Иран в тюркско-суннитском кольце: выход в союзе с Россией?

Недавно во время официального визита в Баку турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган публично процитировал стихотворение азербайджанского поэта Бахтияра Вагабзаде, в котором говорилось о разделенном положении азербайджанцев, что вызвало дипломатический скандал между Турцией и Ираном. Стороны урегулировали данный конфликт, однако осадок все равно остался.

Исламская Республика Иран с самого своего основания стремится к господству во всем исламском мире. Начало этому положил сам аятолла Хомейни, который после победы Исламской революции 1978−1979 годов специально не участвовал в публичных празднованиях шиитских и персидских праздников, дабы привлечь на свою сторону суннитов и другие мусульманские конфессии. Последняя же Карабахская война оказала непосредственное влияние на политическое положение Ирана в регионе и в мире в целом.

Около 90% населения Ирана составляют шииты-имамиты (джафаритский мазхаб), самыми ревностными из которых являются персы (ирани). К шиизму принадлежит большинство азербайджанцев, шахсевенов и кашкайцев, то есть тюркские народы. Связано это с тем, что ислам шиитского толка с самого своего зарождения позволил персам сохранить свою национальное самосознание и успешно противостоять арабам. Более того, культурное и духовное сопротивление арабскому завоеванию было настолько мощным, что многие термины, связанные с исламом, имеют персидские эквиваленты, а персидский язык (фарси) наряду с арабским до начала XX века был языком образованных мусульман любой национальности. Например, широко распространенное слово «намаз» (молитва) является эквивалентом арабского слова «салят». Из-за такого сильного влияния исламскую цивилизацию прошлого называют арабо-персидской. Обладая важным значением для ислама, Иран после революции 1978−1979 годов стремился получить влияние в первую очередь в странах с шиитским большинством. А так как Советский Союз был одним из «шайтанов» для Хомейни и его преемников, то новообразовавшаяся по соседству Азербайджанская республика стала одним из очевидных объектов экспансии Ирана.

Вот здесь начинаются проблемы. Суть их состоит в том, что современная Азербайджанская республика унаследовала традиции Азербайджанской Демократической республики и партии «Мусават» (см. «Путем Энвер-паши: турецкий марш в Баку и его последствия для России»). Мусаватисты, опиравшиеся на идеи джадидизма, были в плохих отношениях с шиитским духовенством, которое не разделяло их светские взгляды на общество и пантюркизм, подразумевавший союз с Османской империей. Современный же Азербайджан изначально стал союзником Турции. Более того, президент Абульфаз Эльчибей, бывший оголтелым пантюркистом, в проект создания Большого Азербайджана включал Иранский Азербайджан. Идеологически Баку показал свою полную противоположность Тегерану. Так, если иранские азербайджанцы используют арабскую вязь, то их закавказские соплеменники после обретения независимости в 1992—2003 годах перешли с кириллицы на латиницу. Далее, благодаря Гейдару Алиеву была внедрена и поныне соблюдающаяся доктрина «Одна нация-два государства», ради дружбы с Турцией азербайджанцы стали отрицать геноцид армян в Османской империи в 1915—1923 годах. Наконец, северный сосед Ирана фактически все эти годы отделялся от него и в религиозной сфере, что особенно важно.

У борьбы с шиизмом в Азербайджанской республике были заграничные бенефициары в лице Турции, Пакистана и Афганистана (см. «Карабах в тисках панисламизма: суннитизация Азербайджана и цугцванг России»). Баку также был в этом замечен. Официально Азербайджан позиционирует себя как светское государство, где власти в равной степени хорошо относятся ко всем конфессиям и позволяют им свободно учить и проповедовать, не залезая в политическую сферу. В качестве своего главного достижения, как правило, азербайджанская сторона приводит факт того, что в Азербайджане шииты и сунниты зачастую молятся вместе. Однако имеются большие подозрения, что бакинские официозы лукавят по этому поводу.

В советский период в Азербайджане были религиозные гонения, которые пришлись на времена первого секретаря ЦК Компартии Азербайджана Мир Джафара Аббас оглы Багирова. Данный деятель с учетом местной закавказской специфики репрессировал много людей по обвинению в пантюркизме, зачастую необоснованно. Однако показательны «успехи» закавказского тирана: несмотря на его борьбу за пролетарский интернационализм и похвалы в адрес старшего брата — русского народа, работавший в 1954—1959 годах первым секретарем Имам Дашдемир оглы Мустафаев был снят с должности за попытки использования в партийно-государственных учреждениях только азербайджанского языка. А религиозные гонения привели к тому, что к 1991 году большая часть азербайджанцев лишь формально принадлежала к шиизму, ограничиваясь своей принадлежностью к исламу.

На этой благодатной почве стали работать турецкие «братья» и другие иностранные проповедники, сначала ваххабиты и радикальные сунниты, потом религиозно-учебная сеть Фетхуллаха Гюлена (позднее гюленистов власти зачистили). Этому способствовал и тот факт, что ревностными шиитами в Азербайджане являются представители национальных меньшинств — персоязычные таты (кавказские персы) и персоязычные талыши, а для закавказских азербайджанцев национальное единство и союз с Турцией важнее религиозной принадлежности по весомым причинам (см. «А Британия ни при чем: как пантюркизм шагает по Европе»). Единственной силой, представляющей ревностных шиитов-азербайджанцев, является Исламская партия Азербайджана, однако она запрещена властями. Причинами этого являются её ярко выраженная проиранская ориентация и неприятие пантюркизма, хотя эта партия решительно выступала за силовое решение Карабахского конфликта в пользу Азербайджана.

Иначе обстоит ситуация с суннизмом. Во-первых, суннитами-шафиитами являются многие национальные меньшинства страны (лезгины, аварцы и малые дагестанские народы). Во-вторых, около трети азербайджанцев — это сунниты, большинство из которых является ханафитами (как и турки, в том числе и турки-месхетинцы). Географически азербайджанцы-сунниты живут на севере и западе республики, они достаточно широко представлены в органах государственной власти.

Необходимо отметить, что еще в 2013 году в СМИ появилась открытая информация о том, что в Азербайджане распространяется и неофициально поощряется переход из шиизма в суннизм, причем отмечалось что, кроме неформальной столицы радикальных суннитов — Сумгаита, подобная тенденция имеется в Баку, Гяндже, Кубе и Закаталах. Чуть позже, в 2015 году стали появляться сведения об участии азербайджанцев в войнах в Сирии и Ираке на стороне «Исламского государства». В апреле 2016 года во время эскалации в Карабахе появились сведения о том, что в боевых действиях на стороне Азербайджана участвовал отряд из азербайджанских боевиков «Исламского государства». Тогда же в Карабахе были замечены боевики пантюркистской парамилитарной организации «Боз гурд» («Серые волки»), тесно связанной с силовыми структурами Турции. Были сведения об их участии и в последней войне в Карабахе. Тут необходимо пояснить, что у «волков» есть два политических крыла — проэрдогановская Партия националистического движения Девлета Бахчели, выступающая за тюркско-исламский синтез, и светская «Хорошая партия» Мераль Акшенер. «Волки», особенно Бахчели, известны своим враждебным отношением к Ирану. Этим они отличаются от гибкой Партии справедливости и развития Эрдогана, которая выступает против американского санкционного режима в отношении Ирана и действий, могущих привести к региональной войне. Однако это не означает, что Турция откажется от суннитизации Азербайджана.

В этом процессе есть еще один важный аспект. Дело в том, что на территории современного Азербайджана шиизм стал господствовать только в XVI веке после завоевания её Сефевидами, не случайно знаменитый поэт XII-XIII веков Низами Гянджеви был тюрком-суннитом. Поэтому у современных азербайджанцев существует такой аргумент: мы добровольно выбираем суннизм.

В этой связи характерна реакция российских исламистов, ориентированных на Турцию. Они обратили внимание на один важный эпизод. Перед военным парадом президент Азербайджана Ильхам Алиев и Реджеп Эрдоган совершили совместный намаз в суннитской мечети. Известно, что турецкий президент является суннитом. Алиев же формально является шиитом. Однако во время совместного намаза с турецким «братом» он молился как суннит. Это наводит на мысли о том, что возглавляемое шиитом Аллахшукюром Пашазаде азербайджанское Управление мусульман Кавказа де-факто занимается скрытой суннитизацией Азербайджана. Кроме того, по странному совпадению среди членов турецкой делегации в Баку оказался глава Управления по делам религии Али Эрбаш. Действительно, Эрбаш не выдвигает никаких лозунгов, направленных против представителей других религий, хоть и является суннитом. Возможно это связано с тем, что власти независимого Азербайджана успешно отуречили Карабахский конфликт, из-за чего даже память о Карабахском и Эриванском ханствах, бывших шиитскими и зависимыми от персидского шаха, никак не привязывает их к Ирану. Для Тегерана это в перспективе может иметь самые серьезные последствия. Исторически в ходе ирано-турецких войн XVI-XVIII веков значительная часть Азербайджана находилась под властью Османской империи, к которой апеллирует Эрдоган. Наряду с халифатом Омейядов и Аббасидов Османская империя признается всеми мусульманами-суннитами халифатом. Соответственно, отуречивание и суннитизация Азербайджана являются триумфом Анкары и показателем слабости и непопулярности иранского шиизма.

Конечно, иранские шииты, особенно из числа азербайджанцев, в ходе недавней войны в Карабахе поддерживали своих единоверцев и соплеменников. Однако по факту именно Турция способствовала решению конфликта в пользу Баку, именно турецкие компании будут участвовать в восстановлении экономики на новых землях Азербайджана. Наконец, строительство газопровода Игдыр — Нахичевань — это тоже триумф суннизма и пантюркизма, не говоря уже о турецких планах по строительству железной дороги в Нахичевань. Поэтому фактически Турция вытеснила Иран из Азербайджана.

Не лучше для Ирана складывается ситуация и на Ближнем Востоке. Благодаря антиизраильской риторике и поддержке палестинцев Иран сумел за последние пятнадцать лет улучшить свой имидж в арабских странах, исторически враждебных к нему. Однако последовавшая нормализация отношений Израиля с ОАЭ и Бахрейном показала, что для влиятельных монархий Залива Тегеран является большим врагом, нежели Израиль. Не совсем радужная ситуация и с палестинцами. Действительно, Иран, наряду с осью Турция-Катар, является одним из спонсоров правящего в Секторе Газа движения Хамас, выступающего за создание арабского исламского государства. Здесь есть свои нюансы. Хамас — это палестинский филиал организации «Братья-мусульмане», связанной с партией Эрдогана. Внутри Хамаса существуют разные группы, ориентирующиеся на различные страны. В ходе Арабской весны «Братья-мусульмане» пришли к власти в Египте, президент Мухаммед Мурси принадлежал к ним. Мурси был союзником Турции и Катара, выступал за невраждебные отношения с Ираном. Однако Мурси был противником иранского союзника — президента Сирии Башара Асада, египетский президент открыто поддерживал умеренную сирийскую оппозицию, которая изначально поддерживалась Анкарой. В сирийскую оппозицию влились палестинцы, находившиеся на территории Сирии (особенно из лагеря Ярмук). Более того, руководство Хамаса поддержало противников Асада и даже призвало ливанскую шиитскую группировку Хезболлах, ориентированную на Иран, покинуть Сирию.

В настоящее время несмотря на то, что в Секторе Газа появились шииты, основными спонсорами Хамас являются Доха и Анкара. Более того, даже в Израиле признают, что для них большую угрозу представляет Турция, а не Иран, так как произошло частичное вытеснение Ирана из Палестины и замещение освободившегося места Турцией и Катаром. Всё это проявилось в том, что Хамас поздравил Азербайджан с победой в Карабахе и высоко оценил роль Турции в Карабахском конфликте. С политической же точки зрения успехи Эрдогана в Палестине являются выражением позиции всего турецкого общества, так как лидер кемалистской Республиканской народной партии Кемаль Кылычдароглу, «волчица» Мераль Акшенер, бывший премьер-министр Ахмет Давутоглу и экс-президент Абдулла Гюль также были замечены в поддержке палестинцев и критике Израиля.

На восточном направлении у Ирана тоже не все в порядке. Пакистан поддержал Азербайджан во время недавней войны в Карабахе. Причиной этого были союзнические отношения Исламабада и с Анкарой, и с Баку. Население Пакистана, в основном состоящее из суннитов, исторически сочувствовало Османской империи (халифатистское движение). Позднее, после победы кемалистской революции, южноазиатские мусульмане изучали турецкий опыт модернизации, а основатель Пакистана Мухаммед Али Джинна высоко отзывался об Ататюрке и хотел создать светское государство для индийских мусульман по турецкому образцу. Исламизация Пакистана, произошедшая при Зия уль-Хаке, положила начало суннитско-шиитским столкновениям. При этом взращенные Межведомственной разведкой Пакистана суннитские организации даже после запретов никуда не делись и продолжают активно действовать. Одновременно поддерживаемая Ираном шиитская группировка «Сипах-и Мухаммад» была фактически разгромлена пакистанскими властями.

В то же время Исламабад напрямую угрожает территориальной целостности Ирана. Одной из болевых точек является провинция Систан и Белуджистан. Населяющие её белуджи относятся к ираноязычным народам, при этом они мусульмане-сунниты ханафитского мазхаба. Пакистан открыто стоит за деятельностью белуджской сепаратистской организации «Джейш аль-Адль», придерживающейся радикального суннизма и совершающей террористические акции и вылазки с пакистанской территории на территорию Ирана. По состоянию на 2020 год группировка продолжала свою деятельность. Реакция пакистанского руководства и населения Пакистана на исход недавней Карабахской войны говорит о том, что Исламабад считает возвращение Карабаха в состав Азербайджана именно победой суннитов. А раз это победа суннитов, сопровождающаяся усилением турецкого влияния в Азербайджане, то Пакистану можно активизировать антииранскую деятельность среди иранских белуджей.

Угрозы для Ирана исходят и с афганского направления. Афганистан в равной степени предан любым туркам, будь то кемалисты или неоосманисты. И кабульское правительство, и движение «Талибан», состоящие в основном из пуштунов, выступают за союз с Турцией, хотя, в отличие от талибов, афганское правительство выступает за союз с Тегераном. Лояльным Анкаре является и лидер близкой «Братьям-мусульманам» «Исламской партии Афганистана», один из бывших лидеров моджахедов-суннитов пуштун Гульбеддин Хекматияр. Связи же лидера афганских узбеков Абдула Рашида Дустума с Турцией являются секретом Полишинеля. Даже афганские таджики, говорящие на близкородственном персам языке, предпочитают Турцию, вследствие чего активно учатся в турецких лицеях на территории Афганистана. Афганские шииты, представленные в основном хазарейцами и кызылбашами, а также небольшой частью таджиков, малочисленны. Самыми влиятельными являются хазарейцы, которые в 2017 году составляли до 80% студентов в вузах Кабула. Однако они подвергаются преследованию со стороны суннитских народов (прежде всего пуштунов и белуджей). Для афганских суннитов итоги недавней войны в Карабахе означают правильность выбора в пользу Турции и Азербайджана. Аналогичный выбор сделало и кабульское правительство, которое с самого начала войны открыто поддержало Баку, за что президент Алиев не единожды назвал Афганистан, наряду с Турцией и Пакистаном, «братской страной». Таким образом, несмотря на культурные и экономические проекты, Иран не сумел сдержать турецкую экспансию в Афганистане и в полной мере сохранить свои позиции в этой стране.

Ещё одним из вызовов для Тегерана являются иранские туркмены. Туркмены, являющиеся тюрками-суннитами ханафитского мазхаба, проживают на северо-востоке Ирана на границе с Туркменией. За последние десятилетия из-за целенаправленной политики властей многие из них перешли с туркменского на фарси. Однако такая политика властей по персизации туркменов вызывает недовольство у части населения. Кроме того, персизация сопровождается шиитизацией и стремлением к стеснению и ограничениям для иранских суннитов, к которым относятся в том числе и туркмены. Несмотря на такую политику, иранские туркмены все равно привержены суннизму.

На практике это означает, что стабильность на северо-востоке Ирана достаточно хрупкая. Усугубляется это еще и наличием достаточно многочисленных афганских туркменов, живущих около афгано-туркменской границы. Афганские туркмены являются потомками беженцев из Бухарского эмирата, Хивинского ханства и басмачей Средней Азии. Они входят в «Талибан» (движение запрещено в РФ), где преобладают пуштуны. Афганские туркмены-талибы интересуются прежде всего Туркменией, поэтому пуштунские и туркменские талибы в настоящее время представляют опасность в основном для Туркмении. Однако нельзя забывать о том, что «Талибан» изначально был враждебен Ирану и шиизму, поэтому с учетом неопределенной обстановки в Афганистане и турецко-азербайджанской победы в Карабахе велик соблазн помочь иранским туркменам получить автономию или вообще создать государство Южный Туркменистан. Нельзя утверждать и то, что Турция будет выступать против подобного сценария. Так, 12 декабря президент Эрдоган, отмечая развитие турецко-туркменских отношений, высказал надежду на вступление Туркмении в Тюркский совет. То есть фактически Карабахская война позволяет Анкаре создать вокруг Ирана тюркско-суннитское кольцо.

Вызовом для Ирана можно считать и возможное религиозное переформатирование самих персов. О притеснениях суннитов в Иране говорят не только западные медиа, но и русскоязычные мусульмане-сунниты. Они справедливо указывают на один важный момент: шиизм джафаритского мазхаба стал государственной религией в Персии при воцарении опиравшейся на кызылбашей династии Сефевидов в 1502 году. Напомним, что Сефевиды начали войны с Османской империей и именно они утвердили шиизм на территории современной Азербайджанской республики. Более того, меньшинство нынешних персов — это сунниты. Это тоже не случайно. Сунниты отмечают, что авторы авторитетных для суннитов хадисов — Мухаммад аль-Бухари и Муслим были персами, персом же был основатель ханафитского мазхаба Абу Ханифа. Кроме того, многие выдающиеся персидские поэты были суннитами. К ним относятся Саади и Джалаладдин Руми.

Именно исходя из прошлого Ирана, а также нарушения революционных обещаний 1978−1979 годов сунниты считают политический строй Ирана враждебным суннизму. И не случайно среди террористов «Исламского государства» (террористическая группировка, запрещена в РФ) появились граждане Ирана, которые организовали теракт в Тегеране 7 июня 2017 года. В открытых публикациях отсутствуют сведения о том, являются ли эти иранские граждане лишь суннитами из числа национальных меньшинств или среди них есть и персы-сунниты. Нельзя также исключить разочарования многих персов в шиизме, ассоциирующегося с теократической властью аятолл.

На фоне успехов Турции и Азербайджана в Карабахе это может привести к скрытой суннитизации страны, когда население будет тайно склоняться к суннизму. Такое развитие событий вполне устраивает официальную Анкару, которая совсем не желает ракетно-бомбового экспорта демократии в Иран в придачу с американским гражданином Резой Пехлеви, сыном последнего шаха. А это означает, что Турция будет и впредь выступать против американских санкций и актов, наподобие убийства Касема Сулеймани и Мохсена Фахризаде, параллельно работая над созданием тюркско-суннитского кольца вокруг Ирана.

Таким образом, Ирану для прорыва этого тюркско-суннитского кольца остаётся только российское направление. Время покажет, сможет ли Иран отрешиться от застарелых предубеждений в отношении России и действовать в связке с Москвой, опираясь на общность интересов и целей на ряде направлений.