Сергей Шаргунов: Надо выдать российские паспорта русским на Украине

На этой неделе замглавы МВД России Игорь Зубов заявил: министерство планирует предложить поправки в законодательство, которые должны упростить получение российского гражданства для беженцев с Украины. Задача – «обеспечить льготные, понятные и исполнимые условия для предоставления гражданства лицам, которые нуждаются в нем, вынужденно покидают места своего проживания», – цитирует Зубова «Российская газета».

Ранее Владимир Путин в рамках прямой линии призвал руководство МВД и миграционную службу обратить свое внимание на эту проблему. Так президент ответил на вопросы украинских граждан, сетовавших на трудности с легализацией своего пребывания в России. Президент отметил: Россия должна «пойти по пути либерализации всего, что связано со сферой приобретения российского гражданства».

«Речь прежде всего идет о людях, которые считают себя кровно связанными с русским миром», – подчеркнул президент.

Такого же мнения придерживается депутат Госдумы и литератор Сергей Шаргунов. Он известен как защитник беженцев из Донбасса и украинских политэмигрантов. Так, благодаря запросу Шаргунова в Генпрокуратуру донбасский ополченец Николай Трегуб (приговоренный к выдворению на Украину, где ему грозило преследование) получил убежище в России.

Сергей Шаргунов рассказал в интервью газете ВЗГЛЯД о том, как следовало бы защищать соотечественников, оказавшихся за постсоветскими границами.

ВЗГЛЯД: Сергей Александрович, вы известны как человек, прилагающий немало усилий для помощи тем, кто бежал с Украины. Вам не кажется странным, что в России вообще существует такая проблема?

Сергей Шаргунов: Здесь мы касаемся непосредственного пребывания граждан Украины, особенно из Донбасса, на территории России. Я внес законопроект о предоставлении политического убежища всем украинским гражданам.  

Я сторонник выдачи российских паспортов желающим этого жителям Украины и Донбасса. Считаю, что это могло бы решить проблему для тех из них, кто по политическим и гуманитарным причинам прибывает в нашу страну.

И, конечно, нам необходимо пересмотреть работу программы по переселению соотечественников. Все это определяет судьбу страны. Когда смотришь на то, как ярчайший политолог Владимир Корнилов спрашивает у сотрудников миграционной службы о квотах на РВП – «разрешение на временное проживание» в России, это не нормально. Или когда блестящий писатель Михаил Елизаров, лауреат премии «Русский Букер», вынужден постоянно ездить в Калужскую область отмечаться в местной миграционной службе.

При этом мне звонят чиновники из бывшей ФМС и милым голосом обещают решить все вопросы. Они говорят о готовности решить все проблемы в любую минуту, но воз и ныне там. Нужен некий жесткий импульс для изменения этой ситуации, и я надеюсь, что таким импульсом станет недавнее заявление президента на прямой линии по этой теме.

ВЗГЛЯД: В Госдуме лежат не менее шести вариантов законопроектов и поправок к ним, о российском гражданстве для соотечественников. Что не дает довести эти законопроекты до принятия?

С. Ш.: Почему тормозится принятие законопроектов – сложный вопрос. Известно, что у некоторых ведомств есть страхи, которые связаны с бюджетными вопросами.

В кулуарах часто можно услышать опасения: мол, если всем раздать российские паспорта – это ударит по российской системе социального обеспечения. И тут же в пример ставится история с Казахстаном. Там огромное количество людей имеют российские паспорта и получают две пенсии от двух государств. А это, как вы понимаете, серьезное бремя на российский бюджет, которое ничего не дает РФ. Но, с другой стороны, с Украины в основном едут молодые, трудоспособные люди, а не пенсионеры.

И работа самой миграционной службы должна быть нормально налажена, чтобы она была человечной, чтобы они видели, кто к ним обращается.

ВЗГЛЯД: Может, надо взамен старых законов написать с нуля новый закон «О репатриации» наподобие тех, что приняты в Израиле и Польше?

С. Ш.: Давайте вместе с газетой ВЗГЛЯД подумаем над разработкой этого законопроекта! Я готов к такой работе. 

ВЗГЛЯД: Немалое количество российских граждан сейчас находятся в руках у украинских спецслужб. Есть ли какие-то механизмы, кроме обмена на украинских заключенных, позволяющие их вызволить? Например, принять меры в отношении руководства Украины?

С. Ш.: Механизмов может быть много. Хочется верить в реализацию обмена по схеме «всех на всех». Освобождение капитана «Норда» вселяет определенную надежду на то, что есть некие закулисные договоренности.

Случай Евгения Мефедова действительно ужасен. Ведь его уже выпускали – и затем под давлением местных нацистов упекли обратно за решетку. И проблема еще в том, что список заключенных постоянно пополняется. Достаточно иметь у себя дома запрещенную листовку или георгиевскую ленточку – и ты уже находишься в зоне риска. Им ведь главное пополнять список тех, кто может подлежать обмену. Я не верю, что новые выборы на Украине сделают тамошнюю власть покладистее и более лояльной к России. Поэтому я сторонник признания ДНР и ЛНР. 

По-моему, наше государство не до конца отдает себе отчет в том, кто такие «свои» и как за них нужно драться. Но на этом и строится, в общем-то, цивилизованное государство. Поэтому свои – это те, кого сажают на Украине. Свои – это те, кого убивают на Украине, особенно в Донбассе.

Очень часто можно услышать, что людей на Украине гибнет не так уж много по сравнению с другими конфликтами. Например, неделю назад в Зайцево убили старушку, а 10 дней назад погибло двое ребят. Но ведь это наши родные люди.

Я считаю, что необходимо разрубить этот гордиев узел. Невозможно на все это смотреть, иначе и дальше будут захватывать суда с нашими моряками, устраивать новые аресты, придумывать политические провокации, ловить очередного «сепаратиста».

ВЗГЛЯД: Но как все это реализовать на практике?

С. Ш.: Конечно, имеет смысл давить на Киев через международные структуры и оглашать все это перед западной аудиторией. Куда бы я ни приезжал, в любой европейский город, люди с пониманием и согласием внимают разговору о попрании прав и свобод там, где декларируется их торжество.

И во Франции, и в Италии общество в целом знает, что происходит на Украине, и большая часть общества выступает против такого положения дел. Причем это касается и левых, и правых. Я вот встречался с Жан-Люком Меланшоном, который получил почти 20% голосов на выборах во Франции, так он говорит, что хватается за голову, когда читает новости с Украины.

Все это знают. Но нужно привлекать международные институты, нужно призывать к введению санкций против украинских властей, которые занимаются политическими преступлениями, запретами и закрытием оппозиционных СМИ и партий. Но нам нужно уметь самим отстаивать своих людей.

ВЗГЛЯД: Когда во время прямой линии вы спросили о 282-й статье УК, президент с вами согласился, призвав не доводить дело до абсурда. Может быть, вам, как законодателю, стоит предложить поправки в кодекс?

С. Ш.: Все необходимые поправки уже внесены в Госдуму и находятся на рассмотрении. Я считаю, что наказание за 282-ю статью необходимо перенести из «уголовки» в Кодекс об административных правонарушениях. Особенно это касается наказаний за лайки и репосты. Они должны проходить как административные правонарушения. Не нужно ставить людям клеймо судимости на всю жизнь. Ведь это может сильно испортить жизнь человека, его судьбу.

Хорошо, что президент призвал рассматривать истории, связанные с так называемым экстремизмом, под пристальным вниманием общества. Очень часто, особенно в провинции, такие дела становятся поводом для получения дополнительных звездочек на погонах, для постановки той самой галочки в квадратике для отчетности.

Моя персональная позиция заключается в том, что статья 282 – это зло, и ее вообще надо отменить. У нас достаточно других статей УК, которые направлены на пресечение оправдания террористической деятельности и против призывов к какому-либо насилию.

Я стараюсь рассуждать реалистично. С одной стороны, я против этой статьи, она избыточна. Я за свободу суждений и мнений, если это не приводит к насильственным действиям. С другой стороны, как реалист, я понимаю, что даже если удастся смягчить ее, если хотя бы удастся перевести ее из «уголовки» в «административку» – это будет уже большущей победой.

ВЗГЛЯД: Вопрос к вам уже не как к законодателю, а как писателю. Россию называют литературоцентричной страной. Но можно ли найти в литературе образец, на который можно будет ориентироваться здесь и сейчас?

С. Ш.: Я понимаю, о чем идет речь. Я думаю, что на все времена есть «Капитанская дочка», где есть Петруша Гринев, есть Маша. И вообще, окунаясь в произведения Пушкина, можно находить и честь, и долг, и совесть, и доблесть. И, кстати говоря, всем советую читать нашу замечательную древнерусскую литературу, которая учит и стоицизму, и благородству («иду на вы»), и любви к «светло украшенной Русской земле».

ВЗГЛЯД: Писатель в нашем государстве занимал особое место: так было и в царской России, так было и в советскую эпоху, где писатель был «властителем дум». Как меняется место писателя в государстве?

С. Ш.: Властитель дум – да. Несмотря на то, что люди сейчас дико затюканные и у них нет времени все читать, тем не менее, есть некоторая сакральная литературоцентричность нашей страны. Есть совершенно нечто таинственное и священное, связанное с особым отношением к книге и человеку, который книгу пишет. Куда бы ты ни приехал, собираются люди. Особое внимание, как к батюшке. Ты и исповедник – тебе хотят исповедоваться, ты и проповедник – от тебя ждут огненного глагола, ты и пророк – от тебя ждут предвидения, то есть даром предвидения наделяют писателя. И поневоле приходится отвечать на эти запросы.

Алексей Нечаев