Европа стала самой горячей точкой мира

Прогнозы на наступивший год колеблются от «ничему не удивляйтесь» до «все изменится». Но нет смысла ждать конца света или надеяться на чудо — 2023-й станет логичным продолжением 2022-го, причем куда в большей степени, чем год ушедший продолжал тенденции предшествовавшего ему. Практически гарантированно, что главным событием нового года останутся боевые действия на Украине и все связанное с их ходом. А связано практически все — от цен на сырье до процесса демонтажа атлантического миропорядка. Но это не значит, что все зависит только от украинского фронта и остальное не имеет значения. Напротив, как в любой экстремальной ситуации, все переплетено и идет в общий зачет.

Хотя Европа, внезапно ставшая самой горячей точкой мира, потому что решила расшириться на восток за счет русской земли и считает происходящее на Украине своим, а не русским делом, и будет весь 2023-й находиться в возбужденном состоянии, нет никаких гарантий того, что традиционно самый опасный регион мира, Ближний Восток, не вернет себе внимание мирового сообщества. Не вместо Европы, а вместе с ней.

Конечно, самого опасного развития событий все же не случится — атаки на Иран, которой жаждут некоторые израильские политики (включая вернувшегося к власти Нетаньяху) и часть американских элит, не произойдет. Но сам факт того, что американцы окончательно похоронили ядерную сделку, будет оказывать негативное влияние на ситуацию в регионе, давая провокаторам повод надеяться, что у них получится стравить арабов и персов. Недавние волнения в Иране дали им дополнительную надежду на дестабилизацию ситуации в исламской республике, но рассчитывать на серьезную смуту в древнем государстве не стоит. При всех внутренних проблемах Иран стоит в первых рядах стран, работающих над изменением выгодного Западу миропорядка, и роль Тегерана будет только возрастать.

В том числе и благодаря сближению с Россией — прошлый год стал действительно прорывным в российско-иранских отношениях, убрав те препятствия, которые до этого сдерживали их развитие. Убрав в первую очередь с российской стороны — заставив и наш бизнес, отрезанный от Европы, и наши госкорпорации и чиновников, зачастую тоже евроориентированных, максимально серьезно взяться за уже давно существовавшие планы стратегического сотрудничества с соседним государством: транспортный коридор Север — Юг, торговля и инфраструктурные проекты, не говоря уже о военно-техническом сотрудничестве. При этом Россия сохраняет близкие отношения и с соседями Ирана — как с арабами, так и с турками. Более того — взаимодействие с арабскими странами (в первую очередь Саудовской Аравией и Эмиратами) усиливается, а с Турцией и вовсе приобретает характер стратегически важнейшего.

И это притом что рост турецкого влияния на постсоветском пространстве не может не тревожить Москву — чрезмерное усиление Турции в Закавказье и ее настойчивые попытки расширить свое присутствие в Средней Азии не отвечают российским интересам. Однако Путину удается находить баланс интересов с Эрдоганом, поэтому предстоящие в июне в Турции президентские выборы будут иметь чрезвычайно большое значение.

Эрдоган практически наверняка переизберется — что выгодно России и невыгодно Западу. Но даже в случае его поражения не стоит ожидать смены турецкой внешнеполитической стратегии: за два эрдогановских десятилетия страна превратилась в более чем серьезного игрока сверхрегионального масштаба (даже если понимать под ее регионом Большой Ближний Восток) и отказываться от наступательной внешней политики не собирается. А наступательность неразрывно связана с самостоятельностью — аккуратным дистанцированием от Запада и поддержанием выгодных Турции близких и разнообразных связей с Россией.

На Большом Ближнем Востоке хватает болевых точек, способных взорваться. Кроме главной, палестинской, есть и вялотекущая война в Йемене, и балансирующая на грани возобновления гражданской войны Ливия, и курдская проблема для как минимум трех государств. И многострадальная Сирия, которая, впрочем, вскоре может вернуться в Лигу арабских государств, что будет означать отказ от требований ухода Асада, который в новом году проведет встречу с Эрдоганом, — им обоим важно не только зарыть топор войны, но и попытаться договориться о том, что делать с непослушными курдами на турецко-сирийской границе. Решить эту проблему мешает американское военное присутствие в Сирии — и уходить Штаты пока что не собираются.

Однако в целом американское влияние в регионе падает: арабы все больше диверсифицируют свои связи, сближаясь с Китаем и Россией. Об общей для всего большого региона проблеме — Афганистане — пока что как бы забыли. После ухода американцев афганцы предоставлены сами себе — и в тяжелейшей экономической ситуации талибские руководители пытаются выстроить некое подобие государственной власти, не желая при этом делиться ею со вчерашними коллаборационистами, то есть теми, кто работал на американцев. Нищий и взрывоопасный Афганистан не нужен никому из его соседей, но пока что ни Китай, ни Россия, ни Иран, ни арабские страны не смогли наладить серьезные торгово-экономические связи с Кабулом. Четвертая важнейшая для Афганистана страна, Пакистан, сама пребывает в состоянии внутреннего раздрая — отстраненный (к удовольствию Запада) весной прошлого года от власти Имран Хан в этом году сделает все для того, чтобы вернуться в премьерское кресло.

Хотя перемещение геополитического центра тяжести из Европы и Средиземноморья в Тихоокеанский регион продолжится, все же большинство самых разогретых болевых точек остается в Азии и Европе (здесь в новом году может детонировать не только Косово, но и Босния). Тайваньский вопрос, так сильно расчесанный в прошлом году, в этом году практически наверняка поутихнет — ни Вашингтону, ни тем более Пекину нет нужды провоцировать новый виток кризиса, который неизбежно будет проходить на более жестком уровне и ухудшит и без того деградирующие американо-китайские отношения. Противостояние Китая и США, естественно, продолжится, словесная и санкционная конфронтация усилится, но играть с тайваньским огнем стороны в 2023-м не будут. Кризисным тут — как и во многих других регионах мира — может стать следующий, 2024 год, когда на острове пройдут президентские выборы (в ходе которых будет обыгрываться тема провозглашения независимости, то есть отказа от статуса давно уже несуществующей «Китайской Республики»).

Для коллективного Запада новый год станет временем испытания на прочность — как отношений между ЕС и США, так и самого Евросоюза. Недовольство европейцев американцами, зависимость от которых усиливается, вырастет, но нагнетаемый страх перед «русской угрозой» переборет его. Противоречия внутри ЕС увеличатся, но не настолько, чтобы привести к параличу организации. Франция с Германией так и не смогут договориться ни о сути совместного лидерства, ни о принципах стратегической автономии, не смогут согласовать и планы приема в ЕС Западных Балкан. Требование пойти на переговоры с Россией о новых принципах стратегической безопасности на континенте будут звучать все настойчивее, но элиты в целом продолжат держать строй, уповая на то, что Европе удастся сохранить Украину за собой.

В Штатах весь год будут «есть Трампа» — глобалистский либеральный истеблишмент постарается сделать все для того, чтобы не допустить его возвращения в Белый дом. А для этого прежде всего надо сорвать его выдвижение от республиканцев — которое, хоть и должно произойти летом 2024-го, но состоится по итогам праймериз, начинающихся уже в январе следующего года. То есть за 2023 год демократам нужно сделать так, чтобы рейтинг Трампа в реальности (а не в манипулируемых соцопросах) упал до уровня неизбираемости. Будут и попытки судить его, и новые разоблачения, и масштабная кампания дискредитации, однако у 45-го президента есть хорошие бойцовские качества и неплохие шансы выстоять под этим огнем.

Уже три года мир живет в чрезвычайной ситуации — и четвертый год точно не будет мирным и спокойным. К концу 2023-го мир не сильно будет отличаться от того, что есть сейчас, потому что накапливаемые в ходе глобальной трансформации серьезнейшие изменения не воспринимаются нами с близкого расстояния. Однако это не значит, что они не происходят. Наоборот, их масштаб слишком велик, чтобы сразу же осознать его. В новом году мы чуть лучше поймем то, что происходило в 2022-м, но все значение происшедшего в начале 2020-х оценим только спустя годы.

Петр Акопов