© РИА Новости / Константин Михальчевский
Под влиянием проблем первых двух лет СВО многие наши военные эксперты, фиксируя успехи ВС РФ, старательно оговариваются, что, мол, бои всё равно идут тяжёлые и праздновать победу пока рано.
Праздновать может быть и рано, а зафиксировать необходимо, а то население, четвёртый год слушая о тяжёлых боях и о том, что победа так же далека, как и раньше, начинает спрашивать почему бы нам в такой тяжёлой ситуации не разнести наконец весь мир в труху? Ведь имеем же такую возможность.
Поэтому, с моей точки зрения Минобороны РФ поступило совершенно правильно, опубликовав карту территорий, освобождённых российской армией в текущем году.
Это ненавязчивый ответ на крики Зеленского и его друзей о намерении Киева начать собственное наступление и «вернуть границы 1991 года». Показав, что в 2025 году, до конца которого осталось ещё три месяца, Украина уже потеряла территории, сопоставимые с теми, которые ВС РФ пришлось по стратегическим соображениям оставить в 2022 году, Минобороны предприняло не чисто военный и даже не информационный, но политический дипломатический шаг.
Я специально подчеркнул тот факт, что территории были оставлены по стратегическим соображениям. Конечно, это происходило под давлением врага. Если бы ВСУ не предпринимали соответствующих усилий, ВС РФ оттуда бы не ушли. Но любой может вспомнить, что в те дни ВС РФ не пытались любой ценой держаться за каждый населённый пункт, а берегли личный состав и технику, отступая под давлением на более защитимые позиции. К тому же, в Москве уже знали о подготовке Украиной крупных резервов к наступлению 2023 года и исходили из того, что к этому времени необходимо обеспечить наиболее удобную для обороны конфигурацию всего фронта.
Сырский действует диаметрально противоположным образом. Стратегия ВСУ была разумна с военной точки зрения, пока Киев пытался в центре фронта удержать мощную укреплённую линию, созданную Украиной за 8 лет (2014-2022 годы) её войны против республик Донбасса, параллельно пытаясь наступать на флангах (где ВС РФ продвинулись весной 2022 года до Херсона и Харькова), чтобы восстановить здесь исходное положение, вернувшись на позиции до 24 февраля 2022 года. Удайся ВСУ реализовать эти планы и Россия на всём протяжении фронта стояла бы перед строившимися восемь лет укреплениями, а попытка создать новую группировку для наступления на Киев через Черниговскую и Сумскую области, сразу же бы поставила вопрос открытого глубокого южного фланга такой группировки, который постоянно испытывал бы давление украинских резервов, вводимых в бой под прикрытием донбасских укреплений, что минимизировало бы возможности ВС РФ давить на них с фронта.
Для интереса посмотрите историю боёв на правобережье Днепра во время освобождения Украины в Великой Отечественной войне. Выход на фланг и в тыл прочно державшейся донбасской группировке немцев стал возможен только после разгрома немцев на Курской дуге, когда они утратили возможность прикрывать северный фланг этой группировки, а сама она имела достаточно сил для обороны с фронта, но не имела резервов для контрударов по наступающим на севере советским войскам, аналогичных тем, которые Манштейн нанёс в феврале-марте 1943 года, когда он, силами наступавших из Донбасса 1-й и 4-й танковых армий, при поддержке действовавшего от Полтавы Второго танкового корпуса СС, нанёс серьёзное поражение, наступавшим с севера и подошедшим к Днепропетровску на расстояние 60-и км советским войскам, вновь заняв Харьков и Белгород.
Очевидно, что сейчас, как и тогда, успешное наступление в Черниговской, Харьковской и Сумской областях возможно в случае, если донбасская группировка противника не имеет резервов для флаговых контрударов с выходом на коммуникации наступающих войск. Аналогичным образом, удерживать линию фронта в Запорожской области ВСУ могут лишь до тех пор, пока Генштаб ВСУ может осуществлять манёвр резервами по коротким внутренним коммуникационным линиям.
Поэтому клин, вбитый ВС РФ в этом году вплоть до Покровска, крайне важен. Он разрушает единство запорожского и донбасского участков фронта ВСУ, перерезая прямые коммуникации межу ними и лишая Сырского возможности манёвра оставшимися у него немногочисленными резервами. Именно этот фактор играет важную роль в быстром продвижении ВС РФ на востоке Днепропетровской и Запорожской областей, а также в районе Степногорска. Скованные под Покровском резервы ВСУ больше не могут быть быстро переброшены на Юг и вынуждены погибать в бесплодных попытках восстановить коммуникации через Покровск, для чего ВСУ, как минимум, необходимо вернуть под свой контроль все территории до Селидова, включая сам населённый пункт. Это абсолютно нереально, но других вариантов, кроме как бросать остатки своих резервов в самоубийственное контрнаступление на Покровск у Сырского нет. Поражение под Покровском и окончательная потеря города, приведёт к тому, что фронт наступления ВС РФ на Днепропетровск и Запорожье с Востока расширится, а само наступление ускорится. Останавливать же его у ВСУ будет нечем.
Соответственно, Сырскому, чтобы избежать катастрофы славянско-краматорского участка фронта (представляющего последний бастион первоначальной Донбасской крепости ВСУ) придётся использовать вновь создаваемые резервы для контроля удлиняющегося вплоть до днепровских переправ правого (южного) фланга славянско-краматорской группировки ВСУ. То есть протяжённость фронта, обороняемого ВСУ на главном для Киева стратегическом направлении будет расти, а насыщенность его войсками и связность (контакт с фланговыми группировками) падать.
Именно с обеими фланговыми группировками, поскольку на Харьковском направлении мы также видим серьёзную заявку на успешное завершение ВС РФ в ближайшие недели Купянской операции и выход к Изюму и Балаклее, что ставит в угрожаемое положение уже левый (северный фланг) славянско-краматорской группировки и создаёт угрозу окружения всех сил ВСУ в Донбассе, а туда стянуты лучшие соединения – всё, что у Киева ещё хоть как-то может воевать. Резервов для обороны огромной дуги, от Запорожья и Днепропетровска, до Балаклеи и Харькова у Сырского нет. Но и отступить на какую-то промежуточную позицию, вроде линии Харьков-Павлоград-Днепропетровск-Запорожье, чтобы сократить линию фронта и создать новый оборонительный рубеж с опорой на большие города, он тоже не может.
Украинские войска давно утратили стратегическую мобильность. У них хватает подвижности, чтобы, сидя за мощными укреплениями, подбрасывать к линии фронта резервы, но совершить сложный манёвр – отступление под давлением превосходящего во всех отношениях противника, они не могут, как минимум с 2023 года, ознаменовавшегося критическими потерями в поставленной Западом технике, которые так и не были восполнены и с тех пор нарастали. Именно с осознанием утраты манёвренности связана самоубийственная стратегия Сырского, предполагающая удержание текущего фронта ценой любых потерь, в расчёте на изменение в пользу Киева политической обстановки.
Украинцы гибнут потому, что Зеленский и Сырский рассчитывают на вступление хотя бы части стран Запада в прямой военный конфликт с Россией на стороне ВСУ. Если бы Запад не подавал Киеву соответствующие надежды, чисто военный смысл в дальнейшем сопротивлении ВСУ был утрачен ещё в конце 2023 года, после краха «контрнаступления» имени Залужного. Всё, что происходит с тех пор – чистая затяжка времени, чтобы дать возможность ястребам на Западе продавить идею войны с Россией за Украину. Причём в данном случае Зеленский и Сырский действуют не как украинские политик и военный, а сугубо в интересах части западных элит. С точки зрения интересов Украины, чем дольше длится её сопротивление, тем грандиознее её катастрофа. У неё уже сейчас не осталось возможностей для самостоятельного существования с экономической и демографической точек зрения, а потери и разрушения только нарастают и будут нарастать дальше. То есть, убивая Украину, Сырский и Зеленский пытаются создать для западных ястребов более комфортные условия для последующих переговоров с Россией или для давления на неё.
Вот только не факт, что Россия вообще захочет вести переговоры с деструктивной частью западных элит, а давление на Россию уже разрушает Европу не хуже, чем разрушило Украину. И это даже при отсутствии военной составляющей.
Сырский знает, что в сложившейся военно-политической ситуации у него нет иного выхода, кроме попытки как можно дольше удержаться на дуге Покровск-Константиновка-Северск-Купянск, прикрывающей ближние подступы к славянско-краматорской «цитадели» всего левобережного фронта ВСУ. Прорыв этой дуги в любом месте приведёт к её быстрому сворачиванию, с последующим окружением славянско-краматорской группировки, после чего остатки украинских войск в Донбассе смогут либо бессмысленно умереть, либо сдаться в плен. Удержание левобережного фронта с опорой на донбасскую группировку станет физически невозможным.
Сырский загнал себя в стратегическую ловушку и прекрасно это знает. Он должен бросать все имеющиеся и вновь формирующиеся резервы, всё, что он может найти, на удержание дуги от Покровска до Купянска, иначе его армию ждёт быстрая катастрофа. Но всё, что он может найти не в состоянии даже стабилизировать линию фронта. Рано или поздно, ему придётся бросить в Донбасс резервы, охраняющие Херсонско-Одесское или Сумское направления. Скорее Херсонско-Одесское, так как там есть призрачная надежда удержаться за рекой и на попытку Санду в Молдавии удержаться у власти, начав войну против Приднестровья. Как только последние резервы Сырского уйдут в Донбасс, мы увидим активизацию фронта на Херсонско-Одесском направлении, движение на Сумском и вероятное начало давления ВС РФ на ВСУ на Черниговском. Если у врага нет резервов, фронт надо удлинять: нечем держать короткий, длинный тем более не удержит.
При этом, как таковой, дуги Покровск-Константиновка-Северск-Купянск больше нет. Есть пять изолированных друг от друга очагов сопротивления украинских войск, которые не могут вновь установить локтевую связь друг с другом и падут один за другим. Это значит, что для наступления на глубоких (херсонском и черниговско-сумском) флангах, России будет достаточно относительно небольшого количества (на Юге больше) соединений, так как все резервы Сырского всё равно будет пожирать разваливающийся центр фронта, потребность которого в людях и технике с каждым днём будет всё больше, а возможности Сырского всё меньше.
Подчеркну, Сырский всё это знает. У него есть такая же карта, как опубликованная МО РФ, а там всё это отчётливо видно, исходя из конфигурации фронта и скорости последних изменений. Поэтому и утверждаю, что публикация карты имеет не военное и даже не информационное, а политико-дипломатическое значение. Этой картой МО РФ лучше любых слов объяснило европейским поджигателям войны, насколько мало ресурса осталось у ВСУ, и что ждёт европейцев, если они попытаются реально вмешаться в конфликт имеющимися у них на сегодня, явно недостаточными, силами, которые ещё надо успеть развернуть раньше чем ВСУ окончательно утратят возможность к сопротивлению, а то придётся воевать с Россией собственными армиями, а это для западных обществ будет очень больно.
И напоследок. Конечно, констатируя стратегическое поражение противника не следует недооценивать тяжесть предстоящих боёв. Но и говоря о тяжести сражений следует помнить, что окончательное стратегическое поражение в войне гитлеровский рейх потерпел на Курской дуге, а начал терпеть в 1941 году под Москвой (в СССР была очень правильная периодизация коренного перелома в войне, охватывающая период от битвы под Москвой, через Сталинградскую битву, до битвы на Курской дуге). Однако даже последние битвы войны: за Берлин и Прагу были тяжёлыми. Лёгких боёв вообще не бывает.
Тяжесть предстоящих сражений не отменяет свершившегося стратегического разгрома врага. Трамп предупреждал Зеленского, что если он не примет российские условиях капитуляции Киева сейчас, то потеряет всю Украину. Уже потерял. Теперь только от России зависит будет ли что-то на этих территориях, а если будет, то, что именно, и как это будет выглядеть. Кто не верит – посмотрите на опубликованную МО РФ карту и попробуйте себе представить где будет проходить линия фронта (если фронт ещё будет существовать) в конце декабря.
