© instagram.com/alexsoros
Трамп призвал привлечь к уголовной ответственности Сороса со всей его бандой за действия, направленные на подрыв внутренней стабильности в США. Это говорит о провале американской стратегии «мягкой силы» больше, чем расстрел генерала Павлова в 1941 году о провале советского Западного фронта, предопределившем летне-осеннюю катастрофу РККА.
Подчеркну, провал Павлова не являлся свидетельствовал провала советской стратегии в принципе, и имел под собой как субъективные, так и объективные причины. Павлов стал жертвой обстоятельств в не меньшей степени, чем собственных ошибок. Точно так же и провал Сороса не является свидетельством провала стратегии «мягкой силы» в принципе. Сорос также является жертвой не только собственных ошибок, но и обстоятельств. Вот только роль собственных ошибок в катастрофе Сороса значительно больше и важнее, чем в поражении и гибели генерала Павлова. У Сороса и времени, и ресурсов, и свободы в принятии решений было несравнимо больше, чем у Павлова. Да и нанесённый им США ущерб будет иметь куда более долгосрочные последствия, чем катастрофа советского Западного фронта в 1941 году.
Но главное заключается в том, что Сорос, проигравший на внешнем контуре, с целью сохранения тотального контроля своей команды над политическим ресурсом США, действительно попытался использовать подконтрольную ему «мягкую силу» во внутриполитической борьбе, фактически попытался произвести в США государственный переворот для того, чтобы продолжить реализацию несостоятельной внешнеполитической стратегии.
Как было сказано выше, дело не в том, что «мягкая сила» неэффективна – очень даже эффективна. Но любая стратегия реализуется в конкретных условиях и её эффективность имеет пределы, ограниченные, как наличием ресурса, так и условиями применения.
Когда Сорос с командой начинали, условия были для них идеальны. Если сравнивать с военными действиями, то они находились в положении генерала Горацио Герберта Китченера (будущего фельдмаршала и графа Британской империи), разгромившего в самом конце XIX века серьёзно досаждавших британцам суданских махдистов. О причинах успеха Китченера англичане сложили частушку: «На каждый вопрос есть чёткий ответ: у нас есть «максим», у них его нет!»
Китченер превосходил махдистов технически – огонь «максимов» уничтожал их раньше, чем они добирались до британских позиций и не давал им вступить в рукопашную схватку, в которой британцы им уступали. Сорос превосходил своих оппонентов идейно. Пик его успехов пришёлся на первые полтора десятилетия после распада СССР. В это время Запад, оказался единственным создателем смыслов, предлагавшим населению планеты реалистичную картину будущего.
Советская система и коммунистическая идея были скомпрометированы провалом СССР. Сорос же предложил потерявшему идеологическую опору населению не только постсоветских, но и в целом постсоциалистических стран идейную конвергенцию. Речь шла уже не просто о техническом слиянии достоинств капитализма и социализма, которым незадолго до распада СССР бредили «прорабы перестройки», но о синтетической идеологии, соединившей в себе левацкие и либеральные идеи, своего рода неотроцкизме.
Фактически Сорос предложил новую версию идеи социальной справедливости, столь же привлекательную и столь же несостоятельную, как погибшая вместе с СССР марксистско-ленинская вариация коммунизма. Он тоже выступал против язв дикого капитализма, вроде тотальной коррупции и пренебрежения интересами общества со стороны захвативших власть олигархов из «новых богатых». Он тоже предлагал пострадавшим от социальных перемен слоям общества объединяться в борьбе за свои права. Он тоже обеспечил их «научной революционной теорией» — комиксами Джина Шарпа, состряпанными на основе сокращённого переложения для совсем тупых ленинской теории и практики революционного переворота.
В общем, предложение Сороса оказалось вполне приемлемым для ещё не отошедшего от левизны общества, столкнувшегося с новой очевидной социальной несправедливостью и вновь поверившего, что «честного богатства не бывает». Успехи Сороса были связаны не только, а в большинстве случаев даже не столько с эффективностью его пропаганды, сколько с конкретной ситуацией постсоциалистического мира, в которой эта пропаганда велась. Американские деньги, выделенные на «мягкую силу», не столько покупали для Сороса новых адептов и подкупали политиков, сколько демонстрировали обществу подтверждение пропагандировавшейся идеи: «Если вы объединитесь на основе идей и лозунгов Сороса, то немедленно достигните благосостояния».
Структуры Сороса не стремились к прекращению воровства среди своих грантоедов, а даже поощряли его, так как внешнему миру (обществу) это демонстрировало успешность сотрудников соросовских структур: едва начали работать и вот уже квартира-машина-дача, едят в ресторанах, отдыхать ездят в Европу. И, ведь, не олигархи – простые ребята: журналисты, активисты, общественники, ещё вчера с ними на кухне спирт «Рояль» пили, на жизнь жаловались и олигархов клеймили. Как таким не поверить.
90% соросовского успеха создавала объективная ситуация и лишь 10%, созданная им система. Но Сорос, как всякий автор успешного социального проекта решил наоборот. Он поверил, что изобрёл универсальный метод управления обществом. Но ничего универсального в этом мире не бывает. Даже Господь после Ветхого Завета дал Новый, а впереди ещё Страшный Суд.
Со временим «рыжие кудри» соросят примелькались и окучиваемые ими общества поняли, что они не борцы с олигархатом, а агенты крупного наднационального олигархата, стремящегося перехватить власть в стране у национальной буржуазии и ограбить народ до нитки – чужой народ не жалко, от него Сорос не зависит, а соросят ему не жалко тем более – кто выкрутится – его счастье, кто падёт жертвой собственного «успеха» — его проблема.
В общем, как только в идеи Сороса перестали верить, его «мягкая сила» моментально просела. Поэтому у него и не получился «майдан» не только в Москве, которая к 2011-12 годам уже пережила период «дикого капитализма» и перешла в режим развития посткапиталистического общества, но даже в Будапеште, где в венгерском обществе оказалась доминирующей национальная консервативная идея, диаметрально противоположная положениям Сороса.
По мере же того как лево-либеральные идеи стали проваливаться во всех западных обществах, как стал расти спрос на право-консервативный национал-корпоративизм, почва окончательно уплыла из-под ног соросовской «мягкой силы». Вот тут-то Сорос и не нашёл ничего лучше, чем объявить актуальные право-консервативные национал-корпоративистские движения фашистскими.
Здесь он использовал часто встречаемое передёргивание. Действительно классический фашизм опирается и на консервативную, и на национальную, и на корпоративистскую идеи. Но сами по себе они не являются достаточным признаком фашисткой идеологии. Все они могут развиваться в рамках нормального демократического процесса, который, кстати, создали и развили правые, а постоянно пытаются заменить тоталитаризмом левые.
Для преобразования здорового консерватизма в фашизм необходим ещё тоталитаризм, как практика государственного строительства. Но тоталитаризм всегда апеллирует к массам, натравливая их на отдельные социальные или национальные группы ради оправдания ограничения гражданских прав и тотального идеологического контроля. Поэтому все фашистские движения помимо консервативной обязательно имели и левацкую составляющую, обеспечивавшую обоснование тоталитаризма.
В результате именно Сорос оказался создателем нового вида фашизма – либерал-фашизма, в рамках которого скрещивание левацких лозунгов и либеральной идеи также привело к обоснованию «права» носителей очередной «прогрессивной» идеологии на установление своего тоталитарного господства. Сорос прошёл полный путь от «мягкой силы», захватывающей власть с опорой на институты традиционной демократии, к попытке установления тоталитарного глобального господства лево-либеральных неотроцкистов (либерал-фашистов).
От проповеди права народа на определение характера власти и выбора пути политического развития соросята пришли к утверждению «права» избранных на полный контроль над «неразумным народом», включая альтернативные политические элиты.
Попытка Трампа нанести удар по Соросу – лишь первый необходимый шаг по демонтажу захватившего Запад тоталитарного либерал фашизма. Он гораздо важнее всех его разглагольствований о своей роли «международного миротворца» и всех его попыток изменить внешнюю политику США. Если удар по Соросу удастся и будет доведён до конца, следом должны пойти Клинтоны, Байдены и Обамы – основа (фундамент) «глубинного» либерал-фашизма. Если команда Трампа решится на столь серьёзные шаги и сможет их успешно провести, то неизбежными станут и экономические реформы в США и ЕС, так как понадобится демонтировать финансово-экономическую базу глобального либерал-фашизма.
Ну а в таком случае у мира появится шанс на то, что новая политико-экономическая и финансовая системы возникнут не в результате длительного периода войн и катастроф, а относительно быстро и на консенсусной основе. Вот только свалить всю эту банду Трампу и его сторонникам будет очень непросто, они неоднократно демонстрировали, что ради сохранения своей власти готовы и на мировую войну, и на гражданскую войну в США.
Соросом они ещё могут пожертвовать – он наёмный миллиардер, при этом его карта уже бита, «мягкой силе» нужна другая идеологическая база. И то не факт, что они отдадут Сороса без боя. А уж за следующие позиции, которые обнажаться с ликвидацией соросизма, они будут биться до конца.
