Испанский стыд Европы

© РИА НОВОСТИ / АЛЕКСЕЙ ВИТВИЦКИЙ 

«Экономический карлик» и «заправочная станция с атомным оружием». Такие метафоры глава дипломатии ЕС Жозеп Боррель использовал для описания России в интервью El Pais, самой популярной общественно-политической газеты его испанской родины.

Забавно, что чувство, когда тебе неудобно за другого, называют именно испанским стыдом. А за европейскую дипломатию сейчас просто стыдно. Казалось бы, Боррель нас, Россию, оскорбили, тут нужно не неудобство испытывать, а возмущаться. Но ситуация столь вопиющая, что приличный человек обязан переспросить: а с вашим дипломатом все хорошо? Точно ли здоров? Не получил ли солнечный удар, как это часто бывает в Испании летом?

Согласно августовскому докладу Всемирного банка, Россия является пятой экономикой мира (в пересчете ВВП по ППС). Если она — карлик, то кто тогда все остальные государства, включая абсолютно все страны ЕС? Амебы? Такова официальная позиция дипломатии Евросоюза — или все-таки с шефом этой дипломатии что-то не так?

Скорее второе. Слова про «заправочную станцию» саморазоблачающие: Боррель обнажил то восприятие России, из-за которого Европа и встала на путь саморазрушения.

Когда кто-то на Западе (а Боррель далеко не первый) называл нас «страной-бензоколонкой», он имел в виду следующее: нужно отказаться от закупок российских энергоресурсов и посильнее на Россию надавить, тогда она или пощады запросит, или развалится как квазигосударство, объединенное только нефтяной трубой.

Когда Боррель и ЕС в целом объявили нам экономическую войну и взяли ВСУ на содержание, они рассчитывали как раз на такой результат — на финансовый крах России и быстрый военный разгром. Вместо этого Европа получила убытков на сотни миллиардов евро и лишилась своих военных арсеналов, которые российская армия сейчас методично перемалывает.

Реальность такова, что быть «заправочной станцией» — это преимущество. Оно есть у России. Оно есть у США. Его нет у Европы. Поэтому производство из стран ЕС теперь перебирается в Америку в поисках энергетической стабильности.

Также у России есть не только ядерное, но и гиперзвуковое, другое ракетное и прочее оружие как гарантия того, что «разгром» невозможен, а возможно лишь длительное, дорогостоящее и потенциально гибельное для Европы противостояние. Что и имеет — благодаря Боррелю и прочим, в чью в голову вбили заведомо искаженный образ «страны-бензоколонки».

За полгода до того, как занять свой пост, он неожиданно назвал Россию «старым врагом, который угрожает вновь». Это произошло весной мирного и благополучного (по нынешним меркам) 2019 года, когда в Западной Европе было уже немодно «бить горшки» с Москвой, а президентом США был Дональд Трамп, который не требовал от союзников русофобии.

После назначения Борреля мировая политика закрылась на карантин, поэтому его визит в Россию задержался до февраля 2021-го. Гость прямо с порога начал учить хозяев жизни, понят, разумеется, не был, делано обиделся и пригрозил «широкими последствиями». Как показала дальнейшая история, евродипломат и впрямь мыслил широко.

В апреле 2022-го, когда надежда на мирные переговоры еще была, Боррель призвал «победить Россию на поле боя». Месяц спустя — не просто заморозить, а конфисковать активы России в пользу Украины, что противоречило законодательству ЕС (и Евросоюз это потом признал). Еще через месяц евродипломат безуспешно лоббировал введение санкций против патриарха Кирилла. А еще чуть позднее назвал релокантов из России «угрозой для безопасности Евросоюза».

Если бы «дон Гав-Гав» был латышом, поляком, чехом, шведом, британцем, вопросов к нему не было бы: русофобия среди этих народов — востребованный товар. Но Боррель из Испании, где одно время возглавлял МИД, а с Испанией Россия давно ничего не делила — нечего нам делить. Даже антироссийской обработке через НКО и СМИ испанцы прежде подвергались по минимуму, поскольку экономически от Москвы не зависели, следовательно, Брюссель и Вашингтон не требовали от них эту зависимость снизить, как требовали от немцев и болгар.

Есть особая категория — испанские ультраправые, что держат на Москву зуб за участие в испанской гражданской войне. Но Боррель не недобитый франкист, совсем наоборот: он полвека состоит в антифранкистской соцпартии, многие члены которой благодарны СССР за помощь 1930-х годов.

Нет за плечами Борреля и американской глобалистской школы: он локально испанский, потом чисто брюссельский политик, не обремененный имиджем «вашингтонского человечка». Но откуда тогда все его антироссийские штампы и ястребиные наскоки? Что за собака его укусила, как ее зовут?

Например, Сорос. Джордж Сорос.

Опытный инвестор жестоко ошибся: влиятельной эта структура до сих пор не стала и полномочиями не обросла. А вот Боррель влиятельной и полномочной фигурой стал. И живет как будто по соросовским методичкам, где противостояние России указано как самодостаточная цель, а политический альянс с США — как святыня, которую нужно сохранить любой ценой.

Объяснять антироссийские колебания в Европе влиянием если не Вашингтона, то Сороса, — пошлость в духе теорий заговора о мировом правительстве. Но в случае Борреля самое конспирологическое объяснение вдруг оказывается и самым логичным. В столь разрушительной, дорогостоящей, сектантской по сути дипломатии участие Сороса объяснило бы все.

А если Сорос все-таки ни при чем, наш главный подозреваемый — жаркое испанское солнце.

Дмитрий Бавырин