ВЕЧНЫЙ МАЙДАН: ПРИВЛЕКАТЕЛЬНОСТЬ УЩЕРБНОСТИ (мнение)

Укоряя украинцев за их майдан, насмехаясь над ними, мы не замечаем, что майдан зачастую живёт в наших собственных сердцах.

«Шойгу! Где снаряды?» — это майдан. Непрерывная борьба «сеточки» с «сеточкой» за право единолично представлять «народ» и государство – это майдан. Требование «вернуть СССР» или «восстановить Российскую империю» образца января 1917 года, или «вернуть самодержавие» по состоянию на январь 1905 года – это майдан.

Обратите внимание, что на двух состоявшихся и одном несостоявшемся украинских майданах был представлен весь спектр политических сил, от крайне левых, по сравнению с которыми коммунисты правые, до крайне правых, по сравнению с которыми фашисты левые). Единственное, что их объединяло – все они представляли маргинальные политические течения, не способные прийти к власти на выборах. Путч (мирный или не мирный) был их единственным шансом.

Мы ошибочно придаём преувеличенное значение иностранному вмешательству. Действительно, роль внешней силы в финансировании, обучении «полевых командиров», дипломатической поддержки велика. Но критической она является только в вопросе парализации власти – воспрещения силовых действий по разгону майдана. При этом, как показывает практика, такая поддержка важна только для создания эффекта «мирного майдана» — «бархатной революции», сметающей старый режим без насилия, настолько он прогнил и надоел собственному населению.

Если выясняется, что эффект «мирного майдана» недостижим – власть не уходит «по-хорошему» и выясняется, что вовсе она не прогнила и большинство населения совсем от неё не устало и не хочет менять на мятежников, то майдан может в один момент принять немирный характер и взорваться вооружённым путчем, для которого текущая внешняя поддержка не так уж и важна (путч выигрывает или проигрывает слишком быстро для того, чтобы иностранное вмешательство, что-то значило). Для путчистов важнее их последующее быстрое признание «цивилизованным миром», но для этого у них должно быть достаточно сил и решимости, чтобы захватить власть в стране.

Состояние майдана сугубо внутренне, латентно присущее каждому обществу. Первым его уловил и использовал Ленин. Ибо «социалистическая революция», опережающая буржуазные преобразования – ни что иное, как майдан, произведённый группой лиц, считающих себя достаточно просвещёнными, чтобы вести «отсталое общество» к «прогрессу», вопреки интересам самого общества.

Именно поэтому большевики справедливо указывали, что буржуазная революция вызревает в недрах феодального общества и лишь завершается переворотом, когда общественный и экономический базис нового строя уже готов, а вот их «социалистическая», только начиналась переворотом, после которого они пытались (не совсем удачно, хоть кое-чего достигли) построить на пустом месте новое общество (советский народ) и новый экономический базис, не представляя себе точно, как это должно выглядеть и не имея законченного плана строительства.

Джин Шарп всего лишь переложил сложную революционную теорию Ленина в формат комикса, доступного пониманию любого идиота. Ленин объяснял не только что надо делать, но и почему такие действия приводят к успеху. Шарп же всего лишь даёт технические указания куда идти и что кричать. Поэтому революции «по Ленину» друг от друга отличаются, а «по Шарпу» похожи как близнецы, вплоть до цветных ленточек, девочек в белых блузках и обязательного пианино, символизирующем особую «просвещённость» и «одухотворённость», вышедшего на майдан стада.

Майданная толпа – сплошь «прогрессоры». Но человек, считающий себя прогрессором, маргинален по определению. Он живёт в чужом для него обществе, которое, по его мнению, «не доросло» до его «светлых идей» и которое надо загонять в счастье силой.

Майдан – постоянно тлеющая в любом обществе потенциальная революция маргиналов. В этом его сила и в этом же его слабость. Маргиналы способны разрушить что угодно – им ничего не жаль, так как общество в котором они живут для них чуждо. Они могут поменять общество, переехав в другую страну, но ощущение чуждости всё равно останется. Они и там будут маргиналами.

Поэтому эмиграция первой волны (после 1917 года) большей частью спокойно интегрировалась в новое общество. Они бежали от революции маргиналов к привычному для них общежитию. В отличие от них советские диссиденты, даже успешные и состоявшиеся в эмиграции, не покладая рук боролись со своей старой родиной. Казалось бы, уехал и наслаждайся жизнью, как, например, переехавшие в Израиль евреи, которым особого дела не было до СССР, кроме воспоминаний и оставшихся там родственников и знакомых. Но диссиденты всё равно боролись. Ибо они чувствовали себя «прогрессорами», смысл жизни которых заставить народ быть счастливым в их понимании.

Точно также современная эмиграция с Украины делится на две части. Большая часть вернулась на родину с места проживания и спокойно, без особых проблем (если не считать легализацию и неизбежные материальные потери при переезде) вросла в российское общества. Меньшая часть старается куда-то вести за собой Россию и учит россиян, как им жить и что делать. Подавляющее большинство этих «учителей» поддерживало либо первый, либо второй майданы, а большинство оба сразу.

Просто майданное единство длится ровно до захвата власти, как и единство большевиков, левых эсеров, анархистов, части меньшевиков и прочих мелких групп, участвовавших в октябрьском перевороте 1917 года. Как только власть свергнута, начинается борьба за власть майданных сил. Жестокая борьба – на уничтожение. Бывает, что побеждают левые, бывает, что правые. На Украине наблюдаем последний случай.

Те активисты майдана, которые в постмайданную действительность не вписались преследуются бывшими товарищами не менее ожесточённо, чем сторонники антимайдана. Для них эмиграция также зачастую является единственным способом сохранить жизнь и свободу. Но, как и у советских диссидентов, маргинальная тяга к прогрессорству не покидает их на новом месте жизни. Такова их психическая организация.

Самое опасное в наших условиях, что их активные противники – такие же активисты майдана, только патриотического. Повторю, что особенность майдана заключается в том, что относительно небольшая группа лиц (несколько десятков тысяч максимум в многомиллионной стране) узурпирует право на мнение и политическую деятельность, отказывая в этом праве, как отдельному человеку: «единица – ноль», так и всему обществу, которое по их мнению коснеет в «проклятом прошлом» и преступно не желает двигаться в «светлое будущее».

Именно поэтому победивший майдан приносит удовлетворение лишь единицам, прорвавшимся к власти и то лишь на время, в течение которого власть находится у них в руках. Для остальных же наступает время жестокой диктатуры победивших маргиналов, для которых «яблони на Марсе» важнее нормальной жизни. Майдан – перманентная революция.

Троцкий (в отличие от легко жертвовавшего марксистской теорией ради революционной практики Ленина) являвшийся сугубым теоретиком, был абсолютно прав, настаивая на перманентной революции. Большевики сами не заметили, как признали его правоту, провозгласив «есть у революции начало, нет у революции конца». Современные добросовестные реставраторы СССР также совершенно справедливо замечают, что Союз ступил на дорогу к краху или перерождению в тот момент, когда к началу 60-х окончательно отказался от революционности в пользу нормальной жизни.

Майдан может существовать только как реактор, постоянно воспроизводящий революцию. Поэтому победившие большевики не прекращая боролись с «уклонами» в своей среде, даже когда окончательно загнали за Можай всех «бывших». Именно поэтому победивший почти десять лет назад на Украине майдан постоянно ищет врагов внешних и внутренних – борьба не может прекратиться, так как с прекращением борьбы прекратится и майдан – карета превратится в тыкву, кони в мышей, а кучер в крысу и все увидят обман.

В любом обществе есть маргинальная прослойка «прогрессоров». В обычное время они яростно сражаются друг с другом на своих «квартирниках» (так как больше чем на квартиру или микрозабегаловку их в одном месте никогда не набирается – обществу они не интересны), а сейчас ещё и в социальных сетях. Но в эпохи великих потрясений маргиналы-«прогрессоры» со своим обещанием всеобщего счастья здесь и сейчас зачастую оказываются востребованы активной частью общества.

Мы живём в эпоху великих потрясений, поэтому не должны терять бдительность. Необходимо помнить, что от майдана нет надёжной прививки, он латентно имманентен любому обществу. Единственно надёжное средство – здоровый скептицизм обывателя, не ищущего добра от добра и не стремящегося немедленно превратить хорошее в ещё лучшее.

Общественное развитие – долгий и сложный процесс, в рамках которого наибольшие успехи достигаются эволюционно. Революции же отбрасывают общество назад, а некоторые общества и государства революции вообще не переживают.

Россия в ХХ веке пережила четыре (включая «перестройку») революции. Лимит на революции для нас исчерпан, если, конечно хотим сохранить государство и общество. Но майдан всё равно тлеет в сердцах «прогрессоров». Так что бдительность – наше оружие, а поспешность и радикальность – опасный враг.

Ростислав Ищенко