НГ: олдовое

В последние годы ждешь нового года (простите за тавтологию) с определенным подозрением. То майдан, то ковид. Сейчас вот изучаем греческий алфавит. «Дельта», «Омикрон». Следующая буква «Пи». Читается как «Zдец». Ничего не поделаешь, таковы правила греческого правописания. По факту Новый год приближается, а по сути настроение не то. Опять же Байден не звонит, хотя обещал это сделать в четверг. Где, спрашивается, предчувствие праздника или, как пишут наши стратегические партнеры, «дух Рождества»?

Только на задворках памяти остались некие позитивные воспоминания, не связанные с отрезанным ухом Булатова и чудесным соприкосновением фасадной части Тани Черновол с торпедо подержанного автомобиля. Кто-нибудь знает, как елку в табуретку ставят? Тщательно зачищается нижняя часть елочки, которой придаются слегка продолговатые, я бы даже сказал, овальные очертания. Затем со всей дури это захерачивается в отверстие в табуретке. Для верности по бокам вбиваются какие-нибудь оставшиеся палки. И вуаля! Елочка готова! Сама табуретка заматывается так называемой жатой бумагой. Инстаграммеры и тиктокеры не поймут. Нормальные вспомнят. Да, чуть не забыл: в табуретку ставится трехлитровая банка с водой. Чтобы торчащая снизу часть елки могла нормально сосать водичку. Экология!

Возможно, были и другие варианты использования табуреток в предновогодних праздниках, но в военном городке Плесецкого космодрома елку ставили именно таким образом. Еще были электрические гирлянды и моя гордость – мигалка. Лампочки теплого накаливания красились зеленкой и лаком для ногтей в интересные цвета. Не помню, как достигался желтый цвет, но он, с…ка, был. Главное, чтобы все лампочки были целые, поскольку соединение последовательное. Одна сгорит – всю гирлянду перебирать надо. И чтобы они мигали, отец соорудил мигалку. Куча реле, каких-то кондесаторов, сопротивлений и прочей антикварной хрени были аккуратно собраны в коробочке, склеенной из плексигласа. Настоящий киберпанк. Концы гирлянд втыкались в специальную фигню, и от порядка их соединения зависела частота мигания. Можно было экспериментировать до бесконечности. Каждый раз получался новый вариант.

Вне всякого сомнения, вся верхняя часть табурета была покрыта ватой. Снег же! Что, б…ть, непонятного? На окнах – снежинки, вырезанные из салфеток. Приклеивались мыльным раствором. А потом игрушки: звездочки, снегурочки, сосульки, какие-то интересные зверушки, которые аж ни разу не покемоны. Их надо было развесить в строгом беспорядке. Чтобы одна часть была аж усыпана игрушками, а другая сиротливо блестела дождиком. И сразу же настроение становилось резко приподнятым. Только сейчас начинаешь понимать: какое же, с…ка, у нас было счастливое детство! Ни вай-фая, ни компов, ни телефонов! Хотя нет. Телефон был. В прихожей стояло здоровенное чудо с ручкой, которую надо крутить, и тяжеленной трубкой сверху. Когда он звонил, отец срывался на «площадку», и я понимал: мир в очередной раз стал ближе к какому-то интересному пи…цу. Но, как правило, все заканчивалось. Очень хорошо. Позвонить по телефону тоже было можно. Строгий мужской голос спрашивал, какого, собственно говоря, моржа тебе, мальчик, надо, положи трубку. Поэтому общение было исключительно в реале, с живыми людьми, которые могли и вломить за неправильный пост в беседе.

Причем с общением у меня даже был явный перебор. Как-то зимой мама уехала к отцу в Сирию и оставила меня на попечение доброй соседки с пятого этажа. Родственники не смогли приехать. Во-первых, городок секретный, так просто и не приедешь. Во-вторых, бабушке и тетке сразу становилось плохо от местной погодки. Надо было акклиматизироваться. Другое давление, погода, морозы там. Меня под завязку накачали ответственностью перед партией, правительством и семьей. Чтобы ни в коем случае! И даже не думал! Держался я пару месяцев. Вел исключительно здоровый образ жизни. Практически каждый день бегал на лыжах «двадцатку» вокруг озера. Готовился к поступлению в Рязанское высшее десантное училище. Это была мечта всех пацанов Мирного. Только единицы туда попадали. Отбор по здоровью был сумасшедший. А у нас Север, зубы у всех сыплются, гайморит повальный. Но тренировались все. Я решил налегать на лыжи. После лыжни покупал в магазине дорогой греческий сок в жестяной банке. По-моему, грейпфрутовый. Причуды военторга: обычных продуктов вообще не достать, за молоком надо пи…чить на окраину города с бидоном в строго определенные часы, но на полках свободно лежат банки с греческим соком и апельсинов хоть … жуй.

Здоровый и праведный образ жизни аккурат перед НГ нарушила наша классная по кличке «Тортилла». Естественно, она преподавала биологию. Вот, говорит, детки, берите пример с Сашеньки, он один живет, учиться стал лучше, книг много читает… Половина класса повернулась ко мне, и в их глазах читалось лишь одно: «гля, ты крыса!». Надо пояснить, что в Мирном не было не только интернета. Там вообще ничего не было из того, что принято считать «индустрией развлечений». Ни ТРЦ, ни баров, ни клубов, ни кафе. Было два кинотеатра. Точнее, три: в списанном самолете «Ли-2» открыли тематическую мини-киношку. Показывали за сеанс все выпуски «Ну, погоди!». Но особым спросом этот креатив военного руководства не пользовался. Во-первых, холодно. Просидеть в металлическом фюзеляже час – то еще удовольствие. Во-вторых, до лета самолет не достоял. Пацаны узнали, что в шасси есть части из магния. А если его смешать с сами понимаете чем да завернуть в трубочку из фольги, то получится вещь, которая реально круче китайской петарды. Никто не знал, какая именно часть шасси магниевая, поэтому пилили все подряд напильниками. Короче, он рухнул.

Да, еще появились игральные автоматы. Один «Морской бой», а второй из ружья надо стрелять. Но «бой» был реально круче. Цена удовольствия – 15 коп. Особо не нагуляешься. Как и на улице, где минус 20 градусов считались вполне себе комфортной погодой. Школы закрывались при минус 32. Не знаю, откуда такая цифра взялась. И вот утром орет «Пионерская зорька», а ты всматриваешься в термометр за бортом: с…ка, 29! Надо идти.

Это я к тому, что податься было особо некуда. А тут свободная хата в городе! Короче, понеслось в тот же вечер. Не то чтобы мы все были алкоголиками. Но повторюсь: «Фейсбука» нет, в «ютюбчик» никто ничего не выкладывает, а из гаджетов есть алкоголь. И его пить – это приобщение к таинственному миру взрослой жизни и крутых уличных разборок. Плюс беседы за жизнь. И табакокурение. Очень быстро мой дом превратился в большой социальных хаб, где тусовались различные личности. Круг моих социальных контактов и «друзей во френд-листе» расширился до беспредела. Практически все старшие классы из трех школ города проводили свободное время у меня. За исключением «ботаников» и «задротов». С алкоголем у меня с детства не очень складывалось. Да и сейчас та же фигня. Чтобы постоянно не зависать в туалете, придумал себе легенду: пью только «сухарь». Вот такая у меня причуда. Принцип, с…ка. Твердый. «Сухаря» мог в себя влить стакана два, но это позволяло поддерживать имидж жестко бухающего. И все привыкли. Сами одергивали разливающего: ты чо, это стакан Санька, он только «сухарь» квасит.

Контроль над ситуацией я утратил сразу. Удалось установить только три основных правила: курить на кухне, в стиральную машинку «Аурика» не блевать и музон слушать тихо. А так все неслось по-праздничному. Утром школа, после нее до десяти вечера клубная жизнь. Позже нельзя. Городок военный. Жилось мне трудно, но, с…ка, весело. Появились определенные привилегии. Я мог безнаказанно шататься по всему городу, строго поделенному на зоны влияния. В махаче с 12-й школой (тоже традиция) мог не принимать участия, пользуясь иммунитетом. Все равно потом все соберутся у меня, обсуждая подробности сражения. Да что там говорить… Даже в соседний Плесецк мог в одиночку съездить без последствий. Там жили в основном бывшие зеки. Или на свободном поселении. Пукса – одна из крупнейших зон Архангельской области – была рядом. Контингент, в том числе школьно-молодежный, был там своеобразным. Но я повадился туда в гастро-туры по субботам. Таких потрясающих шанег (открытых пирогов с клюквой и другой начинкой) больше нигде не ел. И мог сообщить интересующимся: «слышь, мелкий, а ты с какого тут трешься?», что я лично «Слона» знаю, а «Патлатый» вообще мой кровник. Это правда, поскольку каким-то образом у меня стали появляться стремные пацаны с Плесецка. Именно из-за них и был введен запрет блевать в стиральную машинку. Они привозили с собой адскую настойку на клюкве. Почти чистый спирт и немного ягод. Рубит зверски. Плесецкие привнесли в наш клуб какой-то блатной привкус. Учили фене, рассказали о «кровниках». У нас потом полгорода ходило с порезанными руками.

Естественно, вновь открывшейся «малиной» заинтересовались компетентные органы. По итогу в школу пришел вежливый мужик в штатском, что в военном городке буквально орет о принадлежности к органам. Он провел беседу с учителями, «Тортиллой», после чего начались массовые репрессии родителей в отношении посещавшего меня контингента. В результате елочку в табуретке я наряжал выспавшийся, однако в одиночку. Но потом, в канун НГ, ко мне пришел сначала один друган, потом другой, третий… В результате под елочкой стояло примерно одиннадцать-двенадцать бутылок «сухого», одна двухлитровая банка адской настойки, а «Север» был забит разнообразной, в основном пайковой едой – тушенка, палтус, треска и сгущенка. Чтобы вы понимали: стены в домах были такой чудовищной толщины, что на кухне, под окном, в них делалась объемная ниша с трубой наружу. Естественный холодильник! Просто морозилка. Экологически чистая.

Александр Зубченко