника были заимствованы фамилии и имена для указа от 23 октября 1942 года о присвоении звания Героя Советского Союза. После Керченской катастрофы требовалось укрепить боевой дух севастопольцев, у которых пропала надежда на скорое освобождение. Вот и понадобился срочно рассказ о бесстрашных моряках. А когда Севастополь пал, героический сюжет, связанный с городом русской славы, оказался еще более востребован. Увидевший свет в «Маяке коммуны» материал перепечатали «Красный флот», «Красный Черноморец», другие газеты... Старший политрук Меер Наумович Когут, заведующий отделом агитации и пропаганды газеты «Красный Черноморец», пропал без вести в начале июля 1942 года, в последние дни обороны Севастополя. По всей видимости, в плен попал, а выжить в этом случае у него, еврея по национальности, шансов ничтожно мало. Так что узнать, откуда автор очерка взял дату и подробности боя, было невозможно уже через считанные недели после публикации.

Итак, о Николае Дмитриевиче Фильченкове массовому читателю известно, что он с товарищами сложил голову в бою с немецкими танками не то в ноябре, не то в декабре 41-го. Вероятнее всего, официальная дата боя неверна, вместо «танков» были румынские танкетки чешского производства или самоходки, а один из героев выжил, и погиб гораздо позже. Но, по большому счету, величия подвига это не умаляет. В ноябре или в декабре, против танка или самоходки — а для такого сражения нужна и незаурядная смелость, и вера в победу, и стойкость, и ярость к врагу.